В ночь нашего знакомства я пошел домой с Майклом и, образно говоря, так и остался там на семь с половиной лет. Разрыв отношений был ужасен, главным образом из-за того, что никто в нем не был виноват. Наши отношения начали страдать именно той бессодержательностью, с которой сталкиваются многие семьи на седьмом году совместной жизни
Именно эту историю мы с неизменным успехом рассказывали друзьям за обедом. Они всякий раз принимались хохотать, а больше всех смеялись я и мой супруг, потому что было даже невероятно представить, что мы двое могли не найти друг друга. Мы были так счастливы, наша любовь непоколебима.
Мы с Майклом прожили вместе семь с половиной лет, прежде чем в 2006 г. я съехал с нашей квартиры. Мы познакомились в баре сразу после Рождества в 1998 г. Тогда я с парочкой друзей только что посмотрел «Влюбленного Шекспира» , и был готов влюбиться, посматривая вокруг в поисках Джозефа Файнса. Сначала Майкл заинтересовался одним из моих друзей, но что-то не сработало, и Майклу пришлось довольствоваться мной.
В ночь нашего знакомства я пошел домой с Майклом и, образно говоря, так и остался там на семь с половиной лет. Разрыв отношений был ужасен, главным образом из-за того, что никто в нем не был виноват. Наши отношения начали страдать именно той бессодержательностью, с которой сталкиваются многие семьи на седьмом году совместной жизни. (И семь лет – не миф. Бюро по Переписи США утверждает, что первые браки заканчиваются разводом чаще всего именно по истечение 7,9 лет). Майкл и я любили друг друга, но медленно, и поначалу незаметно, мы начали понимать, что наша влюбленность прошла. Мы были близки, но нас больше не охватывала страсть; у нас были кошки, но не дети.
Какое-то время мы плыли по течению. Были леденящие душу попытки семейной терапии («А не попробовать ли вам ролевые игры?») и терапевтическое мотовство на отпуска, одежду, мебель. Мы не знали, что делать. В тот вечер, когда Майкл не стал смотреть со мной заключительную серию «Офиса», я понял, что мне пора уходить. Да, в тот вечер он устал, но если он не мог найти в себе силы просидеть рядом со мной хотя бы серию ситкома – а Джим и Пэм собирались поцеловаться!- то между нами все было кончено.
После расставания
Что происходило со мной после расставания? Я усердно занимался спортом, сбросил вес, впал в мрачность, прошел через легкую психотерапию, сильно пил, умеренно употреблял наркотики, занимался действительно классным сексом, учил итальянский на курсах (и научился прекрасно произносить il mio divorzio, мой развод) и пускался в настоящие марафоны по готовке. Мне всегда нравилось возиться на кухне, но теперь по четвергам я с нуля готовил равиоли с тыквой, по пятницам запекал окуня в пергаменте, а по субботам пек пирог на оливковом масле. Друзья были в восторге и уж точно сыты. Но по утрам, как раз перед рассветом, меня вдруг пробивал ужас: что я натворил?
В конце концов я стал читать научные исследования на тему взаимоотношений. Их оказалось много, и они были на удивление добросовестными. Я размышлял над тем, что Майкл и я могли сделать, чтобы спасти наши отношения. Как сказалась наша гомосексуальность на длительности, пике и угасании нашего союза? Мы расстались, потому что были мужчинами, или потому что мы были геями? Или дело было вообще не в этом? Друзья произносили избитые фразы, вроде, некоторым людям не суждено быть вместе. Да, но наши традиционные друзья оставались женатыми. Почему же расстались мы?
Когда мне было тринадцать, я тайком прочитал книжку моих родителей – старое издание 1969 г. «Все, что вы всегда хотели знать о сексе» Д. Рубена. Стоя на цыпочках у книжной полки, я всегда был готов при малейшем шорохе быстренько поставить книжку на место. В главе про гомосексуальность говорилось: «Гомосексуал всегда ищет именно того мужчину, тот пенис, тот опыт, который его удовлетворит. Он – сексуальный Диоген, всегда ищущий подходящий член. Именно поэтому он должен постоянно менять партнеров. В гей-браке партнеры никогда не прекращают сексуальную охоту. Они могут вести общее хозяйство, но парад членов никогда не прекращается.. К счастью для обоих, их совместная жизнь обычно коротка.» От смущения я дико покраснел.
Теперь-то я знаю, книга была глупой, но я думаю, что многие люди, геи и натуралы в равной степени, считают, что геи не умеют поддерживать отношения также успешно, как это делают натуралы. Мне нужны были мнения экспертов, ответы на вопросы. Мне также было любопытно, должен ли был я чувствовать себя таким несчастным из-за разрыва. В нашем обществе одиноких людей старше тридцати или жалеют, или воспринимают снисходительно; но может быть, проблема заключалась в том, что я вступил в серьезные отношения слишком рано? Я понимал, что в двадцать с небольшим я стремился впечатлить мою семью и гетеросексуальных друзей моей стабильностью. Возможно, стоило подождать?
Исследования гей-отношений молоды
Первая научная работа, исследовавшая взаимодействие геев и лесбиянок с их партнерами во время разговора (учитывались выражения лица, тон голоса, проявления эмоций и физические изменения, например, частота пульса), появилась только в 2003 г., хотя подобные наблюдения – основа для изучения гетеросексуальных пар. Джон Готтман, (признанный авторитет в области терапии для пар, смешанных и однополых) и Роберт Левенсон, профессор психологии в Университете Калифорнии, Беркли, изучили 40 однополых пар и 40 смешанных женатых пар. Психологи пришли к выводу, что геи и лесбиянки добрее к партнерам во время ссор, чем натуралы: они не так агрессивны, не так авторитарны и меньше пугают партнеров. Геи и лесбиянки также чаще шутят во время ссор (причем лесбиянки шутят чаще геев). Авторы пришли к выводу, что «гетеросексуальные пары могли бы многому поучиться у гомосексуальных пар».
Но Готтман и Левенсон также обнаружили, что когда геи заводят с партнерами разговоры на сложные темы, партнерам, по сравнению со смешанными парами, сложнее дается «восстановление» – в частности, им труднее мириться. Готтман и Левенсон предлагают психотерапевтам, работающим с парами, помогать геям «восстанавливать» отношения.
Ну, нашему с Майклом психотерапевту не пришлось учить нас мириться. Не нужно было. Наши отношения стали такими скучными и блеклыми, что мы уже не и ругались. Нас окутывала аура пассивности, и терапевт добивалась от нас страсти. Она была достаточно умна, чтобы добиваться именно ее. Готтман и Левенсон вместе с коллегами обнаружили, что чем выше накал страстей при разногласиях в гей и лесби-парах, тем их выше удовлетворенность отношениями. Для смешанных пар учащенный пульс во время ссор говорит о низкой удовлетворенности отношениями. Для геев и лесбиянок все наоборот. Геи строят свои отношения прямо по попсовой песенке: «Заставь мое сердце биться, и я буду любить тебя». Для геев не напряжение опасно; их союзы убивает апатия. А смешанные пары предпочитают благодушие и безмятежность.
Почему же геи добрее в конфликтах, почему им труднее мириться после тяжелых ссор, и почему им так нужно дикое сердцебиение? Исследователи давно заметили, что роли, связанные с полом партнеров, менее значимы в гей и лесби-отношениях. Хотя и бытует расхожее мнение, что в большинстве гей-пар один из партнеров играет роль «жены», чаще всего их отношения более равноправны, чем у смешанных пар. Оба парня моют посуду, обе девушки жарят стейки. Смешанные пары часто ссорятся как раз из-за обусловленных полом партнеров ролей: мужчины уходят в себя, а женщины терпят, а потом взрываются. Геи и лесбиянки могут быть миролюбивее во время ссор, потому что им не предписывается определенная роль.
Левенсон объясняет, что «в гетеросексуальных парах мужчины часто становятся очень чувствительны к печалям и гневу их жен. Это буквально отравляет гетеросексуальных мужчин и приносит им глубокое разочарование. Они хотят, чтобы жены идеализировали их, и они превосходно определяют, когда жена начинает злиться. И это их почему-то не забавляет. В гей-парах есть ощущение: «Ну, мы злимся, но разве это не прикольно?»
Примирение и немоногамные отношения
Никто не знает, почему геям сложнее мириться после ссор, но у меня есть теория. Примирение не так важно, потому что оно меньше влияет на сексуальные жизни партнеров. Возможно, из-за того, что женщины в этих парах не ограничивают эволюционные сексуальные аппетиты мужчин, геи вероятнее, чем смешанные и лесби-пары, соглашаются на немоногамные отношения. А это уменьшает необходимость в примирении. Кроме того, как показало большое исследование, проведенное в Норвегии (результаты опубликованы в Journal of Sex Research в 2006 г.), геи смотрят порно больше, чем кто-либо другой, что уменьшает их зависимость от партнера.
И еще я думаю, что гей и лесби-пары могут предпочитать учащенный пульс во время ссор из-за того, что с ними происходило в детстве. Хотя мир и меняется, многие гомосексуальные дети растут с убеждением, что то, чего они хотят – отвратительно. Они годами подавляют свои желания, а став взрослыми и вступив в отношения, привносят в них драму, чтобы заполнить «эмоциональные пустоты». Геям нужно, чтобы их отношения обжигали, как огонь.
Есть причины, по которым союзы гей и лесби-пар заканчиваются быстрее, чем у смешанных пар. В 2004 г. профессор психологии Лоренс Курдек отметил, что за 12-летний период распался 21% гей и лесби-пар, и только 14% смешанных пар. Слишком много гей-пар распадаются из-за незалеченных детских эмоциональных травм, нереалистичных ожиданий уже взрослых людей и употребления наркотиков. Курдек также отметил, что партнеры в гей и лесби-парах значительно меньше ценят сами себя, чем в смешанных парах, «возможно, из-за поставленного на них позорного клейма, стигмы».
Легализация однополых браков, вероятно, сможет помочь продлить гей-отношения, хотя бы из-за доступа к социальным льготам, существующим для женатых пар.
В 1998 г. Курдек отмечал, что хотя однополые союзы и распадаются чаще, чем смешанные, сам процесс ухудшения отношений в них идет точно такими же темпами, что и у традиционных пар. Другими словами, и геям, и натуралам требуется одно и то же время, чтобы угодить в лавину, приводящую к разводу. Но смешанные пары чаще находят способ эту лавину остановить. Ведь им нужно нанимать адвокатов для бракоразводного процесса, а геям – всего лишь собрать чемодан и съехать с квартиры.
Сейчас мы с Майклом дружим. Мы даже собирались вместе с приятелями на Рождество, и я готовил традиционные итальянские блюда. Сейчас я в лучшей физической форме, чем был в старших классах школы, что совпадает с мнением психолога Беллы ДеПауло – по ее мнению, после развода здоровье улучшается. Неудивительно, что разведенные мужчины также счастливее тех, кто застрял в несчастливых браках.
И все-таки, будь мы традиционной парой, мы все еще были бы вместе. У нас была бы финансовая стабильность, нас поддерживали бы родные семьи. У нас совершенно точно росли бы дети. Это не сожаление – я не стал бы бороться со своей гомосексуальностью. Но хотя исследователи совершенно правы, говоря, что смешанным парам есть чему поучиться у геев, я думаю, верно и обратное.
Джон Клауд, Time Magazine Health
time.com, перевод Парни ПЛЮС
