Пятимесячное обучение в Санкт-Петербургской Школе ЛГБТ-активизма подошло к концу. Ее выпускниками и выпускницами стали девять человек, разных по возрасту и личному опыту активизма. Портал «Парни ПЛЮС» побеседовал с организаторами Школы и ее выпускниками, чтобы узнать насколько сложно стать первоклассным активистом.
Игорь Синельников, координатор Санкт-Петербургской Школы ЛГБТ-активизма:
Стоит признать, что я, как координатор, не предполагал, какой сильный эффект произведет Санкт-Петербургская Школа ЛГБТ-активизма и на участников, и на самих организаторов. У нас была сверстана программа, набраны преподаватели, и мы изначально стремились к тому, чтобы пройти по тонкой грани между формированием сообщества активистов и развития у них свободного мышления. Это ведь не так просто сделать – обеспечить зону свободного развития для людей с совершенно разными ценностями, идеями и представлениями о себе и о сообществе. При этом нужно было поспособствовать тому, чтобы люди, изначально не знакомые друг с другом, стали бы коммьюнити, в котором каждый может рассчитывать на то, чтобы быть услышанным и получить поддержку.
Конечно, предложенная программа была интенсивной и требовала от слушателей максимума сил. Иногда мне казалось, что мы хотим поделиться с ребятами не просто знаниями о социологических или психологических аспектах работы с сообществом или о его истории, но передать им весь культурный пласт последнего столетия.
Те из ребят, кто смог завершить программу, уже через пару месяцев продемонстрировали нечто большее, чем развитие себя как активистов. Они менялись буквально на глазах, преодолевали внутреннюю гомофобию, ставили перед собой и друг другом все более глубокие вопросы и разрабатывали проекты. Они учились выражать свои мысли в диалоге, учились самодисциплине, оттачивали навыки письма и с каждой неделей все больше раскрывали свои сердца.
За пять месяцев мы прошли огромный путь, настолько огромный, что мне уже не так легко вспомнить, с чего мы начинали. Сейчас, когда Школа подходит к концу, мне интересно, как ребята себя проявят в будущем и в каких активностях найдут свое место. В одном я почти уверен, первый выпуск Санкт-Петербургской Школы ЛГБТ-активизма станет большим культурным феноменом, и уже очень скоро мы все сможем в этом убедиться.
Портал «Парни ПЛЮС» встретился с выпускниками школы и узнал о них, что привело их в Школу и каким они видят современный ЛГБТ-активизм в России.
Марина
Я достаточно давно начала заниматься актинизмом, но делала это эпизодически. Сейчас чувствую, что у меня на это есть силы. «Если ты что-то можешь, то делай», – такой мой девиз. Теперь у меня в планах работать с ЛГБТ-людьми, которые живут с психическими заболеваниями. Сейчас я для этого получаю второе высшее образование по социальной работе.
Как-то раз я поехала в Москву и там встретилась с большим количеством питерских активистов, о которых в Петербурге я ничего не знала вообще. Есть какие-то неизвестные люди, которые где-то что-то делают. Мне не хватает каких-то общих мероприятий, которые объединили бы разные ЛГБТ-организации и тусовки. Не знаю, как это сделать, но хотелось бы видеть больше людей, которые общаются вне своих кружков.
Мне не нравится стремление членов одних организаций рассказывать членам других организаций то, как им надо работать и что делать. Считаю, что есть более интересные темы, на которые можно спорить.
У меня много друзей «домашних» ЛГБТ, которые изредка выползают на какие-то кинопоказы, а вообще чаще времени проводят дома со своими партнерами. Какое-то время мне даже было неудобно им говорить, чем я занимаюсь. В итоге я услышала «Ого, это же проблемы! Хорошо, что ты этим занимаешься, я бы не смогла».
Максим Дрожжин
В свои 26 лет я много раз сталкивался с активностью ЛГБТ-движения: в качестве слушателя, зрителя, волонтёра. Но мне всегда что-то не нравилось.
Когда я узнал о школе ЛГБТ-активизма, то мне захотелось принять в ней участие, чтобы разобраться со своим непониманием большого количества негативных эмоций, которые вызывает “ЛГБТ-активизм” сегодня. Так и произошло – новой информации мне хватит на всю оставшуюся жизнь. Я выбрал для себя несколько направлений: “ВИЧ-активизм” и “Пожилые геи”.
На мой взгляд ЛГБТ-сообществу не хватает осознанности. Мы живём в системе, где геи и другие представители сообщества занимают второстепенные роли, или не участвуют вообще. Отсюда часто члены ЛГБТ-Движения не осознают себя, принимая правила и порядки игры большого брата. Но я всё же сторонник того, что кто бы ни был сегодня у власти, Собчак или Путин, представителям ЛГБТ-сообщества необходимо вести переговоры и лоббировать свои интересы с действующей властью и отказаться от конфронтации.
У нас не будет такого, как в Англии. У нас может быть что-то подобное, но никогда точно так же не будет. У каждой страны был и будет свой путь.
Саша
Я самый взрослый из всех слушателей Школы. На своей работе я всегда старался создать максимально комфортное пространство для всего сообщества. Всячески борюсь с дискриминацией у себя на работе, поддерживаю тех, кого могу, внутри своей компании. В определенный момент понял, что нужно выходить на всё ЛГБТ-сообщество – действовать шире. Здесь мне захотелось узнать новые формы работы, новую информацию. Все мы – ученики Школы – не просто узнаем новое, но сильно меняемся сами.
Однозначно заметно, что ЛГБТ-сообществу не хватает единого большого информационного ресурса. У нас, как у сообщества есть всего один коммерческий ресурс, который все знают – и больше ничего существенного. Мы видим много развлечений, но нет единой политической повестки. Нет русского «Адвоката» (известный американский журнал для геев). Вообще постоянно всплывает разобщённость сообщества. ЛГБТ-активистки разбиты на тусовки.
Правда в том, что ЛГБТ – это уже объединение сообществ. Даже внутри геев есть очень много разных групп. Интересы каждой конкретной группы нужно выражать и нужно за них бороться, если у тебя есть такая возможность что-то делать. Вода камень точит. Да, я вношу свой кирпич. Появится Большая китайская стена? Окей. Оказывается, что я носил кирпичи на строительство Спаса на Крови? Жаль. Но можно начать по кирпичику вынимать. Любая деятельность, направленная на выражение интересов сообщества, имеет смысл.
Мой деловой партнер, когда узнал, что я начал заниматься ЛГБТ-активизмом, спросил: «Сколько ты будешь на это тратить времени? Какая нам из этого будет экономическая выгода». Мне пытались объяснить, что раз выгоды от этого не будет, то заниматься этим не стоит. Но я взрослый человек и сам принимаю решения. Да, есть некое непонимание. «Да, проблемы есть, надо их решать, но зачем поливать грядки своей кровью?». Значит, будем моей кровью.
Алина Лихтер
Опыта активизма у меня прежде не было. Школа для меня стало не только местом получения знаний, но и способом познакомиться с местной ЛГБТ-тусовкой – я совсем недавно переехала в Питер из маленького города. Обучение здесь показало, как мало я знала о том, как формировалось сообщество в России и ЛГБТ-движение в 90-е годы.
У меня нет негатива по отношению к одиночным активистам. Меня беспокоит гораздо больше разрозненность самого сообщества. Отдельным группам людей не хватает осознания того, что они к этому ЛГБТ-сообществу причастны. Возможно, активисты должны заниматься тем, чтобы это осознание появилось. К тому же бросается в глаза отдаленность активистов (особенно в больших городах) от самих представителей сообщества.
Лозунг феминисток 2 волны: “Личное – это политическое” тот, с которым я пришла в ЛГБТ-активизм и он близок мне. Камин-аут, вынесение случаев дискриминации, любой выход из круга двух-трех самых близких людей – это уже политическое действие, которое может столкнуться с неприятием гетеросексистского общества. Можно отгородиться от мира и не интересоваться новостями. Можно изолировать себя искусственно. Но это будет нахождением в двойном шкафе.
Александр
Я учусь до сих пор, причем не только в этой Школе. Учёба – это мое всё. Активистской деятельности у меня до Школы не было совсем. Если не считать дискуссий с моими приятелями, которые недоброжелательно относятся к ЛГБТ. Не всегда это получалось. Мне хотелось быть более доказательным в спорах. Здесь в Школе нам пообещали дать хороший исторический срез активизма со всего мира, борьбы с дискриминацией. Я получил все это и даже больше! Сейчас уже многие мои знакомые начинают мне доказывать, что они тоже какой-то мере активисты: где-то браслет надели, с кем-то о чем-то поговорили.
Сейчас у нашего ЛГБТ-сообщества есть название, есть своя терминология, но самого сообщества нет. Есть какие-то разрозненные организации, группы людей. С учетом того, что нет единого сообщества, нет и скоординированных действий. Когда левая рука делает одно дело, а правая другое, то получается нечто единое и полезное. Все, что делается сейчас, происходит на уровне разобщения.
Важно интересоваться тем, что происходит вокруг. Если ты не знаешь, какие течения сейчас есть, то тебя может ими же снести на обочину. Если ты владеешь информацией, то уже вооружен хотя бы ей. Становиться крайне политичным нужно, если только это входит в твои компетенции – если ты занимаешься адвокцией, защитой прав. Если ты занимаешь другими делами, то можешь быть в курсе общих тенденций, но погружаться в это не обязательно.
Куратор содержательной части Школы Валерий Созаев более подробно рассказал о том, почему обучение в школе проходило именно так, а не иначе:
Санкт-Петербургская Школа ЛГБТ-активизма – это проект, к которому мы шли, наверное, последние лет 6-7. Я в активизме достаточно давно и наблюдая за активизмом и активистами в разное время могу говорить о том, что «хождение по граблям» – это наш излюбленный вид спорта.
Одна из существенных проблем ЛГБТ-активизма в России – это идеологическая скудость. ЛГБТ-движение и активисты в России лишены исторической памяти и связи с ЛГБТ-движением в других странах. Не для того, чтобы повторить их опыт здесь (это невозможно из-за разницы контекста), а для того, чтобы осмыслить самое себя, то есть дать ответ самим себе на вопрос «Что такое движение за эмансипацию сексуальных и гендерных меньшинств?».
Идеологическая скудость движения прочно связана с проблемой отсутствия стратегического видения результатов работы ЛГБТ-движения в России (что не исключает наличия стратегических планов организаций, которые зачастую являются «формальными документами для донора»). При этом регулярно наблюдается некритичное восприятие и попытка без соответствующих контекстуальных изменений, перенести повестку, цели, задачи и методы работы ЛГБТ-движений других стран, которые работали в других контекстах, на российскую почву.
В центре нашей Школы находились три понятия: эмпаурмент, рост самосознания и сообщество. В программе Школы выделяется пять смысловых модулей:
- «История, теория, идеология ЛГБТ-активизма»;
- «Повышение личного лидерского потенциала»;
- «Работа с сообществом и действия в защиту общественных интересов»;
- «Организационное развитие и менеджмент инициативной группы»;
- «Активистское самосознание».
Обучение проходило как в форме тренингов, так и в форме информационных встреч, воркшопов, дебатов и семинаров. Довольно много времени было уделено рефлексивной работе в малых группах.
Однако все эти формы работы имели смысл только в том случае, если ребята уделяли достаточно времени для самоподготовки: чтение и размышления над текстами, значительная часть которых была переведена специально для Школы добровольцами, которые откликнулись наш призыв, а также написанию собственных текстов, с которыми сейчас можно познакомиться на сайте Школы.
Для того, чтобы стать слушателем Школы, нужно было пройти Вводный курс (интерактивный трёхчасовой семинар), затем заполнить достаточно обширную анкету с мотивацией и написанием конкурсного эссе, а после этого пройти собеседование.
Для участия в Вводном курсе мы получили больше ста заявок, но прошли его 56 человек. Из них 24 человека подали заявки для участия в конкурсе, чтобы стать слушателями Школы. В итоге была сформирована группа из 20 человек. До конца Школы дошло 9 человек, и я считаю это прекрасным результатом, потому что уже сейчас очевидно, что большая часть этих 9 человек – это высокомотивированные люди, которые, как я надеюсь, смогут повлиять на коренное изменение картины ЛГБТ-активизма в Санкт-Петербурге.
Все выпускники Школы самостоятельно определяют, чем они будут заниматься после её завершения. Иными словами, если говорить о краткосрочных результатах, то, да, безусловно, я считаю, что цель Школы была достигнута.
