Интервью с создателем фильма «Таблетка от себя» о конверсионной терапии, эмиграции и том, как жертве насилия собрать себя заново
1 августа в широкий прокат на Ютуб-канале продакшн-центра MEDIA LOFT EUROPE выходит документальная картина «Таблетка от себя». Её герои рассказывают о том, как прошли через ужасы «конверсионной терапии». Так называют антинаучные практики, призванные «исправить» сексуальную ориентацию или гендерную идентичность человека.
Создатель фильма Никита Лойк в интервью «Парням ПЛЮС» рассказал, как и для чего он был снят. Никита поделился собственной историей переживания травмы и дал несколько дельных советов для тех, кто ещё в опасности.
Как родилась идея фильма? Почему именно про конверсионную терапию?
Конверсионная терапия — не далёкая для меня тема, потому что в 16 лет я сам испытал нечто подобное. В отличие от большинства людей, которые сталкиваются с таким лечением, это была инициатива не родителей или родственников. А, как ни странно, девочки, в которую я был влюблён. Она решила отвести меня к психологу, по совместительству её маме. И я согласился, потому что меня не смущало, что я гей, хотя я жил в Сибири. Меня больше смущало отношение мира ко мне. Я подумал, что психолог может это всё решить.
Меня отвели в психиатрическую клинику, жители моего города её называют «Луговая». Я час рассказывал о себе. Врач молча, с каменным лицом смотрела на меня, слушала. Потом дала заполнить какие-то анкеты, где надо было отвечать на странные вопросы про суицидальные мысли и желание напасть на других людей. Тогда я начал подозревать, что что-то не так. Затем она провела меня по коридору этой психушки, где лежали больные, привязанные к кроватям. Меня отвели, видимо, к сексопатологу. Это был такой комедийный дед, который достал энциклопедию, открыл на букве «П», нашёл статью про педерастию, что-то там прочитал, потом попросил раздеться. Он осмотрел мои подмышки и паховую область. Затем сказал: «Странно. Развивается по мужскому признаку. Мышцы и волосы растут как надо. Непонятно, почему гей». В итоге он выписал мне… уколы.
Как выяснилось, это был тестостерон — дико болючие уколы на основе какого-то масла. Некоторое время я их ставил в тайне от родителей. Потом я сообразил написать Игорю Семёновичу Кону. Это был сексолог, психолог, автор книги «Любовь небесного цвета». И он меня спас, потому что написал: «Беги! Срочно!». Наша с ним переписка помогла мне принять себя и не заниматься фигнёй. Зато теперь я очень волосатый: спина, грудь — у брата с отцом такого нет. А ещё борода, низкий голос. Спасибо дозам тестостерона в подростковом возрасте.
Зачем в начале фильма плашка “18+”? Это дань уважения российскому законодательству или просто предупреждение о тяжёлом контенте? В целом, стоит ли соблюдать репрессивные законы и до какой степени?
Плашка обусловлена только тем, что люди будут травмированы и шокированы многими историями. Мы даже думали над более расширенной плашкой, что, мол, “если у вас сложности с восприятием насилия, вы психически неустойчивы и, тем более, если вам нет 18 лет, то, пожалуйста, не смотрите этот фильм”. Всё ещё думаем сделать так на Ютубе. Потому что смотреть это и впрямь очень сложно. Вообще это лютая дичь, и такого не должно происходить с людьми. Нельзя лечить от того, что болезнью не является.
Легко ли было собрать героев для фильма? Их приходилось раскрепощать, или они сами охотно шли на контакт?
Как ни странно, собрать героев было не сложно. Я ожидал трудностей, боялся, что никто из них не согласится показать лицо. В итоге я всех нашёл через Инстаграм, причём быстро. Видимо, у людей накопилось столько боли, что они были готовы об этом говорить. Причём открыто, без купюр, заблюривания лица или изменения голоса.
В фильме много натурных съёмок из Дагестана, Ирана, российских регионов. Насколько я понимаю, съёмочная команда туда не ездила. Как вам удалось получить эти кадры?
В фильме много натурных съёмок потому что я давно работаю в этом жанре. У меня в архиве есть кадры аэропортов, самолётов, Петербурга, Дагестана, гор, дорог и так далее. То есть, Махачкала, например, снята мною. Коптеры, пролетающие над российскими монастырями — это всё когда-то снимал я сам. Конечно, там есть места, которые мы не могли посетить — например, Иран. Такие кадры мы брали из открытых источников, везде указывая автора.
Если упростить фабулу фильма, то это люди, которые в течение часа рассказывают, как их пытали. Но какова сверхзадача вашей картины? Для чего вы показали эту историю и почему показали именно так?
Конечно, был соблазн пригласить экспертов: сексологов, психологов. Чтобы они долго объясняли, почему всё это неправильно, и что лечить от ориентации или гендерной идентичности не правильно. Но для меня это вопрос настолько закрытый и не дискуссионный, что я посчитал это лишним и просто дал героям возможность поделиться своей болью. Поэтому весь опыт переживаний, все последствия герои смогли рассказать от первого лица. По большому счёту, это фильм-исповедь. И люди хотят об этом и говорить, и слышать. Поэтому рассуждения экспертов отпали сами собой на этапе производства. Конверсионная терапия — абсолютное зло. Герои проиллюстрировали эту идею в достаточной степени.
Какая судьба ожидает картину? Просто выложить на Ютубе? Или предполагается прокат по фестивалям, развитие темы?
Фильм уже хорошо показывается в Европе и странах мира. Премьеры уже состоялись или вот-вот будут в Кишинёве, Таллине, Вильнюсе, Барселоне, Тель-Авиве, Берлине, Лиссабоне, Париже, Лондоне, Нью-Йорке, Индианаполисе, Тбилиси. Мы заявились на пару десятков фестивалей. И будет онлайн-премьера для широкой аудитории. Хотелось бы, чтобы фильм увидело как можно большее количество людей. Чтобы они поняли, что конверсионная терапия — это ненормально. Что всегда и без промедления нужно убегать от неё.
Даже для тех, кто не сталкивался с пытками, слушать истории героев тяжело. Может ли фильм ретравматизировать тех кто столкнулся с подобной терапией и посмотрит ваш фильм? Оценивались ли эти риски?
Я не думаю, что жертвы, к примеру, сексуального насилия будут специально искать премьеры фильмов об этом и ретравмировать себя. Разве что, если это им не нужно для каких-то целей. Фильм открыто заявляет свою тему: у него есть трейлер, постер, описание. Понятно, что если люди не способны эмоционально справиться с такой ситуацией, они не должны смотреть этот фильм. В конце концов, если кто-то не способен выносить жанр хоррора, он вряд ли случайно включит такое кино. Так что, это выбор зрителя. Мы взяли тему, на которую невозможно снять лёгкий материал.
Представьте что фильм вызвал оглушительный эффект. И тема конверсионной терапии стала обсуждаться политиками. Возможен ли обратный эффект, когда некоторые политики решат, что ЛГБТК-людей лечить можно, и они начнут внедрять эти практики официально?
Я не могу нести ответственность за людей со средневековым мышлением, которые не понимают элементарных вещей. Однополые браки разрешены в 35 странах мира и в большинстве стран ориентация не является чем-то преступным. В 90-е годы прошла последняя волна декриминализации гомосексуальности, которая затронула и Россию. Я не беру на себя ответственность за тех людей, которые возвращают нас в тёмные века. Я не думаю, что их можно спровоцировать. Они прекрасно занимаются людоедскими вещами без меня и без нашего фильма.
Так или иначе, фильм снят. Это был разовый проект, или уже есть планы на будущее? Если да, то что станет темой для новой картины?
Это не разовый проект. Меня всегда интересовала тема защиты прав ЛГБТ-людей. Я собираюсь продолжать. Это могут быть права женщин, детей, права человека в целом. В разработке сейчас несколько тем, но заранее распространяться о них нет смысла. Безусловно, делать цикл только про конверсионную терапию тоже было бы неправильно. Хотя мне уже написало какое-то количество людей, которые хотели бы поделиться своими историями, а ведь фильм ещё не вышел на Ютубе. Но я пока не вижу смысла делать продолжение. Есть ещё много важных тем.
Большинство ваших героев сейчас в Нидерландах. Так вышло случайно, или в этом тоже кроется авторская задумка.
Не все. У нас есть герои, которые не распространяются, где сейчас находятся. Есть в парень в Норвегии, есть в Казахстане (он ещё на пути в Европу). Но перевес Нидерландов мне понятен. У этой страны потрясающая политика поддержки ЛГБТ-беженцев. Кстати, я снимал документальный фильм о политическом убежище в Нидерландах. Не скажу, что это легко, но намного проще, чем в других странах. Правда, фильм вышел год назад, за это время требования к беженцам ужесточили, особенно к россиянам. Тем не менее, это всё ещё реальная возможность, которую стоит рассматривать. Поэтому я знаю очень много людей, которые переехали именно в Нидерланды.
Все герои фильма стали эмигрантами. Выходит, для квир-человека в РФ или Азербайджане это единственный выход? Говорили ли герои за кадром, что тоскуют по родине и хотят вернуться? Или это уже отрезанный ломоть?
На мой взгляд, эмиграция сейчас — единственный путь. Ответ радикальный, но я не могу советовать жертве насилия продолжать терпеть это насилие и как-то уживаться с тем, кто его совершает. Моя рекомендация — бегите! Из квартиры насильника, из города, в котором он живёт, из страны. Выбирайте жизнь, а не роль жертвы. Если в стране сейчас происходит такое, то единственный способ жить полноценно и в безопасности — оказаться подальше от неё.
Что помогает исцеляться людям столкнувшимся с таким “лечением”? Есть ли какой-то совокупный рецепт или совет, основанный на опыте героев?
Здесь я могу говорить главным образом от себя. Первое и самое важное — выход из травмирующей ситуации. То есть, такой, где к тебе применяют конверсионную терапию. Затем — покинуть ту территорию, где это возможно хотя бы потенциально, чтобы на тебя не давил этот пресс. А потом — начать свободную жизнь. Наш фильм называется «Таблетка от себя». Увы, нет никакой таблетки, чтобы всё это забыть. Но есть ежедневный препарат. Мы его знаем под названиями «Любовь», «Свобода», «Друзья». И, живя в свободной стране, ты ежедневно хотя бы на один сантиметр приближаешься к тому, что сжатые во время травмы мышцы понемногу начнёт отпускать. Спокойная жизнь, в который ты просто человек, исцеляет. Как говорит один из наших героев, «Счастье — это когда тебя не преследуют». По-моему, точнее и проще не ответить.
Текст: Antony Sπyros.
Фото из личного архива Никиты Лойка, кадры из фильма фильма «Таблетка от себя».
