Относительно недавно я познакомился с одним симпатичным парнем. Он пригласил меня к себе домой. Посидели, выпили чаю. Затем посмотрели на его ноутбуке какие-то ролики про то, как американцы шутят над всем миром.
Так плавно дело подошло к интимной близости. Я распылился и готов был на все, но парень остановил меня одной фразой: «Я ВИЧ положительный!» У меня было такое ощущение, будто на голову вылили ушат с ледяной водой. Парнишка сел на край кровати перевел дух и сказал, что если я не хочу, то могу просто собрать вещи и уйти домой, либо остаться.
«Если не хочешь, секса не будет!», – это фраза прозвучала так, будто ему вынесли смертный приговор.
Конечно, я хотел заниматься сексом с этим парнишкой, но что-то останавливало меня. Мой инстинкт самосохранения ставил барьеры той ночью перед ним. И как парень мне не говорил, что «если секс в презервативе, то ничего не будет». Я говорил – нет. Весь следующий день я думал о той ночи, проведенной в объятьях ВИЧ – положительного парня. И хотя секса не было, он жарко обнимал меня, нежно гладил спину, ерошил мои волосы. Я долго думал, над тем, что происходит со мной. Одна часть меня – рациональная- говорила, что это опасно, что не стоит общаться с таким человеком, другая иррациональная, напротив, толкала к нему. В общем, после долгих сомнений, я все-таки позвонил ему и предложил еще раз встретиться.
Так постепенно между нами завязалось дружеское общение. Мои, как мне казалось, незыблемые представления о ВИЧ-инфекции, стали рушиться. На протяжении долгого времени мы были обычными друзьями, вместе спали кушали, и конечно же со мной ничего не происходило, «страшная» ВИЧ инфекция не как меня не беспокоила, я был здоров.
Единственной темой общения между нами, которая была под запретом был секс. Хотя и ему и мне этого очень хотелось, но я не мог пересилить себя, сделать шаг навстречу, а он, напротив, боялся спугнуть меня.
Во время наших встреч я раздевал его глазами. Мне хотелось обнять и поцеловать его, но в тоже время было боязно за себя. Ощущение сравнимое с тем, когда тебе мама говорит, что в темной комнате живет бабай и тебе туда ходить не надо. Но ты все равно хочешь заглянуть в нее, чтобы увидеть этого бабая, но в тоже время боишься, а вдруг он утащит тебя в свое темное царство, и ты больше никогда не увидишь мамы.
С каждым днем я все больше влюблялся в своего друга и уже с трудом мог контролировать свои эмоции. Иногда, когда я пожимал его руку, он одергивал ее тут же. Говорил, что мои рукопожатия сильно обжигают. Иногда, он просто смущено отводил взгляд в сторону и старался отвлечься от моего с ним общения, с трудом сдерживая свое возбуждение.
При этом мы все больше привыкали друг к другу и продолжали наше дружеское общение. Ни он, ни я не ожидали, что после очередного совместного похода в клуб наши жизни кардинально изменятся.
До и после контакта
В клубе я выпил лишнего и с трудом соображал, что происходит. Поэтому по традиции заночевал у своего приятеля, который жил неподалеку от увеселительного заведения. По привычке он прижался ко мне и сладко засопел, но алкоголь и жар объятий не давали мне спокойно лежать рядом с таким симпатичным мужчиной. Я тихо прошептал, что хочу его. Он немного опешил и посмотрел на меня. Но желание уже было сильнее всяких запретов и у нас все случилось. В сексе с ВИЧ – инфицированным сначала я был немного скован и не до конца раскрепощен. Но в процессе я раскрылся как цветок, отдав всю страсть, которую так долго хранил в себе.
Однако уже на утро пришло отрезвление. Голова болела с похмелья. Что делать? Я понимал, что должно пройти 3 месяца после контакта, который мог быть потенциально опасен для меня.
Мой друг извинялся передо мной. Просил прощения. Просил не обрывать с ним общения. Я молча ушел. Эти три месяца я жил затворником. Я мало с кем общался, стал как тень. Даже возникали мысли о суициде, если диагноз подтвердится. Все это время мой друг пытался выйти со мной на контакт. Но я обрывал всякое общение с ним. Нет, я не винил его, я винил себя за то, что сделал такой необдуманный поступок. Три месяца тянулись безумно долго. Мне показалось, прошла целая вечность, прежде чем я наконец-то сдал кровь на анализы. Томительное ожидание было еще тяжелее. Я готов был вскрыть вены, спрыгнуть с балкона, утонуть…если все будет плохо. Понимание, что жить с этим я не смогу было четким.
Однако, анализы оказались отрицательными. Я был в шоке. Во мне теперь занозой сидело чувство вины перед своим другом, я понимал, что по отношению к нему поступил неправильно. Но как загладить вину? Как удалить из сердца близкого человека боль, которую ты причинил? Поэтому я решил пригласить его на романтическое свидание. Он отказался. Я много выпил после его отказа. Тогда мне стало почему-то все равно, что подумают о нас люди. Я подошел к его дому и стал кричать на весь двор, чтобы он вышел. Моя осада продолжалась 10 минут. Голосовые связки были на пределе. Друг не выдержал такой громкой атаки и вышел на улицу. Я просто протянул ему результаты анализов, и зарыдал, как испорченный ребенок, которому не купили любимую игрушку. Он успокаивал меня, пригласил на чай и уложил спать. На утро у меня опять с похмелья болела голова, но уже было чувство легкости. Я был рад, что у меня есть он!
Вынужденное «инкогнито»
Вскоре после нашего примирения у меня с другом начался конфетно-букетный период. Пока мы не практикуем полноценный секс, боясь повторения событий. Ведь риск хоть и минимальный, но есть. Однако нам и так хорошо вдвоем. Главное, что мы вместе. Постепенно мой парень познакомил меня со своими «положительными» друзьями. Парни не любят говорить о своем ВИЧ-статусе. Сначала я был удивлен – почему. А потом, вспомнил свою первоначальную реакцию и не стал задавать лишних вопросов. В том, что наше общество нетерпимо и немного эгоистично – я знал давно. Но информация о том, что у нас есть законы, которые загоняют в тупик ни в чем неповинных ВИЧ – инфицированных людей меня повергли окончательно в шок.
К сожалению, у нас в стране пока только люди с ВИЧ считают дискриминационным закон, который устанавливает уголовную ответственность только для носителя инфекции.
Мнение экспертов:
Председатель правления и директор программ Общественного благотворительного фонда борьбы со СПИДом “Шаги” Игорь Пчелин пояснил, что эта статья отменяет презумпцию невиновности. “Получается, что все ВИЧ-положительные люди уже ходят под этой уголовной статьей, – заявил Пчелин. – Причем статья гласит, что если предупредить о своем диагнозе, то уголовная ответственность не наступает. Но, поскольку нет разъяснений, как нужно предупреждать: письменно, устно, при свидетелях или тет-а-тет, все в итоге зависит от судьи и от адвокатов”.
В делах, связанных с заражением ВИЧ-инфекцией, по словам Игоря Пчелина, нельзя все сводить к Уголовному кодексу. Председатель фонда “Шаги” считает, что этот вопрос больше этический и связан скорее с психологией и даже со страхом. “Человеку просто страшно бывает. Страшно начинать строить отношения и признаться в том, что он ВИЧ-инфицирован. Страшно остаться одиноким”, – заявил Пчелин, который сам давно живет с ВИЧ.
Кроме того, по словам председателя фонда “Шаги”, вопрос безопасности должен ложиться в равной степени на обоих партнеров, а не только на одного. Ведь все знают, что незащищенный секс небезопасен, так почему же человек, который в настоящий момент не болен, не задумывается об этом? В конце концов, есть средства защиты, которые достаточно надежно предохраняют. Врачи также считают, что в целом ответственность должна быть обоюдной. “Каждый должен в первую очередь сам заботиться о своем здоровье”, – отметила главный эпидемиолог московского городского центра профилактики и борьбы со СПИДом Галина Панкова.
Теперь я понимаю, почему «положительные» люди не могут открыто заявить о себе. Конечно, об этом не следует кричать на каждом шагу, но и скрывать от близкого тебе человека такой диагноз глупо. На собственном примере могу сказать, что ответственность в этом вопросе ложится на двоих. И не нужны никакие законы для этого. Если оба партнера осознано выбирают защищенный секс, то риск заболеть ВИЧ-инфекцией минимален. Я прошел этот путь и рад, что здоров. Я рад, что на этом пути приобрел любимого человека. Теперь постараюсь сделать все возможное, чтобы огородить его от стереотипов которыми ранее жил, вместе у нас все получится, ведь мы любим друг друга.
Роберт Сирховский, специально для Парни ПЛЮС
