«Венера» — это философский роман о молодых людях, оказавшихся на стыке исторических эпох и вынужденных испытывать на себе трансформацию культуры.
Это текст о юности и прощании с ней, о (не)любви, о заблуждениях, ошибках и раскаянии в них, о поиске себя и о разочаровании в преходящем, о жизни во всём своём цветении и смерти как итоговом вопросе. «Венера» — это попытка заглянуть за границы посредством обращения внимания на свободное от них.
Автор: Aeyofin.
Целевая аудитория: современни:ки, отрицательно относящиеся к проводимой в России политике, к СВО на территории Украины; ЛГБТК+; читател:и, интересующиеся психологией и философией.
Исходной целью книги являлось отражение мировоззренческого кризиса человека, оказавшегося в эпицентре столкновения исторических эпох.
Сюжет произведения трехлинейный (три героя — три линии), охватывающий в основном события 2021-2022 гг. Линии развиваются параллельно, несмотря на разницу в хронотопе, и передают атмосферу в обществе предвоенной России и России после февраля 2022 г.
Чтобы прислать нам ваше творчество, свяжитесь с нами через телеграм-бот @parni_plus_bot
✂ ✂ ✂
На улице был ноябрь. Морозная пленка покрывала асфальт. От этого он казался высушенным, запыленным, словно в знойный летний день. Дышать было приятно, но в утреннем холоде растекалось что-то вызывавшее в Аде острую тоску. Тоску каких-то прощаний, дорог, вокзалов, одиночества и, бог знает, чего еще. Аде очень хотелось вернуться домой, и изо дня в день она сдерживала себя, чтобы не убежать из этого синего царства обратно в свою постель, чтобы уснуть и спать, спать, спать… Гораздо лучше было, когда Фил выходил вместе с ней. Это случалось тогда, когда она просыпалась вовремя. Но даже его присутствие не всегда спасало от утренней хандры. Иногда, наоборот, усугубляло ее.
Тяжесть реальности по утрам была невыносима. В начале дня у нее не было сил противостоять ей.
В глухом салоне такси она надевала наушники и слушала музыку, наблюдая за тем, как уныло и бессмысленно протекают за окном улицы, перекрестки, дома, люди. Мысли не посещали ее в это время. Эта треть часа ей воспринималась как еще одна пауза для тишины, хоть таковой и оказывался трек-лист в Spotify. Мерзкое чувство, охватывавшее Аду в момент пробуждения, рассеивалось медленно, и, пока оно господствовало, необходимо было как-то изолироваться от него.
В конце концов одиссея завершалась, и Ада вновь оказывалась перед светящейся пластиковой громадой здания на пустом, вырезанном фоне.
✂ ✂ ✂
это музыка, последнее слово — у нас с тобой мало времени, едва, чуть-чуть, на кончике твоих ресниц, пока зияние не ушло — я шепчу это громко, но в шуме не слышно, наверное — черный — тебе кажется, что лишь только он своим теплом убаюкивает — я знаю, каково это — шероховатая поверхность уходит бархатом в сизую ночь, стремится взмыть перелетной птицей, прощаясь с землей — я, конечно, понимаю, что говоримое мной непонятно, запутано, но содержание требует слома, поэтому я ломаю, извини, прости меня за это — все лишь потому, что говорить я хочу о невыразимом, на языке, который для того не создан — поэтому это скрежетание, прости — ты слышишь, как в рельсах поют ангелы? если закроешь глаза и прислушаешься, то… вот увидишь: нет песни краснее — взывает, раскалывая, расщепляя этот треск — ведь, если ты не знаешь, поезда прорезают жизнь — тебе лишь кажется, что они подчинены земным измерениям — это поток света, и сейчас ты сливаешься с ним — весь мир в глазах твоих — они мчатся через всю вселенную, эти поезда, в них даже можно коснуться ее — скрежещет, ломается, изнывает, корчится, воет и визжит квадратная явь, покрываясь выбоинами и белыми подтеками — материя родилась из пустоты, чтобы спеть эту песню, чтобы выразить себя, если угодно, сказать слово — она поет, но не так, как тебе кажется — она поет — умирая — расщепляющиеся грани металла в жарком непредотвратимом соприкосновении рождают пламя и поют — все начинается, чтобы завершиться, но ничто не исчезает моментально и полностью, как говорил великий человек —
✂ ✂ ✂
Андрей поглядел на пассажиров пристально. Сердце усердно держало и даже ускоряло темп.
Никого ничего не волнует. Сейчас / месяц назад. Все так же весело и звонко изрыгает смех толпа, существовавшая раньше только как презрительная философская фантазия. А кажется, что происходит великое. Об этом кричать должны — стонать, как на похоронах… Где мои плакальщицы? Утешьте сердешко бедного пилигрима, странника в страну Востока — какая же мука — проезжать весь город каждый день, чтобы приблизиться к Дороге Жизни… Ничего не помнят.
Подходит нужная остановка — переход.
Рука в кармане, и сердце яростно стучит. Все остается как в первый раз, но оно важнее и сильнее тебя, потому что время пришло и требует. Этот поезд в огне, и мы требуем перемен! Даже сладостно от этой справедливости и решимости…
Андрей оперся на стекло. Не прислоняться — Do not lean on door. Какое же лицемерие все это…
Дверь открылась. Рука оторвалась. Впереди, на колонне, была огромная последняя буква в рыже-черных тонах. Своих не бросаем… Так же, как бегать небезопасно и прислоняться нельзя…
«МИР» — осталось на скрывшейся в небытии двери.
✂ ✂ ✂
