Манифест Нации Пидаров (Queer Nation)

Больше двадцати лет манифест организации «Queer Nation» ждал своего перевода на русский язык. За это время ЛГБТ-движение на Западе обрело статус законодателя политических мод, победило СПИД, добилось брачного равноправия и принятия антидискриминационных законов. Потому радикальный и беспощадный текст, распространявшийся во время мрачного прайда 1990 года, когда гей-сообщество Нью-Йорка буквально вымирало на глазах от малоизученной болезни и с осознанного попустительства Белого Дома, сегодня может показаться несколько устаревшим в мировом контексте.

Провокационный призыв активистов «Queer Nation» водрузить на знамена собственную сексуальность и идентичность и выступить единым и бескомпромиссным фронтом против культурных репрессий гетеросексистского мира, может встретить сегодня непонимание не только в России, но даже и на Западе. Сара Шульман в своей биографической книге об истории ACT UP отмечает, что молодые современные геи, галеристы и художники из Сохо, ассимилированные благоприятной американской средой, геи, которые и не думают скрывать собственную ориентацию, — эти геи больше не способны менять мир. Они чётко знают границы того, что им можно, а что нельзя. Они инстинктивно чувствуют, когда демонстрация своей сексуальности уместна, а когда небезопасна для карьеры.

Собственно, даже в воинствующей среде активистов ACT UP, отделившаяся в 1990 году организация «Queer Nation» вызывала шквал критики. Практики аутинга, конфронтационная политика по отношению к любому проявлению политического конформизма, отказ от приличий и «правил игры» — все это ставило неразрешимые до сегодняшнего дня вопросы о границах личной  свободы. Где я могу выступить против угнетающих меня структур, а где подписать договор о ненападении? С точки зрения «Queer Nation» компромисс невозможен в силу слишком очевидного неравенства «пидара» и «натурала». Можно встроиться во враждебную тебе культурную матрицу, но нельзя избавиться от зависимости от нее, если эту матрицу не изменить.

В России у гей-сообщества, кажется, не было ничего подобного не только «Queer Nation», но и менее радикального материнского ACT UP. Тотальная несвобода, страх за небольшие отыгранные у общества островки жизненного пространства, чудовищных размеров внутренняя гомофобия – все это в течение многих лет обескровливало гей-движение и заставляло консервироваться внутри себя. Любое взаимодействие с широкой общественностью, особенно в последнее время, представлялось заранее безуспешным мероприятием. Неколебимое внутреннее человеческое достоинство, которое на самом деле лежит в основе скандального манифеста «Queer Nation», для нас стало риторической формой и редко когда практикой. Поэтому публикация этого манифеста более чем своевременна.

Мы сознательно используем в русском переводе вместо слова «квир» слово «пидар», поскольку считаем, что экстраполяция непонятного широкому читателю английского “quuer” снизит деконструирующий потенциал текста. Кроме того, в русском языке уже начала складываться практика использования слова «квир» в значении «гендерквир», поэтому мы стремились избежать этой путаницы. Однако сложность с заменой слова “queer” на слово «пидар» ещё и в том, что английское слово – гендернонейтрально и его использование было инициировано в том числе для того, чтобы избежать андроцентризма слова “gay”, о чём пишут авторы манифеста. К сожалению, не смотря на все наши попытки найти адекватный эквивалент гендернонейтрального слова по-русски, не увенчались успехом. Слово «извращенцы» мы решили не использовать, поскольку в нём не в достаточной степени присутствует акцент на сексуальности, который важен для слова “queer”.

МАНИФЕСТ НАЦИИ ПИДАРОВ

Текст манифеста первоначально распространялся людьми, которые участвовали в гей-параде ACT UP в Нью-Йорке в 1990 году (Gay Day Pride, 1990).

Что я могу тебе сказать? Как я могу убедить вас, братья, сестры, что ваша жизнь в опасности? Что каждый день, когда вы просыпаетесь живыми, относительно счастливыми и функционирующими человеческими существами, вы совершаете бунтарский поступок. Вы, как живые и функционирующие пидары, являетесь революционерами. Нет никого на этой планете, кто ценил бы, защищал или поощрял ваше существование. Это чудо, что вы стоите здесь и читаете эти слова. Вы должны, по всем правилам быть мертвыми.

Не обманывайте себя, натуралы владеют миром, и вы спаслись только потому, что вы умны, удачливы или боец. Натуралы имеют привилегию, которая позволяет им делать все, что угодно, и трахаться без страха. Но они не только живут жизнью, свободной от страха; они выставляют напоказ свою свободу перед моим лицом. Их образы — в телевизоре, в журнале, который я купил, в ресторане, где я хочу поесть, и на улице, где я живу. Я хочу, чтобы был введен мораторий на гетеросексуальный брак, на детей, на публичные проявления привязанности между людьми противоположного пола и на медиа-образы, которые поощряют гетеросексуальность. До тех пор, пока я не смогу наслаждаться такой же свободой передвижения и сексуальности, как натуралы, их привилегии должны быть остановлены, и подобные возможности должны быть даны мне и моим сестрам и братьям — пидарам.

Натуралы не отдадут свои привилегии добровольно, и поэтому они должны быть вынуждены сделать это. Натуралов следует заставить сделать это. Терроризировать, чтобы они сделали это. Страх является самым мощным мотиватором. Никто не даст нам то, чего мы заслуживаем. Права не дают, их добиваются, и добиваются силой, если это необходимо.

Бороться легче, когда ты знаешь, кто твой враг. Натуралы – твои враги. Они – твои враги, когда они не признают твою незаметность и продолжают жить и делать вклад в культуру, которая убивает тебя.

Каждый день один из нас взят врагом. Будет ли это смерть от СПИДа из-за бездействия гомофобного правительства или  издевательства над лесбиянками в круглосуточном кафе (в казалось бы лесбийском районе), — нас систематически достают, и нас будут продолжать уничтожать, если мы не поймем, что, если они трогают одного из нас, они затрагивают всех нас.

Манифестация группы «Queer Nation», 1990

Армия любовников непобедима

Быть пидаром — это не о праве на неприкосновенность частной жизни. Речь идет о свободе быть публичным, чтобы просто быть теми, кто мы есть. Быть публичным означает испытывать ежедневное угнетение силой: гомофобию, расизм, женоненавистничество, фанатизм религиозных лицемеров и нашу собственную ненависть к себе (нас тщательно учили ненавидеть себя.) А теперь, конечно, это означает также борьбу с вирусом и со всеми этими гомоненавистниками, которые используют СПИД, чтобы стереть нас с лица земли.

Быть пидаром означает вести другую жизнь. Речь не идет о господствующей тенденции, получении прибыли, патриотизме, патриархальности или о том, чтобы быть ассимилированным. Речь не идет о том, чтобы быть исполнительными директорами, иметь привилегии и принадлежать к элите. Речь идет о том, каково быть маргиналом, определяя себя; речь идет о гендере – о трахе и тайне, которая ниже пояса и в глубине сердца; речь идет о ночи. Быть пидаром – это значит быть “корнями травы ” [1], потому что мы знаем, что каждый из нас, каждый орган, каждый хуй, каждое сердце и жопа — это мир удовольствий, которые ждут, чтобы их изучили. Каждый из нас есть мир бесконечных возможностей.

Мы — армия, потому что мы должны ею быть. Мы — армия, потому что мы настолько сильны. (У нас есть так много того, за что бороться, мы являемся самым драгоценным из исчезающих видов). И мы — армия любящих, потому что мы знаем, что такое любовь. А также желание и страсть. Мы изобрели их. Мы вышли из шкафа и встретили лицом к лицу отвержение общества, встретили расстрелы, чтобы просто любить друг друга! Каждый раз, когда мы трахаемся, мы побеждаем.

Мы должны бороться за себя (никто больше не собирается делать это), и если этим мы приносим большую свободу миру в целом, то это прекрасно. (Мы дали так много этому миру: демократию, все искусства, понятия любви, философии и души, — назовем только некоторые из подарков наших древнегреческих воплощений).  Давайте сделаем каждое пространство пространством геев и лесбиянок. Каждую улицу — частью нашей сексуальной географии. Города тоски и последующего полного удовлетворения. Города и страны, где мы можем быть в безопасности и свободными, и более того. Мы должны посмотреть на нашу жизнь и посмотреть на лучшее в ней, посмотрим на то, что такое быть пидаром и что такое быть натуралом, и пусть плевелы натуральности отсеются! Помните, что времени так мало. И я хочу быть возлюбленным каждого из вас. В следующем году мы будем маршировать голыми.

Я зол

Сильные сестры сказали братьям, что есть две важные вещи, которые нужно помнить, когда мы думаем о грядущих революцях. Первая — что мы получим ногой под зад. Вторая — что мы победим.

Я зол. Я зол за то, что приговоренным к смерти незнакомые им люди говорят: «Вы заслужили смерть» и «СПИД — это лекарство».  Ярость прорывается, когда женщина-республиканка, на которой одежды и ювелирных украшений на тысячи долларов, семенит перед рядами полицейских, качая головой, усмехаясь и грозя нам пальцем, как будто мы — непокорные дети, выдвигающие абсурдные требования и закатывающие истерику, когда их не выполняют.  Я зол. когда Джозеф мучается из-за АЗТ на 8000 долларов в год, которая могла бы поддерживать его жизнь немного дольше и которая делает эту жизнь хуже, чем болезнь, которую у него нашли. Я зол, когда я слушаю человека, который говорит мне, что после пятого изменения завещания он удрал от людей, которым оставлял наследство. Все его лучшие друзья мертвы.  Я зол, когда я стою в море квилтов[2] , или иду на марш с зажженными свечами, или посещаю еще одну панихиду. Я не буду идти молча с гребаными свечками, и я хочу взять эти чертовы квилты и завернуться в них, и в ярости сдавать их в аренду, и проклинать каждую религию из когда-либо созданных. Я отказываюсь принять творение, которое косит людей на третьем десятке их жизни. Это жестоко, и мерзко, и бессмысленно, и все во мне протестует против этого абсурда, и я поднимаю лицо к облакам, и рваный смех, который звучит более демонически, чем радостно, прорывается из моего горла, и слезы текут по моему лицу, и если эта болезнь не убьет меня, я могу просто умереть от разочарования. Мои ноги протирают улицы, а руки Питера прикованы к стойке регистрации фармацевтической компании, в то время как регистратор смотрит на него в ужасе, а тело Эрика лежит и гниет на кладбище в Бруклине, и я никогда не услышу больше, как звук его флейты отражается от стен дома, где мы встречались. И я вижу старых людей в Томпкинс-сквер-парк, закутанных в длинные шерстяные пальто в июне, чтобы не впустить холод, который они ощущают, и цепляющихся за оставшуюся им, уходящую маленькую жизнь, и я думаю — ах, они понимают. И я вспоминаю людей, которые раздеваются и стоят перед зеркалом каждую ночь перед тем, как идти спать, и ищут на своих телах знаки, которых, возможно, не было там вчера. Знаки, что этот бич посетил их. И я зол, когда газеты называют нас «жертвами» и выражают тревогу, что «это» может вскоре распространиться на «широкие слои населения». И я хочу кричать: «Кто это гребаный я?» И я хочу кричать на нью-Йоркскую больницу с ее желтыми пластиковыми пакетами «изоляция, белье», «заразная одежда» и ее санитаров в латексных перчатках и хирургических масках над кроватью, как будто ее жилец вдруг прыгнет и окунет их в кровь, в семенную жидкость, заразив их чумой. И я зол на натуралов, которые сидят самодовольно, завернутые в свои защитные покрывала моногамии и гетеросексуальности, уверенных, что эта болезнь не имеет ничего общего с ними, потому что это случается только «с ними». А мальчики-подростки, которые, увидев мой значок «Молчание = Смерть» начинают петь «Пидары, умрите», и мне интересно, кто научил их этому? Окутанный яростью и страхом, я по-прежнему молчу, пока мой значок высмеивает каждый шаг моего пути. И я чувствую гнев, когда телевизионная программа показывает профили мертвых на квилтах, и список начинается с ребенка, девочки-подростка, которая получила переливание крови, пожилого баптистского священника и его жены, и когда они, наконец, показывают гея, его описывают как кого-то, кто сознательно заразил вирусом подростков, мальчиков-проституток. Что еще можно ожидать от педика? Я зол.

Листовка группы «Queer Nation»

[Без заголовка]

С начала времен мир вдохновлялся работой пидаров — художников. Взамен мир предоставлял им страдания, боль, насилие. На протяжении всей истории общество сторговывалось со своими гражданами — пидарами: они могут стремиться к творческой карьере, если они делают это скрытно. Благодаря искусству педики могут быть продуктивны, прибыльны, развлекательны и даже поднимать настроение. Таковы четкие и полезные побочные продукты того, что в противном случае считается антиобщественным поведением. В культурных кругах пидары могут спокойно сосуществовать со властной элитой, в противном случае считающей их неприемлемыми.

На переднем крае самой последней кампании против пидаров – художников выступает Джесси Хелмс [3]  в роли арбитра всего того, что является достойным, нравственным, христианским и американским. Для Хелмса искусство пидаров – просто абсолютная угроза миру. В его фантазиях гетеросексуальная культура слишком хрупка, чтобы принять разнообразие человека или сексуальное разнообразие. Проще говоря, структура власти в иудео-христианском мире сделала воспроизведение его краеугольным камнем. Семьи, имеющие детей, поставляют потребителей продукции страны и рабочую силу для производства этой продукции, а также имеют встроенный в семейную систему порядок заботы о своих больных, уменьшающий расходы системы общественного здравоохранения. Все поведение, не направленное на воспроизведение, рассматривается как угроза, — от гомосексуализма до контроля рождаемости с абортом в качестве опции. Этого недостаточно: в соответствии с религиозным правом, последовательно рекламировать деторождение и гетеросексуальность также необходимо, чтобы уничтожить любые альтернативы. Это не искусство после Хелмса … Это наша жизнь! Искусство является последним безопасным местом, где могут процветать геи и лесбиянки. Хелмс знает об этом, и он разработал программу, чтобы вычистить педиков с единственной арены, на которой им разрешили внести свой вклад в нашу общую культуру.

Хелмс выступает за мир, свободный от разнообразия или инакомыслия. Легко представить себе, почему такие, как он, могут чувствовать себя более комфортно в подобном мире. Легко также представить себе Америку, раздавленную такой силой. Хелмс должен просто спросить о том, на что он намекает: об искусстве, спонсируемом государством, — искусстве тоталитаризма, искусстве, что говорит только в христианских терминах, искусстве, которое поддерживает цели тех, кто у власти, искусстве, которое гармонирует с диванами в Овальном кабинете. Спросите, о чем хотите, Джесси, так, чтобы мужчины и женщины, имеющие совесть, могли бы  мобилизоваться против этого, как мы мобилизуемся против нарушений прав человека в других странах, и бороться, чтобы освободить диссидентов нашей собственной страны.

Если ты пидар, — кричи!

Пидары в осаде.

На пидаров нападают на всех фронтах, и я боюсь, что для нас это нормально.

В 1969 году пидары подверглись нападению. Это не было нормально. Пидары отбивались, они вышли на улицы.

Крикнувшие

В 1990 году 50 «погромов пидаров» произошло только в мае месяце. Это были нападения. 3720 мужчин, женщин и детей умерли от СПИДа в том же месяце, что было вызвано еще большим насилием — бездействием правительства, укорененном в растущей гомофобии общества. Эта институциональная гомофобия, возможно, более опасна для существования педиков, потому что злоумышленники безлики. Мы позволяем эти атаки нашим собственным продолжающимся отсутствием действий по отношению к ним. СПИД повлиял на мир натуралов, и теперь они обвиняют нас в связи со СПИДом и используют его как способ оправдать свое насилие против нас. Они не хотят нас больше. Они будут бить нас, насиловать нас и убивать нас скорее, нежели они будут продолжать жить с нами. Что нужно, чтобы понять, что это ненормально? Почувствуйте некоторую ярость. Если гнев не дает вам силы, попробуйте страх. Если это не сработает, попробуйте панику.

Кричи!

Будь гордым. Делай все, что нужно сделать, чтобы оторваться от вашего обычного состояния принятия существующего порядка вещей. Будь свободен. Кричи.

В 1969 году пидары отбивались. В 1990 году пидары говорят – все ок.

В следующем году будем ли мы здесь?

[Без заголовка]

Я ненавижу Джесси Хелмса. Я ненавижу Джесси Хелмса так сильно, что я бы радовался, если бы он умер. Если бы кто-то убил его,я счел бы это это его собственной виной.

Я ненавижу Рональда Рейгана тоже, потому что он массово убивал наших людей в течение восьми лет. Но если честно, я ненавижу его еще больше за восхваление Райана Уайта [4]  без того, чтобы признать свою вину, не прося прощения за смерть Райана и за гибель десятков тысяч других ЛЖВ — большинство из них педики. Я ненавижу его за то, что он глумится над нашим горем.

Я ненавижу гребаного папу римского, и я ненавижу Джона гребаного кардинала О’Коннора, и я ненавижу всю гребаную католическую церковь. То же самое относится и к военным, и особенно к представителям правоохранительных органов Америки, к копам — санкционированным государством садистам, которые издеваются над уличными трансвеститами, проститутками и заключенными-пидарами. Я также ненавижу медицинские и психиатрические учреждения здравоохранения, в частности, психиатра, который убедил меня не заниматься сексом с мужчинами в течение трех лет, покуда мы не могли бы (то есть он не мог бы) заставить меня быть бисексуалом, а не педиком. Я также ненавижу систему образования, за ее долю в доведении тысяч подростков-пидаров до самоубийства каждый год. Я ненавижу «респектабельный» мир искусства, индустрию развлечений, а также средства массовой информации, особенно Нью-Йорк Таймс. На самом деле я ненавижу каждого натурала этой страны — худшие из которых активно хотят, чтобы все педики сдохли, а лучшие из которых никогда головы не повернули, чтобы сохранить нам жизнь.

Я ненавижу натуралов, которые думают, что они достаточно умны, чтобы рассуждать об «аутинге». Я ненавижу натуралов, которые думают, что их рассказы о себе являются «универсальными», а наши истории о нас — это только рассказы о гомосексуальности. Я ненавижу записи артистов-натуралов, которые делают свою карьеру подальше от пидаров, а затем нападают на нас, а затем делают нам больно, когда мы злимся, а затем отрицают то, что обидели нас, а не извиняются за обиду. Я ненавижу натуралов, которые говорят: «Я не понимаю, почему вы чувствуете необходимость носить эти значки и футболки. Я же не рассказываю всему миру, что я натурал».

Я ненавижу то, что за двенадцать лет общественное образование ни разу не рассказало мне о людях-пидарах. Я ненавижу то, что я вырос, думая, что я был единственным пидаром в мире, и я ненавижу еще больше то, что большинство детей-пидаров до сих пор растут точно так же. Я ненавижу то, что меня мучали другие дети за то, что я педик, но еще более — то, что меня учили чувствовать стыд за то, что я становился объектом их жестокости, учили чувствовать, что это была моя вина. Я ненавижу то, что Верховный суд этой страны говорит, что это нормально – называть меня преступником  из-за того, как я занимаюсь любовью. Я ненавижу то, что  много натуралов так обеспокоены моей проклятой сексуальной жизнью. Я ненавижу то, что так много натуралов становятся родителями, в то время как я должен бороться, как со всем адом, чтобы иметь возможность быть отцом. Я ненавижу натуралов.

Демонстрация группы Queer Nation в Хьюстоне.

Где вы, сестры?

Незаметность – это наша ответственность

Я ношу свой розовый треугольник везде. Я не понижаю мой голос в общественных местах, когда речь идет о лесбийской любви или сексе. Я всегда говорю людям, что я лесбиянка. Я не жду, пока спросят о моем «бойфренде». Я не говорю, что это «ничье собачье дело”.

Я делаю это не для натуралов. Большинство из них даже не знает, что розовый треугольник означает. Большинству из них абсолютно наплевать, есть ли у меня подруга и я по уши влюблена, или я дерусь на улице. Большинство из них не замечают нас, независимо от того, что мы делаем. Я делаю то, что могу, чтобы достичь других лесбиянок. Я делаю то, что я делаю, потому что я не хочу, чтобы лесбиянки подумали, что я натуралка. Я доступна все время, везде, потому что я хочу достучаться до вас. Может быть, вы заметите меня, может быть, мы поговорим, может быть, мы станем друзьями. Может быть, мы не скажем ни слова, но наши глаза встретятся, и я уже представляю тебя голой, потеющей, открывшей рот, твою спину —  изогнутой, и как я трахаю тебя. И мы будем рады узнать, что мы не единственные в мире. Мы будем счастливы, потому что мы нашли друг друга, не говоря ни слова, может быть, только на мгновение.

Но нет.

Вы не будете носить розовый треугольник на этом льняном лацкане. Вы не посмотрите мне в глаза, если я начну флиртовать с вами на улице. Вы будете избегать меня на работе, потому что я «слишком» открыта. Вы будете отвергать меня в барах, потому что я «слишком политизирована». Вы будете игнорировать меня публично, потому что я привлекаю «слишком много» внимания «моим» лесбиянством. Но затем вы захотите, чтобы я была вашей возлюбленной, вы захотите, чтобы я была вашим другом, вы захотите, чтобы я вас любила, поддерживала вас, боролась за «наше» право на существование.

Где вы?

Вы говорите, говорите, говорите о своей незаметности, а затем отступаете в свои дома, чтобы вить гнездо с вашими любовниками или кутить в баре с приятелями и потом спотыкаться, и добираться домой на такси, или сидеть тихо и вежливо в то время как ваша семья, ваш босс, ваши соседи, ваши слуги народа извращают и уродуют нас, высмеивают нас и наказывают нас. Потом вы приходите домой, и вы чувствуете, что сейчас закричите. Тогда вы сливаете в подушечку ваш гнев, в отношения или карьеру или в вечеринки с другими пидарами, как вы до сих пор делали это, и вы удивляетесь, почему мы не можем найти друг друга, почему вы чувствуете себя одинокими, разгневанными, отчужденными.

Вставайте, просыпайтесь, сестры!

Ваша жизнь в ваших руках.

Когда я рискую всем, чтобы быть открытой, я рискую для нас обоих. Когда я рискую всем, и это работает (что часто случается, если вы попробуете), я приношу пользу и вам тоже. Когда это не работает, я страдаю, а вы нет.

Но, девушки, вы не можете ждать других пидаров, которые бы сделали мир безопасным для вас. Прекратите ожидать лучшего, более лесбийского, будущего! Революция может произойти, только если мы начнем ее.

Где вы, сестры? Я пытаюсь найти вас, я пытаюсь найти вас. Как же получается, что я вижу вас только на гей-параде?

Мы открылись. Где гребаные вы?

Страница из Манифеста Queer Nation «Я ненавижу натуралов»

[Без заголовка]

Когда кто-то нападает на вас за то, что вы пидар, это драка пидаров. Не так ли?

Толпа из 50 человек вышла из гей-бара, когда он закрылся. На противоположной стороне улицы  какие-то мальчики-натуралы кричали «Пидарасы!» и бросали пивные бутылки в толпу, которая была в десять раз больше их группы. Три педика сделали шаг, чтобы ответить, но не получили поддержки со стороны группы. Почему группа такого размера позоляет себе отсиживаться?

Томпкинс-сквер-парк, День труда. На ежегодном концерте-трансшоу на открытом воздухе группа геев подвергались притеснениям со стороны подростков, в руках у которых были палки.  В окружении тысяч геев и лесбиянок, эти мальчики-натуралы cбили двух мужчин-геев на землю, а потом стояли вокруг, торжествующе пересмеиваясь между собой. Конферансье был наготове и предупредил толпу со сцены: «Вы, девочки, будьте осторожны. Когда вы наряжаетесь, это сводит мальчиков с ума», как если бы это было розыгрышем, вдохновленным тем, как жертвы были одеты, а не целенаправленной атакой всех и каждого на этом мероприятии.

Что требовалось этой толпе, чтобы противостоять атакующим?

После того, как Джеймс Заппалорти, открытый гей, был хладнокровно убит на Стейтен Айланд этой зимой, единственная демонстрация была проведена в знак протеста. Только сто человек вышли на нее. Когда Юсеф Хокинс, черный юноша, был застрелен за то, что ”белом” районе в Бенсонхерсте, множество афро-американцев вновь и вновь проходили через этот район. Черный человек был убит, потому что он был черным, и цветные люди по всему городу признали это и ответили на это. Пуля, убившая Хокинса, предназначалась для черного человека, любого черного человека.  Считают ли большинство геев и лесбиянок, что нож, который проколол сердце Заппалорти, был предназначен только для него?

Мир натуралов так уверен, что мы — беспомощные и достойные жертвы насилия, что педики замирают, столкнувшись с угрозой. Возмутитесь! Не будьте терпимы к этим нападениям. Делайте что-нибудь. Признайте то, что любой акт агрессии против любого члена нашего сообщества является нападением на каждого члена сообщества. Чем больше мы позволяем гомофобам привносить насилие, ужас и страх в нашу жизнь, тем чаще мы будем становиться объектом их свирепой ненависти. Ваше тело не может быть открытой мишенью для насилия. Ваше тело стоит защищать. У вас есть право защищать его. Независимо от того, что они говорят вам, ваше пидарство нужно защищать и уважать. Вы лучше поймете, что ваша жизнь неизмеримо ценна, потому что, если вы не научитесь верить в это, она легко может быть отнята у вас. Если вы знаете, как мягко и эффективно остановить атакующего, то используйте все средства, чтобы сделать это. Если вам не хватает этих навыков, то думайте о том, как раздолбать его гребаные глаза, как вогнать его нос в его мозг, рассечь ему горло разбитой бутылкой – словом, сделать все возможное, все, что вам нужно, чтобы спасти свою жизнь!

Почему пидар?

Ах, действительно ли мы должны использовать это слово? Это плохое слово. Каждый гей имеет свой собственный взгляд на него. Для некоторых это означает странный, эксцентричный и загадочный вид. Это нормально; нам нравится это. Но некоторые геи — девочки и мальчики – не используют его. Они думают, что они более нормальны, чем пидары. А у других «пидар» вызывает в воображении ужасные воспоминания об их подростковых страданиях.  Пидар. Это насильственно горько-сладкий и причудливый в лучшем случае – и слабый и болезненный в худшем случае. Не могли бы мы просто говорить «гей» вместо этого? Это слово гораздо ярче. И разве это не синоним «счастливца»? Когда вы, борцуны, перерастете это и поймете, что можно быть выше этого?

Почему пидар…

Ну да, «гей» звучит классно. У него есть свое место. Но когда мы, множество геев и лесбиянок, просыпаемся утром, мы чувствуем гнев и отвращение, а не счастье. Таким образом, мы решили назвать себя пидарами. Использование слова «пидар» — это способ напомнить нам, как мы воспринимаемся всем остальным миром. Это способ сказать себе, что мы не обязаны быть остроумными и обаятельными людьми, которые всю жизнь стараются быть тактичными, оставаясь маргиналами в мире натуралов. Мы используем слово “пидар” и для обозначения мужчины, который любит лесбиянок, и для обозначения лесбиянок, любящих быть пидарами. “Пидар”, в отличие от “гей”, не означает “мужчина”.

И когда мы произносим его, говоря с другими геями и лесбиянками, — это способ предложить нам сомкнуть ряды, и забыть (временно) наши индивидуальные различия, потому что мы сталкиваемся с более коварным общим врагом. Да, “пидар”, может быть, грубое слово, но это также хитрое и ироничное оружие, которое мы можем выкрасть из рук гомофобов и использовать против них.

Активисты ACT UP бойкотируют съезд Республиканской партии в Хьюстоне

Нет секс-полиции!

Любой, кто говорит, что каминг-аут не является частью революции, упускает суть. Позитивные сексуальные образы и то, как они проявляются, спасает жизни, потому что они утверждают эти жизни и делают возможным для людей попытаться жить, любя себя, вместо того, чтобы ненавидеть себя. Как знаменитое «Черное прекрасно» изменило жизнь многих людей, так и призыв «Читай по губам «[5] утверждает пидарство перед лицом ненависти и незаметности.  Как показано в недавнем правительственном исследовании суицидов, не менее 1/3 всех подростков-самоубийц — это дети-пидары.  Это дополнительно подтверждается ростом распространенности ВИЧ-инфекции среди лиц моложе 21 года.

Мы — самые ненавистные существа, потому что мы – педики, из-за нашей сексуальности, то есть наших физических контактов с людьми того же пола. Наша сексуальность и ее выражение — это то, что делает нас наиболее восприимчивыми к физическому насилию. Наше отличие, наша инаковость, наша уникальность может либо парализовать нас, либо политизировать нас. Будем надеяться, что большинство из нас не позволит ему убить нас.

 [Без заголовка]

Почему в мире мы пускаем гетеросексуалов ходить в гей-клубы? Кто дает им пизды, если они любят нас за то, что мы «на самом деле знаем, как веселиться?» Мы должны выпустить пар, который они заставляют нас носить в себе все время! Они обжимаются везде, где им угодно, и занимают слишком много места на танцполе, исполняя показательные танцы. Они носят свою гетеросексуальность как знак «Держись подальше» или как акт о праве собственности.

Почему мы, мать их, терпим их, когда они вторгаются в наше пространство, как будто это их право? Почему мы позволяем им пихать гетеросексуальность — это оружие, которое их мир направляет против нас — прямо в наши лица в тех немногих общественных местах, где мы можем выражать свою сексуальность и не бояться нападения?

Пришло время прекратить позволять натуралам устанавливать все правила. Давайте начнем, разместив этот знак перед каждым гей-клубом и барoм:

Правила поведения для натуралов

1. Сведите ваши проявления чувств (поцелуи, ходжения за ручку и объятия) к минимуму. Ваша сексуальность нежелательна и оскорбительна для многих здесь.
2. Если вы танцуете медленный танец, будьте незаметны, насколько это возможно.
3. Не глазейте на лесбиянок или геев и не рассматривайте их, особенно бучей или трансвеститов. Мы не для вашего развлечения.
4. Если вы не способны поддерживать комфортное общение с кем-то одного с вами пола, когда они проявляют к вам интерес, выйдите.
5. Не выставляйте напоказ свою гетеросексуальность. Будьте осторожны. Вы рискуете стать объектом ошибки для лесбы или гомика.
6. Если вы чувствуете, что эти правила являются несправедливыми, идите бороться с гомофобией в клубах натуралов, или
7. Идите нахуй.

Я ненавижу натуралов

У меня есть друзья. Некоторые их них – натуралы.

Год за годом я вижу моих друзей-натуралов. Я хочу видеть их, видеть, как у них дела, чтобы добавить новизну в нашу долгую и сложную историю, чтобы испытать некоторую непрерывность.

Год за годом я продолжаю осознавать, что факты моей жизни не имеют никакого отношения к ним, и что меня слушают только наполовину, что я — придаток к деяниям большего мира, мира власти и привилегий, установленных законов, мира, который тебя исключает.

«Это не так,» — утверждают мои друзья-натуралы. Существует одна определенность в мире политике власти: те, кто покинул его, просят о включении, в то время как те, кто принадлежит к нему, утверждают, что они уже там. Мужчины делают это с женщинами, белые делают это с черными, и все делают это с педиками.

Основная разделительная линия, как осознанная, так и неосознаваемая, — это продолжение рода… и это волшебное слово — Семья. Часто те, которые нас родили, открещиваются от нас, когда они узнают, кто мы есть на самом деле, и что еще хуже, мы открещиваемся от самих себя. Нас наказывали, оскорбляли, отрезали и рассматривали как бунтарей – и все это с точки зрения воспитания детей, и мы прокляты, если мы пробуем участвовать в этом, и прокляты, если мы воздерживаемся. Это как если бы распространение вида было такой хрупкой штукой, что если ее не ставить все время на повестку дня, человечество будет таять, возвращаясь обратно в первобытный ил.

Я ненавижу убеждать натуралов в том, что лесбиянки и геи живут в зоне военных действий, что мы окружены взрывами, которые только мы, кажется, слышим, что тела и души таких, как мы, громоздятся высокой горой, —  умерших от испуга, избитых или изнасилованных, умерших от горя или болезни, обнаживших нашу личность.

Я ненавижу натуралов, которые не могут слушать гневные речи педиков, не говоря: «Эй, не все натуралы такие, как ты говоришь. Я тоже натурал, ты знаешь», — как если бы их эго не получало достаточного количества поглаживаний или защиты в этом высокомерном, гетеросексистском мире. Почему мы должны заботиться о них в разгаре нашего праведного гнева, вызванного их гребаным обществом?! Зачем добавлять подстраховку вроде «Конечно, я не имею в виду вас. Вы так не делаете». Пусть они выяснят сами для себя, заслуживают ли они того, чтобы быть включенными в число объектов нашего гнева.

Но, конечно, это означало бы прислушаться к нашему гневу, чего они почти никогда не делают. Они отклоняют его, говоря: «Я не такой», или «Теперь посмотрим, кто обобщает», или «Ты поймаешь больше мух на мед …», или «Если сосредоточить внимание на негативе, ты просто потеряешь больше сил» или «Ты не единственный в мире, кто страдает.» Они говорят: «Не кричи на меня, я на вашей стороне» или «Я думаю, что ты преувеличиваешь» или «Мальчик, ты ожесточаешься».

Позволь себе быть злым

Они научили нас, что хорошие педики не злятся. Они научили нас так хорошо, что мы скрываем свой гнев не только от них, мы прячем его друг от друга. Мы скрываем его даже от себя. Мы прячем его за злоупотреблением наркотическими веществами, за самоубийствами и за сверхуспехами, в надежде доказать нашу ценность. Они колотят нас и режут нас, стреляют в нас и бомбят нас — все больше и больше, и до сих пор мы исходим на говно, когда другие разгневанные педики несут транспаранты или знаки, на которых написано «Врежь в ответ». В последнее десятилетие они позволяют нам умирать в массовом порядке, но до сих пор мы благодарим президента Буша за посадку гребаного дерева, аплодируем его уподоблению людей, живущих со СПИДом, жертвам автомобильной аварии, которые отказывались пристегивать ремни безопасности. Позвольте себе быть злым. Позвольте себе быть недовольными тем, что ценой заметности является постоянная угроза насилия, насилия, направленного против педиков, в которое практически каждый сегмент этого общества вносит свой вклад. Позвольте себе чувствовать гнев на то, что нет места в этой стране, где мы находились бы в безопасности, нет места, где мы не были бы объектом ненависти и нападения, ненависти к себе, самоубийства – вне шкафа.

В следующий раз, когда некоторые натуралы наедут на вас за то, что вы сердитесь, скажите им, что, пока ситуация не изменится, вам не нужно больше доказательств того, что мир вращается за ваш счет. Вам нет нужды видеть только гетеросексуальные пары в продуктовых магазинах на экране телевизора… Вы не хотите больше детских фотографий, которые суют вам в лицо, пока вы не сможете иметь и хранить свои собственные. Скажите «нет» свадьбам, душевым, юбилеям, — пожалуйста, нет, если они не являются празднованиями наших собственных братьев и сестер. И скажите им, чтобы они не увольняли вас, говоря: «У вас есть права», «У вас есть привилегии», «Вы принимаете слишком близко к сердцу», или «У вас менталитет жертвы». Скажите им: «Уходи от меня, пока ты не изменишься.» Уходи и попробуй мир без смелых, сильных педиков, которые являются его основой, которые являются его внутренностями, и мозгами, и душами. Иди и скажи им идти прочь, пока они не потратили месяц на то, чтобы ходить рука в руке на публике с кем-то того же пола. После того, как они переживут это, только тогда, вы послушаете, что они скажут о гневе пидаров. В противном случае, велите им замолчать и слушать.

[1] Дословно “корни травы” (grass roots) – в политологии переводится как «инициатива снизу», «движения гражданского общества» (за дополнение спасибо Дмитрию Толкачёву). [2]Квилт — лоскутные панно делаются в память о человеке, умершем от СПИДа. [3]Джесси Хелмс – сенатор-республиканец от штата Северная Каролина, последовательно выступал против прав ЛГБТ, а также против деятельности NEA – федерального агентства, спонсирующего новые виды искусства. [4]Райан Уайт – один из символов борьбы за права ЛЖВ. Он заразился еще будучи совсем юным подростком через переливание крови. После выхода из больницы Райан пытался вернуться в школу, но учителя и родители противились этому, опасаясь, что болезнь может передаться другим ученикам. Получившийся конфликт широко освещался в СМИ. [5]Читай по губам (Read my lips) – слоган избирательной кампании Джорджа Буша-ст., в полной версии (Читай по губам: никаких новых налогов). Этот слоган быстро стал популярным среди очень разных людей. ВИЧ-активист Гран Фьюри использовал его в сочетании с фотографией двух целующихся матросов.