Трансгендерный парень из российской провинции — о трудностях принятия, особенностях перехода и выживании в новой реальности
20 ноября мир отмечает день памяти трансгендерных людей. Разумеется, только развитая часть этого мира. Российские власти всё чаще используют трансофобную риторику как маркер «традиционных ценностей» их «русского мира». Они формируют ложную картину реальности, в которой личность всегда тождественна биологическим характеристикам организма, а всё, что не вписывается в эти рамки — блажь и следствие «пропаганды».
Но транс-люди в России есть. Они пока ещё имеют доступ к терапии и пытаются выживать в обществе, которое власти страны приучают ненавидеть таких людей.
Мы поговорили с трансгендерным юношей, который живёт в небольшом провинциальном городе. Он далёк от активизма и в целом придерживается умеренных, если не консервативных взглядов. Ему повезло с семьёй и окружением.
Тем не менее, он попросил не называть его имени и не идентифицировать лица. Он находится на той стадии перехода, когда ни на заводе, где он трудится, ни в кругу новых знакомых не знают о его транс-статусе. Его опыт выживания в современной России может быть полезен для тех, кому повезло меньше.
Как это происходит изнутри? С какого момента понял, что твоё тело не вполне соответствует твоей личности? Как ты это принял и какие пути примирения со своей природой рассматривал?
Это очень тяжело описать. С годами я всё больше дистанцировался от этого ощущения несоответствия, потому что оно если не полностью ушло, то хотя бы частично погасилось с началом гормональной терапии, с годами устойчивой социализации. Ты просто живёшь нормальную жизнь, к которой так стремился: все эти переживания остаются максимально в прошлом — по крайней мере, значительная их часть.
Не особо хочется вспоминать, каково это — жить с чувством какого-то бесконечного диссонанса внутри. С чувством того, словно где-то снаружи ты живешь совсем чужую жизнь, а не свою собственную.
Когда я осознал, в чём причина этого назойливого диссонанса, принять себя было очень тяжело. Я очень хотел избавиться от этих мыслей, от этой части себя и стать нормальным, просто нормальным. Перестать ненавидеть себя и то, каким я был рождён, увы.
Когда и как ты рассказал родителям? Как они тебя приняли и как отнеслись к идее транс-перехода?
Родители узнали об этом, когда мне было почти 18 лет, причём изначально не напрямую от меня. Только затем у нас состоялся диалог отдельно с каждым из них. Восприняли тяжело, потому что переживали за моё здоровье, но, с другой стороны, мне прямо сказали, что они и так догадывались об этом.
Это был очень непростой период, и я очень рад, что он остался позади. Не менее я рад тому, что сохранил и даже улучшил связь со своей семьёй. Несмотря на мою боль в те времена, я всё же понимаю, что моим родителям тоже было тяжело. Я очень ценю, что они преодолели эти непростые времена, что нашли в себе достаточно безусловной любви, чтобы принять меня.
На какой стадии транс-перехода ты сейчас? Какие этапы уже прошёл, что ещё предстоит?
Я давно прошёл этапы социального перехода и определённое количество лет нахожусь на гормонально-заместительной терапии. Живу по максимуму «в стелсе», как это называется. Никто из новых знакомых не знает о моем «статусе», и я этому безмерно рад.
Предстоят ещё некоторые этапы для достижения максимального комфорта с самим собой. Но со временем, опять же, я научился максимально принимать себя и свои особенности. Есть вещи, с которыми я ничего не смогу сделать, как бы ни хотел, вот и всё. Живя с ощущением обретения себя, осознать и прочувствовать такие простые истины оказалось возможным.
Ты сменил документы во время учёбы. Как к этому отнеслись в госорганах и в университете?
Так и есть, я менял документы во время обучения. Не было смысла ждать, да и с их использованием были большие проблемы: мне попросту никто не верил, что предъявляемый до смены паспорт — мой. В госорганах отнеслись на удивление спокойно. Может, сотрудники и были удивлены, но мне они старались этого не показывать, по крайней мере.
Если честно, я уже не особо помню, как это было: куча бюрократии и всё как в тумане. В университете отнеслись по-разному, но в основном адекватно, с пониманием. Кто-то из преподавателей спрашивал меня об этой теме совсем немного, кто-то без лишних слов стал обращаться, как указано в учебных списках. Мне очень повезло с группой и с преподавателями. Но на самом деле важнее всего просто показать себя, как студента, как человека. Мне кажется, людям не особо есть дело до твоих особенностей, когда ты демонстрируешь какие-то результаты, когда адекватно и уважительно себя ведёшь.
В контексте последних событий — как они повлияли на тебя? Не возникает ли сейчас проблем с медициной (в том числе доступность лекарств), в окружении, на работе, в универе? Боишься ли ты репрессий?
Одной из множества вещей, о которых я переживал, когда это всё началось была именно тема доступности лекарств. Она и сейчас периодически продолжает меня тревожить, несмотря на то, что, по крайней мере пока что, я нахожу нужные мне медикаменты. Возможно, мне просто повезло. Слышал, что у транс-девушек были с этим проблемы.
Я думаю, все мы боимся репрессий, независимо от нашего статуса, наших особенностей. Кто-то больше уязвим, а кто-то меньше. Но это всё — одна огромная беда.
Непосредственно как человек, совершивший переход, в связи с последними новостями об ужесточении законов о ЛГБТ-пропаганде репрессий я не сильно опасаюсь, если честно. Это очень частная часть моей жизни, которую я вообще не выношу на свет, не занимаюсь активизмом и так далее. Я не чувствую необходимости во всём этом. Мне просто хочется обычной спокойной жизни, как и абсолютному большинству людей, полагаю. С другой стороны я прекрасно понимаю, что этот репрессивный круг неумолимо будет сужаться.
Как объяснить трансгендерность простыми словами тому, кто об этом ничего не знает?
Пожалуй, это самый сложный вопрос. Особенно в связи со многими современными тенденциями, которые я отнюдь не разделяю.
В моём понимании настоящая трансгендерность — это про особенности работы мозга человека. Это про ситуации, когда человек действительно живёт, словно в какой-то клетке из собственной плоти. Она ощущается максимально чужой по вполне конкретным причинам, связанным с половыми признаками и адаптацией в обществе. И это сильно угнетает, даже если до какого-то момента не осознаётся.
Я считаю необходимым упомянуть про растущее число случаев так называемого детранзишна* — это, к сожалению, напрямую связано с тем, какой посыл несут в массы многие современные активисты в этой области: «Благими намерениями вымощена дорога в ад». Я желаю людям глубоко прислушиваться к себе и учиться подвергать сомнениям любую входящую информацию, даже если она кажется максимально удобной и привычной. Мне, честно говоря, довольно грустно наблюдать за тем, что происходит с нашим обществом в контексте всего мира в последние годы.
Получается, что всё же возможна некая транс-пропаганда? И люди совершают переход, не разобравшись в своей природе, а потом пытаются отмотать всё назад? Почему это происходит? И как отделить зёрна от плевел?
К сожалению, такое бывает. Лет в 18 я был одним из тех, кто верил, что одна из идеологических сторон — святая святых и истина последней инстанции, тогда как другая — вселенское зло, грубо говоря. Но с годами я пришёл к осознанию, что пропаганда существует с любой стороны, и любая сторона имеет свойство радикализироваться. Истина всегда где-то посередине.
Пропаганда тоже бывает очень разной. Это не обязательно выражается в виде привычного топорного вранья с телеэкранов. Это очень длинная и многогранная тема, которую у меня не получится раскрыть в рамках этого интервью, увы. Но да: перегибы имеют место и в нашей сфере, поэтому я выступаю за здравый смысл и адекватную помощь.
Отделять «зёрна от плевел» в идеале должны специалисты с соответствующими знаниями. Но, увы, даже в западном мире в этой области не приходится говорить о качественной помощи, что уж говорить о нашей стране. Везде, конечно, есть исключения, и действительно хорошие специалисты, уверен, существуют. Их бы ещё отыскать. Важна комплексная и глубокая работа с пациентами. И есть вполне отчётливая грань между проявлениями реальной трансфобии и между попытками разобраться в ситуации, помочь. Но, разумеется, всё не ограничивается помощью извне — важна честность с собой, важно учиться понимать себя, а не дистанцироваться.
Как ты относишься к тому, что мужчины не должны плакать, должны быть мужественными, платить за женщину обязан мужчина и всё такое?
Это очень вредные социальные установки. Человек всё больше утрачивает связь с природой, всё больше утрачивает себя самого. Из-за этого общество придумывает максимально извращённые формы проявления мужественности и женственности. Они в связи с отчуждением от естества проявляются очень во многих аспектах нашей жизни, речь далеко не только о гендерных ролях.
Мужественный мужчина — далеко не тот, кто всю жизнь подавляет свои слёзы наравне с эмоциональным развитием, а потом спивается, вешается или умирает от инфаркта к 40 годам. Женственная женщина — далеко не та, кто не вылезает из всяких салонов; не та, кто помешана на своей внешности.
Это на самом деле очень сложная тема о естественном выражении себя — как женственности, так и мужественности, ибо в любом из нас заложено некое соотношение и того, и другого. Я желаю людям как можно больше быть самими собой, а не несчастным набором характеристик, укладывающихся в строго определённую коробочку, придуманную какими-то безумцами. Ибо первое есть проявление внутренней силы, а последнее — слабости и минимальной осознанности.
Каким ты себя видишь через 5 лет? И физически, и социально, и территориально?
К сожалению, даже не знаю, что точно ответить, ибо слишком уж мрачные мысли витают в моей голове. У меня всё меньше надежд на счастливый исход, говоря о глобальных вещах. После 24 февраля я, почему-то, в принципе смирился с мыслью, что завтра может не наступить. Это очень подкосило меня тогда, я утратил очень многие цели и мечты. Их значимость стала иллюзорной. Но я всё же стараюсь держать себя в руках и делать то, что мне по силам, каждый день. Надо максимально жить настоящим, пока это ещё в принципе возможно. Я просто надеюсь, что через 5 лет всё ещё буду, как минимум, жив.
___
*Детранзишн (англ. Detransition, de-transition) – процесс, противоположный трансгендерному переходу, «обратный переход». Во время детранзишна человек, находящийся на той или иной стадии трансгендерного перехода, совершает обратные изменения с целью возвращения себе прежней гендерной социализации, облика.
