Памяти Романа Виктюка и его театра, открывшего русскому миру квир
8 июля сего года назначенный российской властью художественный руководитель Театра Романа Виктюка Константин Богомолов переименовал его в Театр-Сцену «Мельников». Это в честь архитектора здания. Параллельно изменился репертуар театра. Делая заявления о сохранении наследия Виктюка и реформировании театра муж Ксении Собчак пытается стереть имя Романа Григорьевича так, будто его никогда и не было.
Что ж, постараемся ему в этом помешать. Ведь Роман Виктюк — культовая фигура не только в истории российского театра, но и для многих радужных людей в этой серой стране. Каким был Виктюк и его театр, рассказываем в нашей сегодняшней исторической рубрике.
Двойная жизнь
Роман Григорьевич Виктюк родился во Львове 28 октября 1936 года. Ставить спектакли он начала рано: сначала в школьном театре, потом во Дворце пионеров. Сразу после окончания школы 16-летний Виктюк отправился в Москву, где поступил на актерский факультет ГИТИСа. Там он был самым молодым и одним из самых перспективных студентов.
О личной жизни Виктюка в молодости мы знаем только с его собственных слов. Если ему верить, он был женат на некой загадочной сотруднице “Мосфильма”, но семьи не сложилось, вот Роман Григорьевич и стал ярым противником брака. Эта версия не находит никаких подтверждений, так что, возможно, Виктюк придумал эту байку для журналистов, чтоб оправдать холостой статус.
Как бы то ни было, в 1957 году Виктюк окончил учебу и отправился на родину: играл и ставил спектакли во львовском ТЮЗе. После ставил в Твери и Вильнюсе, но в 1976 году вернулся в Москву В 1978-м Роман Виктюк поставил спектакль ранее нигде не ставившиеся “Уроки музыки” в студенческом театре МГУ. За билетами выстраивались очереди, однако постановку было приказано закрыть как идеологически опасную. Впрочем, запрещенным режиссером Виктюк не стал, а во времена перестройки его эпатажность раскрылась полностью. В 1988 году на сцене театра “Сатирикон” Роман Виктюк поставил одну из самых скандальных в своей карьере пьес: “Служанки” Жана Жене.
Уроки музыки
Жене сам по себе персонаж скандальный, еще в 15 лет попал в колонию для несовершеннолетних, где был “наложником” для старших товарищей, чего не только не скрывал, но чем даже гордился. Львиную долю своей молодости Жан Жене провел в тюрьме, в свое время от пожизненного заключения рецидивиста спасло только знакомство с интеллектуальной элитой Парижа. В своем творчестве Жене рассуждает на темы преступности, гомосексуальности, проституции и социального дна вообще – того, что было так близко ему самому.
И вот этого скандалиста Роман Виктюк вытащил на позднесоветскую сцену. Сюжет “Служанок” завязан на дуализме социальных ролей:
“Две сестры Соланж и Клер служат в доме у Мадам. Завидуя красоте и богатству хозяйки, служанки играют в Мадам, надевая ее платья и украшения, копируя ее манеру говорить и двигаться, – и заигрываются: анонимно клевещут на любовника Мадам Месье в полицию и решают убить хозяйку, виня во всех своих несчастьях едва замечающую служанок экзальтированную женщину.” – Кино-Театр.ру
Двойственности социальных ролей вторит и оная ролей гендерных: всех персонажей играют мужчины, так эту пьесу хотел видеть ее автор, и Виктюк последовал этому. В пьесе:
“пышно расцвела фирменная виктюковская эстетика, все то, за что его полюбили фанаты: модернистский антураж и японские мотивы, яркий грим, делавший лица похожими на маски, вычурный пластический рисунок, использование приемов цирка, кабаре и модного дефиле, эстрадные шлягеры в саундтреке, любование красивыми телами, напряженный и откровенный эротизм, двойственность, двусмысленность социальных и гендерных ролей.” – Олег Зинцов, “Театр, который отменили” для Blueprint.
“Слава Виктюка – кумира богемы, эстета и эпатажника, певца порока и главного гей-режиссера нашего театра началась со “Служанок”. Именно тогда публика впервые увидела то, что стало потом фирменным знаком театра Виктюка – томную пластику и вычурные гримы мужчин, играющих роли женщин.” – Дина Годер, “Любовник театра” для Стенгазеты.
М. Баттерфляй
Когда Роман Виктюк в 1991 году открыл собственный театр, (с 1996 года – тот самый “Театр Романа Виктюка”), “Служанки” переехали туда. Но открыла этот театр другая пьеса – “М. Баттерфляй” Дэвида Хвана. Она еще более квирная, в основу ее сюжета положена реальная история того, как в 1964 году французский дипломат Бернар Бурсико влюбился в пекинскую оперную диву. Штука в том, что певица Ши Пэйпу – мало того, что мужчина, так еще и агент китайских спецслужб. В конце концов в 1986 году Бурсико и Пэйпу сели на 6 лет за шпионаж в пользу Китая: Бурсико передал им более 500 документов. Название пьесы в свою очередь отсылает в опере “Мадам Баттерфляй” Джакомо Пуччини 1904 года о трагической любви юной японской гейши и американского офицера.
Так вот, к пьесе в постановке Виктюка. Она произвела фурор, Дина Годер отмечает причудливость и декадентскую эстетику подачи Виктюка:
“Даже далекий от поэзии скандальный сюжет “M. Batterfly” (человек, много лет живший с любовницей-китаянкой, не знал, что она – мужчина) – и тот был подан в причудливом пластическом аккомпанементе переплетающихся обнаженных мужских тел на фоне псевдокитайского задника. Эстетизированный декадентский фон намекает на то, что все эти истории имеют иной, более изысканный, поэтический и даже возвышенный смысл.”
Помимо этого, у Виктюка дипломат – не обманутая жертва обстоятельств – он сам обманываться рад, как пишет Леонид Парфенов в своем проекте “Намедни. Наша эра”. Он же отмечает, что:
“Более всего прославлен Виктюк. Для театралов, а потом и для всей культурной публики он — первый открытый певец гей-страстей, при том что уголовная статья за гомосексуализм еще не отменена. На жгучую тему отделам культуры писать неловко, она скорее по ведомству уголовной хроники. Вход идут колкие эвфемизмы типа “эстетика, поданная на блюдечке с голубой каемочкой.”
Голубые в городе
Пресса обильно одаривает Виктюка подобными каламбурами, Дина Годер пишет:
“После 1991-го статьи о нем стали называться: “Голубые в городах”, “Голубой провал”, “Любовь в “голубых” тонах” и шли под рубрикой “эротика”.”
Она также отмечает, что сам он это комментировал следующим образом:
“Я живой цветок перестройки. Подул августовский ветер, куда-то меня посеял, а я и пророс. А поскольку цветочек поднялся на нетрадиционной почве, то его не вырывают, не топчут.”
В 1993 году Виктюк уже поставил открыто гейский спектакль “Рогатка” Николая Коляды о том, как юноша Антон спасает от самоубийства инвалида-колясочника Илью, и между молодыми людьми вспыхивает любовь. Пьесу сначала поставили в США в 1989, затем в Италии, а потом уже в России. По словам Годер, говорят, что первый закрытый показ Роман Виктюк устроил специально для представителей сексуальных меньшинств.
“История отношений потерявшего ноги мужчины и 18-летнего студента предъявляла новый образ России — не боявшейся говорить о больном, запретном и стыдном.” – Зинцов.
“Вокруг Виктюка заклубилась гомосексуальная свита, и в театральных кругах пошли разговоры о “голубой” мафии, которая теперь “у нас”, как и “у них” проталкивает “только своих”. Но по прошествии времени стало ясно, что для более утонченных искусств – оперы и балета – это, может быть, и верно, но в драматическом театре Виктюк по-прежнему один и среди его верных поклонников больше женщин, чем гомосексуалистов.” – Годер.
Саломея
Со временем постановки Виктюка стали “сентиментальнее, беднее и небрежнее”, но сенсации продолжали ставиться. Так, в 1998 году ставится “Саломея” Оскара Уайльда. Изданную в Париже на французском пьесу запрещали и в родной для писателя Великобритании, и в царской России.
“Режиссер Роман Григорьевич не просто воспроизвел трагедию Оскара Уайльда, а создал “спектакль в спектакле”, добавив историю самого драматурга и проведя аналогию с событиями в пьесе, где любовь и смерть идут рука об руку.” – “Post factum” – обзор интересных мест”, “Саломея” в театре Романа Виктюка” на Дзене.
Особо обозреватели отмечают особенное цветовое решение для пьесы, все выполнено исключительно в красном и черном цветах:
“Красное и черное, Художник, Любовь и Смерть с большой буквы, пьеса Оскара Уайльда (запрещенная в царской России) и реальная история ее автора — в «Саломее» Виктюк, возможно, в последний раз так удачно выкрутил свой фирменный стиль «на максималку». В спектакле было буквально все, чего ждали от него преданные фанаты, а неофиты, увидев постановку, имели все шансы примкнуть к секте поклонников режиссера.” – Олег Зинцов.
Жизнь после смерти
17 ноября 2020 Роман Виктюк скончался от последствий коронавируса.
Уже на следующий день у Popcake выходит материал, где один из недолго игравших у Виктюка артистов сообщает, что тот к нему приставал:
“Он завел меня в свой кабинет и дал понять, что хочет со мной что-то большее, чем просто мое участие в его спектаклях. Я и раньше слышал о наклонностях Романа Григорьевича, но не думал, что я именно столкнусь с этой проблемой. Я отказался быть его любовником и меня в труппу не приняли”.
Это особенно интересно в связи с тем, что в интервью Pravda.ru Виктюк заявлял:
“И чтобы вы знали, я никогда со своими актрисами не вступаю ни в какие половые связи! Это мои дети. А значит, завязать роман с ними, это совершить инцест.”
Как бы то ни было, после смерти Виктюка его театр оказался сиротой, ректор ГИТИС Григорий Заславский заявил, что:
“Обаяние Виктюка в его спектакли вдыхало смысл, который при отсутствии самого Виктюка быстро улетучивается”.
Смерть после жизни
Да и идеологически даже такой остаток Виктюка современной России не подходит. Роман Григорьевич не хотел заниматься политикой, но тоталитаризм осуждал. И если до “голой вечеринки” Анастасии Ивлеевой элитам (в том числе и Ксении Собчак, жене Константина Богомолова, нынешнего худрука театра) можно было за закрытыми дверями вытворять всяческие травести, то теперь – нет. А после посадки Жени Беркович и Светланы Петрийчук за спектакль “Финист – Ясный Сокол” идеологический нажим на театры должен увеличиться.
По мнению Зинцова, Богомолов боится “гендерно-нейтральных черти” Виктюка, сам же он объясняет пертурбации в театре административной реформой своей команды с целью дать новый импульс развития:
“Театр — это организм, чьи клетки постоянно обновляются. Иначе он тяжело заболевает.”
По словам Богомолова, театр находится в глубоком кризисе: за март-апрель-май 2024 года продается 45-50 процентов билетов каждый месяц, и это с “нагоном” зрителей, скидками и “сбросом” билетов перед спектаклями. Успешны, по его словам, только “Служанки”. И тем не менее, их он из репертуара убирает. Якобы не из-за идеологических проблем, но из-за все той же устарелости:
“Сегодня в репертуаре театра, пожалуй, лишь 35-летние “Служанки” стабильно собирают зал. Однако то, что для человека возраст расцвета, для спектакля — время деменции. Современное качество этого зрелища вне зависимости от идеологии наносит репутационный ущерб в первую очередь автору спектакля. Не нужно иллюзий. “Тот” спектакль нес заряд эстетической энергии, а этот порой просто пародиен по отношению к изначальному зрелищу. Спектакль потерял заряд оригинальности, художественности. Недаром основная аудитория спектакля (как и театра) — в одиночестве приходящие сюда женщины.”
Также по словам Богомолова, сейчас идет работа над новым логотипом и сайтом театра, но будет сохранен раздел о спектаклях Виктюка. Он обещает проводить юбилейные вечера и мероприятия памяти Виктюка.
“Репертуар обновленного театра будет диаметрально противоположным по стилю, однако в нем останутся памятные и знаковые спектакли периода Романа Виктюка.” – РИА Новости
***
В современной России спектакли Виктюка существовать не могут. И с этой стороны сменить имя театру – даже своеобразное уважение к Виктюку, какое только способен проявить ненавидящий всё живое российский режим. Зачем театру носить имя Романа Григорьевича, если его репертуар будет “диаметрально противоположным”? Это было бы бесконечным издевательством над памятью маэстро. Ковид унёс его жизнь. А нечто похуже ковида уничтожило в стране всякую легальную театральную жизнь. Сделано что сделано, и мёртвые мертвы. Помянем.
Текст: Лев Соколинский.
