New York: Вместе мы третий месяц. Познакомились в метро. Заметил его сразу. Первый момент – просто похоть, желание. В метро меня толпа пронесла сначала чуть дальше. А он стоял и просто смотрел, когда же я приближусь. На следующей остановке толпа нас практически прижала друг к другу.
Ozzee: Да просто влетели в один вагон, пара пристальных взглядов и фраза: «Как тебя зовут?» – на выходе из вагона. Не знаю, но что-то сразу зацепило: сначала дикое желание, а потом… Потом я влюбился по уши…
Расскажите каждый немного о себе…
New York: Мне 31 год, живу и работаю в Питере. Доволен жизнью. ВИЧ-положительный я с 2000-2001 года. Закончил с отличием филфак. Работаю по специальности. Где-то ворчун, где-то зануда… Люблю джаз, блюз, американские комедии и отечественное кино. Обожаю интернет-розыгрыши, но разыгрываю всегда по-доброму.
Ozzee: А мне 28, я родился и живу там же, тружусь технологом предприятия общественного питания. Весёлый и оптимистичный, общительный и коммуникабельный парень, люблю хорошие фильмы, люблю встречаться с друзьями и знакомыми, нравится просто прогуляться по городу или посидеть в баре. Очень люблю путешествовать… да много всего люблю! Никогда не умел рассказывать о себе.
Давно ли вы вместе? Как вы познакомились?
New York: Вместе мы третий месяц. Познакомились в метро. Заметил его сразу. Первый момент – просто похоть, желание. В метро меня толпа пронесла сначала чуть дальше. А он стоял и просто смотрел, когда же я приближусь. На следующей остановке толпа нас практически прижала друг к другу.
Ozzee: Да просто влетели в один вагон, пара пристальных взглядов и фраза: «Как тебя зовут?» – на выходе из вагона. Не знаю, но что-то сразу зацепило: сначала дикое желание, а потом… Потом я влюбился по уши…
New York: Получилось всё само собой: мы поехали ко мне домой. Почти без слов. Сначала решили просто поразвлечься, а потом наступило понимание друг друга. Как ни крути, но это ни что иное, как «любовь с первого взгляда». Он совершенно не в моём вкусе. Как и я не в его. Никогда никого не любили до этого. И любовь – не просто слова, а забота друг о друге, о потребностях друг друга. Он готовит прекрасно – этим, наверное, меня и покорил. Вместе уже два месяца. Сначала была страсть, но потом она прошла, осталось тёплое чувство любви, уважения, успокоенности от того, что друг друга нашли… Мы оба не планировали влюбляться. Но после первого месяца совместного проживания поняли, что хотим жить вместе всерьёз, создать семью. У меня ни с кем так не было: чтобы человек видел меня насквозь и не отвернулся…
Расскажите о своем ВИЧ-статусе. Как Вы узнали о нем?
New York: Известие о ВИЧ для меня потрясением не явилось. Воспринял спокойно. Когда я узнал, то полностью, как считал, посвятил себя служению Богу (пел в церковном хоре, учился в духовной семинарии и т.д.). Пять лет я боролся с гомосексуализмом, но всё было бесполезно; какой-то замкнутый круг: дом > семинария > работа > Церковь > секс…
Так всё и длилось до того момента, пока в моей жизни не появилась добрая и ласковая женщина в белом халате… Меня вызвали в СПИД-центр через некоторое время после того, как я сдал анализ крови. Лечился от другого совершенно – так, мелкие болячки, а при общем анализе берут кровь и на ВИЧ.
– Пройдёмте в кабинет, – осторожно взяв меня за руку, сказала она.
Мы прошли, уселись на стулья, и я уставился на неё добрым ответным и наивным взглядом. В кабинете сидела ещё и психолог.
– Дело в том, что ваш анализ положителен.
– В смысле?
– Мы два раза всё проверили. У вас ВИЧ.
Я засмеялся. Вот как, оказывается, Господь меня остановил!
– Вот это да! Супер! – Радостно сказал я, поражаясь мудрому решению Творца, чем вызвал недоумение врача, сообщившего мне эту новость. А психолог, наверное, подумала, что я просто не поверил…
Мне тогда известие о ВИЧ помог перенести именно Бог. Я не заморачивался на эту тему целых пять лет. И вообще, в этот период в моей жизни никого не было – ни одного сексуального партнёра. Просто ощущение такое, что кто-то закрыл мои окна плотными шторами…
Ozzee: А мне нечего рассказывать, он (статус – ред.) у меня отрицательный.
Изменились ли ваши отношения? Как ВИЧ повлиял на них и как влияет на вашу жизнь?
New York: У нас постоянное предохранение презервативами высокого качества, дорогие смазки для секса и т.п., никаких поцелуев, если у кого-либо трещинка или ссадинка на губах или во рту, хотя передача ВИЧ при моей неопределяемой вирусной нагрузке (ВН) равна практически нулю.
Ozzee: Про свой статус NY рассказал мне во время второй встречи. Просто так взял и сказал: «У меня ВИЧ». А я в ответ: «Ну и что? Мне прямо сейчас начать сильно тебя бояться?» Хотя о его «положительности» я догадался часа через два нашего общения: больно уж цепляла его эта тема, да и знал о ней он слишком много для непосвящённого. Когда я заметил, что у него в мобильнике зазвонил будильник и он выпил какие-то таблетки, а в качестве объяснения выслушал, что таблетки эти от болезни почек, то чуть не рассмеялся: ну, не пьют таблетки для почек по часам! К тому моменту о ВИЧ я знал уже немало. Статус NY-ка никоим образом не повлиял на моё отношение к нему.
New York: ВИЧ влияет на нашу жизнь так, что я боюсь заразить партнёра. То есть спидофобия, как бы странно это ни звучало, не у него, а у меня. Впрочем, с ВИЧ-положительным партнёром у меня было бы такое же поведение, чтобы не обменяться штаммами вируса и не перезаражать друг друга.
Ozzee: Ага, только иногда безумно бесит эта его спидофобия: он, мне кажется, временами перегибает с «безопасностью».
ВААРТ?
New York: Принимаю ВААРТ уже более года. Иммунный статус вырос, ВН стала неопределяемой. Поначалу были побочки от стокрина, но когда заменили его на вирамун, всё прошло. Всегда можно подобрать оптимальную схему: надо просто не бояться обсуждать это с врачом. Забросать вопросами, даже если им некогда. «Стучите, и откроют», – всегда действовало.
Сталкивались ли вы лично со стигмой и дискриминацией? Если да, расскажите о таких фактах.
New York: C дискриминацией по поводу своего заболевания… Хм-м-м… Могу сказать, что все те, кому я рассказал, от меня не отвернулись. Наверное, потому, что хорошие люди на моём пути попадаются гораздо чаще, чем плохие. А возможно, ещё и потому, что чутьё на людей развито – кому можно говорить, а кому не следует.
Ozzee: С дискриминацией, наверно, я тоже не сталкивался, но вот с полным «тупизмом» знакомых – да, сталкивался, и продолжаю сталкиваться. Я не особо распространяюсь о своей ориентации, хотя и не прятался, в общем, никогда… Просто основная масса народа в нашей стране почему-то считает, что все геи – это бори моисеевы или травести с дикими манерами, непременно все при макияже и обязательно в женских кружевных трусиках. А уж когда эти «профессионалы» вдруг о ВИЧ начинают рассуждать – просто обхохочешься! Недавно один знакомый заявил, что все ВИЧ-положительные живут не более года и обязательно в ватно-марлевых повязках на улицу выходят.
New York: Со стороны врачей никогда не было никакой не то что дискриминации, но даже и пренебрежения. Я просто умею находить общий язык с людьми. А мама… У меня с мамой вообще 30 лет не было никакого взаимопонимания. И доверия тоже. И вот только благодаря тому, что я решился рассказать о ВИЧ, мне сейчас намного легче с ней общаться.
Мы сидели тогда в канун Нового года в уютном кафе. Настроение у меня было совсем не предновогоднее. У нас никогда ещё не было откровенных разговоров. Я долго не решался… А потом рассказал. Мы после молчали минут десять. Наконец мама спросила:
– И давно болен?
– Пять лет уже, как минимум. Сейчас с ВИЧом можно жить долго.
– И от кого? – мама взяла у меня из пачки сигарету и закурила. После были вторая, третья, четвёртая…
Знакома ли вам внутренняя стигма и такие ее проявления, как ощущение собственной ущербности или страх перед дискриминацией?
New York: Страха у меня по поводу того, что ко мне станет кто-то относиться хуже, не было никогда. Но осторожность – моё главное правило. Никогда не надо болтать лишнего тем, кто с тобой не прошёл какие-либо испытания или не прожил достаточно долгий отрезок жизни. Да и узнать у другого об отношении к проблеме ВИЧ можно обходным путём, не раскрывая своего статуса. А по поводу ущербности… Я вообще над этим не задумывался. Существует много возможностей реализоваться, не чувствуя свою связанную с диагнозом «ущербность».
Ozzee: Вот чего-чего, а ущербным я себя никогда не ощущал, да и дискриминации по отношению к себе вроде не замечал.
New York: Живут же люди с диабетом, живут с инвалидностью. А это похуже, чем ВИЧ. Сейчас-то терапия может контролировать вирус, а вот ноги новые уже не пришьёшь…
Какие ваши права и свободы нарушаются, не могут быть реализованы?
Ozzee: Я не могу зарегистрировать свои отношения, я не могу защитить их юридически – увы, будучи ничем не хуже гетеросексуалов, я не имею равных с ними прав.
New York: Да, разве что право на юридически законный брак… Это можно решить только вне пределов РФ.
С 25 по 31 марта 2008 года прошла Неделя против гомофобии в России. Вы что-нибудь слышали об этом? Как вы относитесь к таким мероприятиям?
Ozzee: Слышал, но не в курсе подробностей, известен только сам факт, а как проходила и какие плоды должна принести – осознаю плохо.
New York: А я считаю, что не надо трогать гетеросексуалов. Отменили 121-ю статью, разрешили иметь контакты с мужчинами – и достаточно, не надо всё это выставлять напоказ.
Гей-парады – нужны ли они в России?
New York: Нет, не нужны. Парад – это для победителей. А о каких победителях речь может идти в нашей стране?
Ozzee: Я никогда не видел себя участником гей-парада просто оттого, что не люблю такие мероприятия, но я хочу, чтобы у меня был выбор: пойти или нет.
New York: Надо думать и о том, что это может оскорбить чувства верующих или тех, для кого институт традиционной семьи является единственно приемлемым.
Ozzee: Во всём мире гей-парад – это шумный и весёлый праздник, только у нас, на территории бывшего СССР, это какая-то больше политическая возня и размахивание кулаками с воплями фанатичных религиозных старушек.
Как вам кажется, что нужно делать, чтобы изменить ситуацию с гомофобией в нашей стране?
New York: Не считаю, что в нашей стране вообще есть гомофобия. Главное – не навязывать своего мировоззрения тому, кто не готов его воспринимать. А все гомофобные настроения – лишь следствие чего-то, а вовсе не причина.
Ozzee: И мне кажется, что во многом и сами ЛГБТ виновны в отношении к ним основной массы населения. Многих пробивает на позёрство, а это вызывает негатив. Наверное, только время может как-то существенно изменить отношение к геям в нашей стране; возможно, если вырастет уровень просвещенности, и народ осознает, что гей – это вовсе не плаксивый мальчик, то и раздражения он будет вызывать меньше. Думаю, надо просто больше освещать положительную деятельность сообщества ЛГБТ.
Как вы думаете, происходят ли изменения в общественном мнении по отношению к ЛГБТ?
New York: Нет, не происходят. Как общество смотрело на это проблему сквозь пальцы, до тех пор, пока она его не касалась, так и сейчас смотрит.
Ozzee: Думаю, что народ стал более лоялен… Хотя мне, наверное, трудно судить объективно – я родился и вырос в большом городе, а в больших городах толерантность всегда выше, чем в каком-нибудь маленьком населённом пункте. Думаю, что в глубинке как раз мало что изменилось.
Журнал “Шаги” shagi.infoshare.ru
