Миллиардер Илон Маск, купивший Твиттер, недавно объявил хейт-спичем слово «цисгендерный». Как вышло, что поборник свободы слова вводит цензуру, и почему констатация привилегий — не слюр, рассказал для «Парни ПЛЮС» Юрий Каан.
В октябре 2022 года Илон Маск купил твиттер. Одним из первых изменений, которые миллиардер привнёс в платформу, была почти полная отмена модерации выкладываемого контента. Маск сказал, что воздержится от любых важных решений по вопросам модерации до тех пор, пока не сформирует новый комитет, посвящённый этим вопросам.
Маск объяснил своё решение желанием защитить свободу слова и очистить твиттер от его цензурного прошлого. «Это битва за будущее цивилизации», — написал Маск в конце ноября. «Если свобода слова будет потеряна даже в Америке, впереди нас ждёт тирания».
Тогда Илон снял баны с тысяч аккаунтов, ранее заблокированных по разным причинам, в том числе за ненавистническую лексику. Среди них были аккаунты неонациста Эндрю Энглина, республиканской представительницы Конгресса США Марджори Тейлор Грин (уже на следующий день она использовала гомофобные оскорбления) и многих других.
Свобода слова в отношении дискриминируемых групп
Каждый человек заслуживает иметь право выражать своё мнение. Но так ли это в контексте социальных сетей? Стоит ли позволять пользователям говорить всё, что им вздумается?
Илон Маск посчитал, что да, и у этого были страшные последствия для различных дискриминируемых групп. Исследовательский институт Network Contagion, специализирующийся на анализе контента социальных сетей для прогнозирования угроз, заявил, что использование N-ворда (расистского оскорбления с многовековой историей, направленного на темнокожих людей) в твиттере увеличилось почти на 500% за 12 часов сразу после того, как Маск завладел социальной сетью.
«Теперь я могу свободно выразить, как сильно ненавижу [темнокожих людей, сказано через N-ворд], спасибо, Илон», сказал один из пользователей, замеченных репортёрами The Washington Post.
Журналист Дэвид Ливитт также заметил увеличение количества аккаунтов расистов. Он писал: «После покупки Илона в твиттере буквально сотни людей каждую минуту используют N-ворд и разжигают ненависть».
Травлю в свою сторону также получили евреи, ЛГБТ+ люди и другие маргинализованные группы. Так, оскорбления в адрес геев появлялись в твиттере в среднем 2506 раз в день до Маска, а после их использование возросло до 3964 раз в день. Количество антисемитского контента выросло более чем на 61% за две недели после того, как Маск купил сайт. Трансгендерных людей стали куда чаще называть насильниками (конечно, без каких-либо доказательств) и звать по старым именам и местоимениям с целью причинить им боль.
«Я почти сразу же увидела рост трансфобного харассмента, это очень заметно», — сказала Эрин Рид, транс-активистка и исследовательница квир-законодательства.
Изменения вызвали тревогу у исследователей, которые сказали, что никогда не видели столь резкого роста ненавистнического контента за такой короткий период времени на популярной платформе социальных сетей.
«Илон Маск послал сигнал всем расистам, мизогинам и гомофобам, что твиттер для них открыт», — сказал Имран Ахмед, исполнительный директор Центра противодействия цифровой ненависти. «Они отреагировали соответствующим образом».
Эти новости не были удивительными для тех, кто уже сталкивался с дискриминацией раньше. Правда в том, что аргументы про «право на свободу слова» часто используются консерваторами с целью оправдания их ненавистнических высказываний.
Ненавистнические высказывания (hate speech) — это публичное высказывание, выражающее ненависть или призывающее к насилию по отношению к человеку или группе на основании чего-то, например, расы, религии, пола или сексуальной/гендерной идентичности.
Модерация ненавистнических высказываний в интернете не является запретом на свободу слова, так как свобода слова не равняется возможности говорить что угодно и когда угодно.
Так, согласно статье 29 Конституции Российской Федерации, «не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства».
И хотя в Америке ненавистнические высказывания защищены Первой поправкой, это вовсе не значит, что социальные сети не могут их регулировать, или что слова, сказанные онлайн, не имеют прямого влияния на реальную жизнь.
Ненавистнические высказывания в Интернете связаны с глобальным ростом насилия в отношении меньшинств, включая массовые расстрелы, линчевание и этнические чистки.
Так, в Соединенных Штатах лица, виновные в недавних нацистских нападениях, общались в расистских онлайн-сообществах и использовали социальные сети для освещения своих действий. Прокуратура заявила, что стрелок из церкви в Чарльстоне, убивший девять темнокожих священнослужителей и прихожан в июне 2015 года, «самообучался» в Интернете. Это «самообучение» заставило его поверить в то, что идея о превосходстве белых требует насильственных действий. Этот случай, к сожалению, является далеко не единственным в своём роде.
В частности поэтому такие страны, как США, предоставляют социальным сетям широкие полномочия по управлению своим контентом и обеспечению соблюдения правил о разжигании ненависти.
Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш сказал: «Борьба с разжиганием ненависти не означает ограничение или запрет свободы слова. Это означает, что ненавистническим высказываниям не позволят перерасти во что-то более опасное, особенно в подстрекательство к дискриминации, вражде и насилию, что запрещено международным правом».
Именно поэтому откровенную ненависть и травлю дискриминируемых групп нельзя приравнять к обычному мнению, например, о последнем просмотренном фильме. В целенаправленном насилии в сторону людей, которые и так вынуждены с ним сталкиваться вне социальных сетей, нет ничего допустимого.
Тем не менее, со временем ситуация стала только хуже. В апреле 2023 года в твиттере отказали в защите трансгендерных людей от мисгендеринга и деднейминга (называния по старым имени и местоимениям). Исследование, опубликованное GLAAD в июне, показало, что твиттер, наряду с другими крупными платформами социальных сетей, никак не защищает ЛГБТ+ людей от жестокого обращения.
Как идеи Илона Маска обернулись против него самого
21 июня в ответ на твит Джеймса Эссеса — трансфобного комментатора, который жаловался на то, что транс-активисты назвали его «cissy» (в данном случае игра слов между «cissy» – «неженка», и словом «цис»), — Маск ответил, что «слова «цис» или «цисгендерный» считаются оскорблениями на этой платформе».
Он добавил, что «повторяющийся целенаправленный харассмент аккаунта приведёт к тому, что учётная запись зачинщика, как минимум, будет временно заблокирована».
«Цисгендерный» или «цис» — это человек, чья гендерная идентичность совпадает с той, которая была предписана ему при рождении. Проще говоря, это не-трансгендерные люди.
Дана Дефосс, исследовательница, придумавшая этот термин, впервые использовала его в сообщении 1994 года на одном из первых интернет-форумов, и именно его процитировал Оксфордский словарь английского языка, добавляя термин в словарь в 2015 году.
За последние 29 лет термин «цисгендерный» использовался учёными, а также юридическими и медицинскими работниками, которым необходимо использовать точную описательную лексику. Идея о том, что «цис» является оскорблением, нова, и больше всего её распространяют трансфобы с целью заставить транс-людей замолчать.
Дефосс сказала HuffPost, что заявление Маска не стало неожиданностью, учитывая его ужасную историю нападок на трансгендерных людей и направление, в котором движется твиттер как платформа.
«Независимо от того, идентифицирует ли человек себя как цисгендерного, это не отменяет того факта, что цисгендерность — реальное явление. Она существует, и она влияет на то, как мы живём в мире», — сказала Дефосс.
«Запрет на использование слова, которое является частью повседневного словарного запаса многих людей во всём мире, которое фигурирует в Оксфордском словаре английского языка — это трусливая и тщетная попытка подвергнуть цензуре идею, которая, на мой взгляд, намного больше и долговечнее, чем всё, что мог бы предложить Маск».
«Цис» не может считаться ненавистническим высказыванием хотя бы потому, что его использование не является актом дискриминации. Тот же N-ворд до сих пор используется расистами, в том числе теми, кто находится в позиции власти (например, полицейскими) над темнокожим населением, а потому его использование всегда имеет насильственную коннотацию. Слово «цисгендерный» не имеет кровавой истории массовых убийств цис-людей; цис-люди не подвергаются дискриминации на основании своей цисгендерности. «Цис» само по себе — абсолютно нейтральное обращение.
Слово «цис» оскорбительно в первую очередь для тех, кто считает свою гендерную идентичность единственно -верной. Требование Илона сравнимо с гетеро-человеком, требующим, чтобы его называли исключительно «натуралом» или «нормальным», ведь «гетеросексуал» подразумевает, что гомосексуальные люди тоже существуют и их идентичность не менее нормальна.
Люди, которых больше всего оскорбляет, когда их называют «цис», «белыми» и так далее, не понимают, что простое указание на их привилегированный статус — пускай и в насмешливой форме — никак не сравнимо с ненавистью, с которой сталкиваются маргинализованные группы каждый день, в том числе на законодательном уровне.
Как ни иронично, Маск полностью забыл о своих обещаниях защищать свободу слова, как только ему не понравилось то, что о нём говорили дискриминируемые люди.
«Если вы запретите слово «цисгендерный» в твиттере, как кто-либо сможет вести информированное и рациональное обсуждение гендерной идентичности?», — задаётся вопросом Дефосс.
Это хороший вопрос, но в связи с новой политикой трансфобной цензуры, задать его и получить ответ вряд ли окажется возможным.
Юрий Каан
