Демограф Алексей Ракша развенчал мифы российской пропаганды и помог разобраться, как гомофобные законы повлияют на рождаемость и миграционные процессы. Спойлер: почти никак
Удобный враг
Новый год миллионы российских геев, лесбиянок, бисексуалов, трансгендерных персон и прочих радужных людей встретили в новом (вернее, подзабытом) статусе граждан, поражённых в правах. О нас теперь можно говорить либо плохо, либо никак. Любое позитивное упоминание грозит конским штрафом, а по всем легальным медиа прокатилась война цензуры, чтобы стереть и замазать всё, связанное с ЛГБТ-тематикой.
Всё это делалось якобы в силу беспокойства о будущем. Мол, и без того россияне плодятся и размножаются неохотно, а тут ещё и всякие ЛГБТ своим тлетворным влиянием и коварной пропагандой совращают юные умы.
Разумеется, даже российские власти и их пропагандисты понимают, что никакого значимого влияния радужные люди на демографию не оказывают. Мы не особо склонны к размножению по своей природе, никому ничего не пропагандируем (а если бы и делали это, то с нулевым эффектом), а вся эта история затеяна с совершенно иными целями. Ультраправым режимам, особенно на излёте, очень нужен внутренний враг, чтобы консолидировать общество в ненависти к нему. Работает не очень, но по-другому они не умеют.
А что наука?
Тем не менее, в отличие от роспропаганды, у нас есть возможность опираться на научные данные. На нашем ресурсе уже выходили материалы про рождаемость, смертность и эмиграцию. Но на этот раз мы смогли взять небольшой комментарий у человека, который занимается этими вопросами профессионально.
Демограф Алексей Ракша известен своей объективной позицией (из-за чего с какого-то момента потерял возможность работать в Росстате) и сухостью формулировок. Он согласился ответить на несколько вопросов от «Парней ПЛЮС».
Демограф Алексей Ракша
Сколько нас?
Точного представления о количестве ЛГБТ-россиян нет ни у государства, ни у сообщества, ни у науки. Во-первых, в гомофобных обществах такая информация может нести угрозу, и зачастую люди пытаются скрыть свою природу даже от самих себя. Во-вторых, всё разнообразие радуги не спрячешь в аббревиатуру ЛГБТ, сколько к ней букв ещё ни добавляй. ЛГБТ — слишком рыхлая категория, противопоставленная симулякру традиционных ценностей. Но одно можно сказать определённо: на демографию в стране мы практически не влияем.
«Оперируют ли демографы такой категорией, как ЛГБТ? Есть ли представления о том, сколько таких людей в России? Насколько значима и весома социальная страта, которая, будучи в детородном возрасте, не вступает в «традиционный» брак и не рожает детей?»
Алексей Ракша: «Среди не рожающих ЛГБТ явно составляют небольшую долю. Но сколько их в РФ — неизвестно».
Права и свободы
Если прямого влияния ЛГБТ-люди на рождаемость не оказывают, то косвенная связь прослеживается. Правда, вовсе не такая, как хотелось бы российскому режиму. В странах Западной Европы или Латинской Америки, где права ЛГБТ-людей защищены законом и поддерживаются в обществе, уровень рождаемости заметно выше, чем в России. К тому же, эти страны привлекают лучший человеческий капитал. Их выбирают в качестве места для рождения детей.
«Существует ли какая-либо корреляция между правами ЛГБТ и рождаемостью в странах? Условно, выше ли рождаемость в Иране, где геев вешают, чем в Аргентине, где их права защищены?»
Алексей Ракша: «Связь скорее положительная, при похожих условиях (Европа). Однако за пределами Европы связи нет или она отрицательная, но влияющие факторы, скорее всего, другие».
Вперёд, в средневековье!
Есть соблазн зацепиться именно за это. Сказать, что Россия — не Европа, а особая цивилизация, во всём чуждая Западу. Проблема лишь в том, что все страны на нашей планете развиваются по одним и тем же законам, пусть и с поправкой на культурные особенности.
В примитивных обществах неограниченная рождаемость компенсируется высочайшей детской смертностью, болезнями, голодом и социальными практиками, основанными на насилии. В развитых же численность населения стабилизируется или даже начинает снижаться, а качество жизни — растёт. Нужда в многодетности отпадает, когда единственный ребёнок имеет почти гарантированные шансы дожить до совершеннолетия, а аккумулированные в нём ресурсы позволяют максимально раскрыть его потенциал, дать хорошее образование и обеспечить долгую и счастливую (во всяком случае, по сравнению с нашими предками) жизнь.
Разные страны проходили эти этапы по-разному. Баланс ресурсов, традиций, уровня развития институтов везде свой. На демографию влияют войны, экономические кризисы и множество других факторов, но общая канва всегда одна и та же.
«Второй демографический переход случается в самых разных странах и культурах. А есть ли реально работающие способы смягчить его последствия и повысить рождаемость, не опрокидывая страну в средневековье?»
Алексей Ракша: «В большинстве стран он ещё не случился. Уровень рождаемости с SDT (вторым демографическим переходом — ред.) связан слабо. SDT не про или далеко не только про снижение рождаемости. Скорее он про возрастание разнообразия альтернатив устройства личной жизни, расхождения сексуального, матримониального и репродуктивного поведения. Это началось в самом конце 60-х в крупнейших городах США, в Финляндии, в 70-х в Северо-западной Европе. Способы повысить рождаемость есть, но они лежат в экономической плоскости».
Куда идёт Россия?
Рождаемость в России падает в силу многих причин. Сказывается и «эхо войны», и распад СССР, и кризис 1990-х. В новое время эту проблему, казалось, удалось отчасти решить. Восстановление экономики и финансовые меры поддержки со стороны государства вроде материнского капитала возымели эффект. На несколько лет рождаемость в РФ превысила смертность. Но потом случились пандемия и война с Украиной. И эти факторы, в отличие от мифической гомопропаганды, действительно бьют по желанию россиян рожать детей. Причём значительно.
«Демографический эффект от войны против Украины начал как-то проявляться лишь в конце ноября. Насколько значимым может оказаться падение рождаемости в стране?»
Алексей Ракша: «До -10% дополнительно».
Все не уедут
Политика российских властей привела к закономерному результату. Люди бегут из страны. Точного количества новых русских эмигрантов не знает никто. Очевидно, счёт идёт на сотни тысяч. Вероятно, может пойти и на миллионы. Но для страны такого масштаба это если не капля в море, то и не решающий фактор. Несмотря на войну, мобилизацию и разворачивающийся кризис, большинство россиян остаётся дома. И это же касается ЛГБТ-людей. Да, нас очень много, но в большинстве своём мы такие же жители этой страны: бедные, привязанные родственниками, работой, обязательствами.
Поэтому новые репрессивные законы не приведут к тому, что большинство радужных россиян уедет. А вот гетеросексуальные жители этой страны, которых все эти меры напрямую, казалось бы, не качаются, размножаться почему-то тоже не спешат.
«Могут ли нынешние репрессии против ЛГБТ-россиян повлиять на рождаемость и миграцию из страны? Насколько значимым может быть эффект такой политики?»
Алексей Ракша: «Сильно не могут, ибо таких немного, и у большинства нет возможности уехать».
***
Каждое сообщество склонно переоценивать свою значимость. Это касается и ныне гонимых ЛГБТ-россиян. На рождаемость в стране мы и раньше не влияли, и теперь не будем. А уехать смогут только те везунчики, которым повезло с профессией, доходом, отсутствием больных родственником и множеством других факторов. Большинству придётся как-то выживать дома.
Есть ли надежда на перемены к лучшему в будущем? Наверное, да. Во всяком случае, российское государство явно повернуло не туда. Чем дальше оно продвинется на этом пути, тем больше крови прольётся и тем меньше детей родится. Потеря человеческого капитала, в первую очередь качественного, рано или поздно приведёт либо к катастрофе, либо к тому, что Россия таки вернётся в состояние цивилизованного государства, где хочется жить и давать жизнь новым людям. Но с горизонта начала 2023 года первый сценарий кажется, увы, более вероятным.
Текст: Antony Sπyros
