Квир люди в России за последний год столкнулись с ужесточением закона по отношению к положительной репрезентации ЛГБТК+ сообщества.
Несмотря на это, ЛГБТК+ люди продолжают жить, строить отношения, планировать свое будущее, развивать карьеру, путешествовать и успевать заниматься всем остальным. Мы поговорили с нашими читателями, чтобы понять, как они планируют жить дальше.
Кто-то из них желает эмигрировать, кого-то не особо затрагивает все происходящее, потому что и до этого они жили не так открыто. В любом случае в каждом из нас, кто остается в России, происходят значительные внутренние изменения.
Каждому мы задали всего три вопроса, чтобы у нас с вами была возможность порефлексировать о том, что делать дальше и как жить в стране, которая на государственном уровне хочет убрать любое упоминание твоей идентичности в положительном ключе.
Расскажи, что изменилось в твоей жизни после принятого в декабре 2022 года гомофобного закона?
Как ты планируешь жить дальше? Поделись подробнее своими рассуждениями на тему того, как продолжать жить в таких гомофобных условиях, которые нам трактует гомофобная власть.
Что ты можешь сказать для всех квир людей, которые остаются в России и не хотят отсюда уезжать?
Даниил, бисексуал
1. По факту не изменилось ничего. Я живу в довольно небольшом городе, и поэтому я буду продолжать скрывать свою ориентацию от общественности. Конечно, мне неприятно, что в стране появился такой идиотский закон.
Я стал часто смотреть документальные фильмы о подобных практиках. Особенно мне запомнился Третий Рейх. В купе с другими законами, которые сейчас принимаются в России, эта ситуация все больше начинает напоминать эпоху прихода нацистов к власти. ЛГБТК+, оппозиция, коммунисты, либералы и просто инакомыслящие — либо в тени, либо вне закона.
В душе я всегда буду верить, что в жизни нет той самой семьи с плаката. Есть люди, которые договорились жить вместе, делать дела вместе, решать проблемы вместе. Я не хочу и не буду представлять себя машиной для производства генофонда.
2. Жить также, как раньше. Продолжать бороться за себя, за свое право быть. Да, это тяжело. Да, это будет трудно и я столкнусь и уже сталкиваюсь с выгоранием, но я верю, что справлюсь.
Я планирую поступить в университет, стать инженером, помогать делать этот мир лучше. Может быть, я уеду в другую страну, но все таки я чувствую любовь к Родине, к нашим людям. А гомофобные политики просто сгинут в истории, как и те, кто просто молча их поддерживает.
3. Когда я был маленьким, я не понимал, почему люди ведут себя так, «как надо». Они живут скучную, ничем не примечательную жизнь. Я не хочу сказать, что это плохо. Не всем стать Королевыми, Циолковскими, Менделеевыми, Раневскими, Кюри и Кингами. Знайте, что пока живы вы, пока бьется сердце того, кто сопротивляется, ни одна сволочь в овечьей «традиционной» шкуре нас не сломит. Их ненависть обернется против всех гомофобов. Их же самих.
Вероника, асексуалка
1. После принятого закона в жизни у меня уж точно ничего не изменилось, так как я знала, что такое произойдет в этой стране. Она меня разочаровывала с самого детства. Однако есть усилившийся страх за свои слова, которые я могу произнести в обществе. Потому мне приходится очень яро следить за всем, что выходит из моего рта. И это, конечно же, удручает меня как психологически, так и, конечно же, физически. Словно усталость наваливается.
2. Всю свою жизнь в России я всегда думала о переезде: в Канаду или Швейцарию. Вторая страна для меня воспринимается как некий Рай, всегда любила и всегда буду. Так что принимали бы закон, не принимали — все равно вылечу из России. Попробую зажить полноценную жизнь любыми силами и средствами в другом государстве. К сожалению, я не верю, что РФ когда-то встанет за мир и за любовь.
3. Люди, которые останутся в России несмотря ни на что, — очень смелые, храбрые и полные надежд личности. Сильные личности. Честно, им можно только позавидовать! Жаль, что понять не могу. Но принимаю их любые аргументы без агрессии или еще чего, и так всей этой грязи по горло. Желаю терпения, любви в дружеском и семейном кругу и спокойствия на душе. Люди прекрасны по своей натуре — лишь до некоторых не доходит этого сразу.
Георгий, бисексуал
1. После гомофобного закона стало жить немного сложнее. Даже было немного страшно. Изменения были по поводу того, что стали запрещать все, что связано с ЛГБТК+ сообществом. И найти что-то для себя, тот же радужный флаг на Wildberries, стало гораздо сложнее. Так появилось очень много мыслей по поводу того, что меня могут арестовать или убить, так как я открытый би. Все мои однокурсники знают обо мне. И меня это настораживает.
2. Планирую в ближайшее время уехать из России. Но в данный момент я учусь и не могу перевестись на заочку. И как минимум мне год надо как-то прожить здесь в любом случае.
3. Люди, которые не хотят уезжать, это обращение к вам — здесь у вас просто нет будущего. Если у вас есть возможность покинуть страну, уезжайте как можно скорее. Хорошим для вас это не кончится, если вы останетесь здесь. Я считаю, что человек, который хочет комфортно жить, должен достигать своих целей на максимум. И надеюсь что у меня тоже получится это сделать. Всем удачи.
Дарья, бисексуалка
1. Я работаю и учусь на последнем курсе в российском вузе. Никогда в жизни не думала, что в моей ориентации есть хоть какая-то «проблема»: мой детский взгляд на жизнь заключался в том, что я человек искусства и в людях вижу искусство, будь то мужчина или женщина. Естественно, сейчас я понимаю, что все работает несколько сложнее.
Я люблю любовь, и в этом-то и заключается проблема, появившаяся после принятия закона. Я не только «неправильной» ориентации, а я еще и творю с отблеском «пропаганды». В общем-то, коренным изменением стало то, что мне запретили творить и работать: я пишу и рисую истории гомосексуальных пар из книг, фильмов и жизни, вливая туда всю душу. Нынче это под запретом, но я продолжаю в надежде, что я «слишком незначительна в культурном поле, чтобы меня схватили за хвост». Естественно, это ошибочное мнение, естественно, нужен всего один донос, чтобы меня отчислили прямо перед получением диплома. Страшно, очень мне страшно теперь делать то, что я делала всю свою жизнь: рисовать. Это главное изменение.
2. Хочу учиться, творить, любить, пока не поймали и не наказали за это. Это, если что, не храбрость, это «слабоумие и отвага». Не знаю, смогу ли уехать из России, слишком сильно люблю семью, до болезненного, не хочу остаться без них.
Но и как тут оставаться – не знаю. Хочется продолжать слепо верить в то, что меня не заметят, что мои картинки не нужны ни каким страшным людям из верхов. Хочется работать так, чтобы меня издавали за рубежом, а не здесь. Чтобы та любовь, которую я пока никому в жизни дать не могу, но которую могу нарисовать, давала силу другим людям.
3. Я с вами, ребят. Я люблю своих родителей, братьев, люблю друзей, люблю те книжки, которые издавались в России о представителях ЛГБТК+ сообщества, люблю художников, которые рисуют об этом.
Если вы борец – это здорово, вы действительно можете попытаться что-то поменять. Я – нет, я не верю в то, что что-то изменится. Я хочу делать то, что люблю, и я буду, пока мне не прикажут остановиться. Если вариантов не осталось – делайте также, крутитесь, вертитесь так, чтобы вас не выловили. Теперь вы почти вампир во вселенной охотников на вампиров, будьте бдительны и постарайтесь взять от того, где вы и кто вы, все, что сможете.
Алиса, пансексуалка
1. Я никогда не сидела в шкафу, но с декабря 2022 года я замечаю за собой, что постепенно туда залезаю. Все чаще с того момента меня посещают мысли в духе «что можно говорить» и «не закрыть ли мне соцсети», потому что я очень сильно переживаю за свою семью.
Меня обвиняют в паранойе, но я убеждена, что когда несправедливость происходит с другими, то рано или поздно она доберется до нас. Наверное, если бы я была одна, то мне не было бы так страшно, но я очень дорожу своей девушкой, я боюсь, что из-за меня у нее могут быть проблемы.
2. Я не хочу уезжать из России именно по причине гомофобных законов, я чувствую, что это бегство. По крайней мере, у нас был план уехать на некоторое время ради приобретения нового опыта, изучения языков, работы. Но теперь, спустя полгода после принятия закона и, на мой взгляд, начала гонений, мы уже четко решили уезжать в ближайшие несколько лет в Тайвань. Пока мы здесь заканчиваем все дела и готовимся, я надеюсь, прожить это время спокойно. Но я не знаю, как это будет.
Мне страшно, и в последнее время становится только хуже. Из-за принятия этого закона складывается ощущение, что некоторые недалекие люди решили, что могут сами «вершить правосудие» и нападать на тех, кто покажется им представителем ЛГБТК+ сообщества. И я чувствую все время себя в опасности, растет тревожность, я могу несколько раз за ночь проверить, закрыта ли дверь.
3. Я вас понимаю, потому что все-таки здесь мой дом. Я люблю эту страну, но я ненавижу государство, потому что оно ненавидит меня. Еще до закона оно забрало у меня очень близкого человека. Однако, у меня есть уверенность и в том, что однажды все изменится. Так или иначе, ничто не длится вечно, надеюсь, что это касается и века диктатуры. Застанем ли мы это? Думаю, что да.
Что меня подбадривает — это застанут наши дети. Надеюсь, что их ждет свободная жизнь. Тут, наверное, стоило бы сказать что-то о борьбе за эту свободную жизнь для будущего, но я не имею морального права говорить о таком, потому что я и сама не знаю, как с этим бороться. Разве что, я бы хотела сохранить воспоминания об этом, чтобы рассказать в будущем. Возможно, люди научатся на ошибках прошлого и такое больше не повторится. Но если вы знаете, как противостоять — расскажите, пожалуйста.
Напоследок хочу сказать, что всех вас люблю, верю в то, что вы сильные и мы, как минимум, это переживем.
Влад, гей
1. Для меня, как для человека связанного с литературным процессом, заметнее всего стали изменения в издательской политике. Несколько скандалов с Попкорн Букс, “отмена” некоторых авторов на государственном уровне и в целом усиление цензуры, причем не только в квир-литературе.
Мы с моим МЧ стали чувствовать себя на улице еще менее защищенными, и постоянно на подкормке присутствует страх, когда даже в самом безлюдном месте пытаешься подержаться за руки. Есть островки комфорта, конечно, например, на многотысячном концерте одной небезызвестной арт-поп группы мы даже умудрились поцеловаться, потому что понимаем, что 99% людей там абсолютно адекватны.
2. Гомофобной Россия была всегда, и определенные привычки уже выработались. Но сейчас эти маски приходится носить еще чаще, и если у меня будет хоть малейшая возможность не прогнуться и при этом не попасть на штраф или за решетку — я за нее схвачусь. Как это сказано у Янагихары, криминализация гомосексуальности — признак агонии режима, и чем больше мы будем подрубать его маленьких корешков — тем скорее он роскомнадзорнется.
Нужно поддерживать квир-активистов, незаконно осужденных по новым законам — и деньгами, и морально. Разъяснять по возможности своим младшим братьям и сестрам и особенно не восприимчивым родственникам основы сексуального воспитания, чтобы они не мыслили стереотипами. Читать и продвигать квир-литературу, где это возможно, ведь ее все еще издают! Из таких мелочей и складывается светлое будущее.
3. Мы сейчас проходим через один из сложнейших периодов современной истории. Жизнь все больше напоминает фарс, а политики — еще более тупую и бездушную версию Большого Брата. И в этой закостенелости и тупости — слабость системы. Адекватных и понимающих людей миллионы: на лекциях, концертах, в интернете. Старайтесь быть видимыми максимально, насколько это возможно, окружайте себя действительно близкими людьми, живите по совести не изменяйте принципам, помогайте тому, кому можете помочь, постоянно стремитесь развиваться, не загоняйте себя в угол. Жизнь одна, и надо прожить ее так, чтобы не было печально и стыдно.
Данил, гей
1. Стало гораздо страшнее заходить в приложения для знакомств, уходит тиндер. Непонятно о чем теперь можно говорить в соцсетях, а о чем нельзя. Худшие изменения произошли когда началась СВО, многие люди за которыми следил в соцсетях уехали или закрыли свои соцсети. Есть ощущение, что на самом деле мало что изменил в локальных сообществах, нашел ЛГБТК+ комьюнити своего университета. Надежды на улучшение ситуации как таковой нет, но вера в людей сохраняется.
2. У меня еще не было отношений, так что моя задача номер один — их поиск. Это сильно осложниться, если тиндер уйдет, но есть и альтернативы по типу хорнета. Планирую закончить университет и при первой возможности уехать переждать куда-нибудь в другое место, устал идти против системы и от необходимости скрывать себя, везде кроме некоторых мест.
Жить в таких условиях на удивление можно, самое сложное это родственники и родители, живу у родителей и дома жесткое табу на любое проявление моей ориентации и постоянный прессинг на сдерживание себя. Как мне кажется самое главное не оставаться одному и все равно попытаться открыться окружающим, сильно помогает когда знакомые и друзья знают о тебе правду и относятся к этому нормально.
Закон, как мне кажется, больше остался в головах самих его авторов, потому что по факту для тех для кого гомофобия была нормой жизни, все осталось также, но ярых гомофобов как будто больше не стало, всем в общем все равно. На примере моих гомофобных родителей, самое страшное, что об этом узнают родственники, остальное неважно. В целом на меня гомофобная риторика действовала когда я был подростком, из-за чего я пришел к принятию себя только 2 года назад.
3. Верьте в себя и в то, кто вы есть. Не в том смысле, как часто требуют верить в себя гомофобы и власть удерживающие. Надрывно, эмоционально, несдержанно. Этого не требуется, ведь пусть даже не всегда мы знаем кто мы такие и чего мы хотим, но мы точно знаем кем мы не являемся. Мы знаем, что невозможно жить в ненависти и неприятии самого себя. Мы можем гордиться тем, какие мы есть сейчас, а разве может гордого и уверенного человека поколебать страх и жестокие слова, обращенные к его собственной сути? Думаю нет.
Будьте мудрыми. Ваши силы отнюдь не бесконечны, рассчитывайте их с умом и не геройствуйте там, где не можете выйти победителем. Сохраняйте в себе доброту и человеколюбие по отношению не только к знакомым и друзьям, но и ко всем остальным. Они могут ошибаться и быть неправы, как и все мы, но других людей в России нет и не будет. Важно оставаться самим собой, важно помнить, что вокруг такие же обычные люди.
Никита, гей
1. Градус безумия в том году был поднят до какого то максимального, наверное, уровня, поэтому насколько я помню, я со своим парнем вообще никак принятие этого закона не обсуждал, мы просто даже не говорили об этом, хотя мы живем вместе, в курсе новостной повестки и часто обмениваемся мнениями по всем событиям. Ежедневный поток ужасных новостей закалил настолько, что казалось бы вещь, влияющая на всю твою жизнь сейчас и в будущем уже никак не впечатляет. Наверное, мы просто молча это приняли и продолжили жить дальше.
2. Спустя время, я думаю, можно резюмировать, что на жизнь людей, которые не активисты, не блогеры и с публичностью ничего общего не имеют — закон мало повлиял. Безусловно, всех остальных кошмарят по полной. Иноагенство, штрафы, очень повезет, если все только этим ограничится. Если говорить конкретно про меня то, ни один закон не сможет запретить мне рассказывать друзьям и знакомым о своей ориентации, жить вместе со своим парнем, выкладывать совместные фотографии, носить радужный чехол на телефоне и просто быть открытым честным человеком. Самоцензура — это худшее, чем можно сейчас заниматься. В условиях, когда повлиять на государство и его решения невозможно, надо бороться за умы людей, просвещать их и рассказывать о себе и мы, я уверен, в этой борьбе побеждаем.
3. Давайте переждем. Правда, это единственное, что я могу предложить. Лично для меня край и «последняя капля» еще не наступили, не случилось ничего такого, что заставило бы меня все бросить и уехать. Пока мне не грозит тюрьма, расстрел или лечение — я свой дом и семью оставлять и менять на какой-нибудь Тбилиси не собираюсь.
Возможно, сейчас лучший момент, чтобы заняться своей личной жизнью, найти партнера, а вместе с ним поддержку и опору. Плохие времена однозначно подходят к концу, если слишком долго закручивать гайки, то в какой-то момент это все просто взорвется.
Пол, бисексулка
1. Может, это парадоксально, но я начала пытаться жить открыто. Все еще не афиширую, что я би, но если спрашивают, не вру, и могу не стесняясь говорить об этом кому посчитаю нужным.
Начала искать ЛГБТК+ паблики и тусовки в своем городе. Законодательство, как мне казалось, забрало у меня все: право жениться, брать приемных детей, жить без страха быть избитой и так далее, казалось что куда уж больше, но нет. Поэтому, периодически приходят мысли в голову, а вдруг все может стать еще хуже. Введут какой-нибудь закон о расстреле всех геев и ничто этому не помешает. Закон, который должен был бы нагнать страх и заставить спрятаться, лишь открыл мне глаза — чтобы жить спокойно, за свои права нужно бороться, а не скрываться, просто так от меня не отстанут. И эта борьба не дело отдельных активистов, им просто не справиться в одиночку. Это борьба всех нас.
2. Как жила, так и буду жить, но только лучше всем на зло!
3. Вы не обязаны уезжать, не обязаны мириться с несправедливыми законами, не обязаны притворяться теми, кем не являетесь! Чувствовать страх в данной ситуации нормально и он же повод для сплочения.
Как видно из ответов наших читателей, у каждого довольно разные точки зрения на происходящие в стране события. Это страх, осознанность, борьба, отчаяние, спокойствие или более глубокое познание себя.
Каждый из нас вправе сам выбирать, как поступать со своей жизнью и действовать дальше, чтобы чувствовать себя в безопасности и спокойном состоянии. Мы верим, что каждый из вас имеет возможность критически оценивать происходящие вокруг события и каждое ваше верное решение будет обязательно верным. Помните об этом и не переставайте быть собой или заниматься тем, что делает вас счастливыми.
Автор интервью: Денис Богданов
