«Мигранты в России не пользуются презервативами, – говорит Мустафа О. из Узбекистана. – Они говорят: «Я же не женщина, мне это не надо». Я сам такой же был. Мне предлагали, я отказывался…» Мустафа прожил в России три года, здесь получил ВИЧ, здесь нелегально начал лечение. Иностранцы в России имеют множество проблем. Но они вырастают в сто раз, если речь идет о геях.
Мигранты с ВИЧ – это самая расплывчатая группа в плане статистики. Точно известно только число официально обследованных и выявленных. Например, за 2018 год в России было обследовано на ВИЧ 2,5 млн иностранных граждан. Инфекция выявлена у 2.177. Казалось бы, капля в море. Но на самом деле, эта цифра говорит мало о чем. Большая часть мигрантов сдает анализы анонимно, часть – вообще избегает тестирования. Об объективных цифрах говорить сложно, когда, к примеру, 80% приезжих из Таджикистана предпочитают работать в России в теневом секторе.
Наши соседи видят картину более четко. «Около 80% новых случаев заражения ВИЧ в государствах постсоветской Центральной Азии, по данным ВЕЦА, происходит через трудовых мигрантов, зараженных в Российской Федерации, – пишет портал «Ритм Евразии» со ссылкой на отчеты UNAIDS. – Более 50% женщин из ЦА с положительным ВИЧ-статусом имели мужей, которые побывали в миграции в России…»
Мустафа: «Родня настаивает, чтобы ты женился»
– Я жил в России три года, – говорит Мустафа О. – У нас в стране нет работы, маленькие зарплаты. Но главное, в Узбекистане нет возможности знакомиться с парнями. А тюрьмы для ЛГБТ – есть… Меня избивали, выгоняли с работы, когда узнавали что я гей. В России с этим намного лучше. Тут можно ходить в клубы, никто за это не избивает. Но – это русских. Мигрантов избивают мусульманские банды. Нас ищут специально, и найти несложно. В ВК сидят кавказцы и чеченцы, в Одноклассниках – таджики и узбеки. Ищут, приглашают в сауну, избивают на видео, отнимают деньги. И я так попадал. Полиция потом никого не ищет…
ВИЧ-статус Мустафа узнал в России, и, как он считает, скорее всего, тут он и заразился. Когда ему сообщили диагноз, то сразу сказали самостоятельно покинуть страну в течение 10 дней. Мустафа говорит, что ему устроили натуральный допрос – с кем из граждан России он имел сексуальные контакты. Он очень боялся и говорил, что ни с кем и никогда. О лечении и перспективах на жизнь ему ничего не сказали.
– Я вернулся на работу, на стройку, сел и стал думать. Вот вернусь я в Узбекистан, умру, родители будут плакать… Решил не ехать и сдохнуть тут. Я спрятался в России и дал себе год жизни. Но смерть не приходила. Однажды в интернете я нашел телефон какого-то Жени, который вел группу самопомощи для парней+. Я спросил – можно ли приходить мигрантам? Оказалось, что можно. И я стал ходить туда каждую неделю. Сам спрашивать стеснялся. Но я слушал других и начал постепенно понимать про ВИЧ. Как правило, мигранты из Узбекистана очень мало знают о ВИЧ. Они думают, что это все, смерть, что они умрут через полгода. А если человек чувствует себя хорошо, то он вообще не верит, что у него ВИЧ. Узнав побольше, я нашел, где можно за деньги сделать тесты и купить лечение. Вообще, если деньги есть, можно жить. Но достать деньги как раз становится очень трудно. После того, как у тебя обнаружат ВИЧ, ты становишься нелегальным мигрантом, получить работу официально невозможно. А нелегалам в 50% случаев не платят. Мне не платили за работу очень часто…
В такой ситуации человеку надо ехать домой, вставать дома на учет, начинать лечение. Но Мустафа говорит, что жить даже нелегалом с ВИЧ в России легче, чем на родине. Хотя бы потому, что там придется жениться, как пришлось это сделать в свое время Мустафе…
– Вернуться в Узбекистан можно, если ты взрослый человек и у тебя нет семьи, – говорит Мустафа. – Если ты – молодой парень, то родные будут настаивать, чтобы ты женился. Я знаю парня, он сидит дома и никому не может сказать, что он гей и у него ВИЧ. Он не выходит из своей комнаты. Родня настаивает, чтобы он женился. Если этот парень согласится, ему придется пойти получать справку, что у него нет ВИЧ. Справка не проблема – за деньги врачи поставят печать, что он все прошел. Я сам так сделал. Но это значит, что он инфицирует жену. Моя жена инфицирована, ребенок – нет… Люди из-за такой ситуации находятся в таком напряжении, что иногда кончают жизнь самоубийством.
Конечно, можно пойти лечиться. Но врачи в Узбекистане относятся к нам как к людям второго сорта. Хуже, чем в России. Говорят: «Ты в России заразился, там и лечись». Разговаривают с тобой, как будто ты их внук. Могут сказать: «Ах ты собака, что заразился!» Люди этого не выдерживают.
Я уехал оттуда и думаю сейчас обо всех этих людях, которые сидят по своим домам в Узбекистане и им поставлен запрет на въезд в Россию, где они бы лечиться и более-менее нормально жить. Лучше, конечно, чтобы мигранты с ВИЧ домой из России не возвращались.
Татьяна Казанцева: «Мысли о суициде, страх попасть в тюрьму
и страх за жизнь…»
Сегодня «ЛГБТ-мигрант с ВИЧ в России» представляет собой отдельную тему, в которой в клубок связно сразу несколько слоев проблем. Социолог Татьяна Казанцева изучает эту тему уже несколько лет.
– У мигрантов-гомосексуалов целый пласт отдельных проблем. К примеру, в Узбекистане и Туркменистане существует уголовная статья за мужеложество, до трех лет тюрьмы. И для мигрантов из этих двух стран это, безусловно, веская причина остаться в более безопасном пространстве, которым является на данный момент Россия. Поэтому даже если человеку поставили диагноз, и Центр-СПИД передал информацию в миграционную службу, а та поставила запрет на въезд, то человек возвращается в свою страну, меняет паспорт и возвращается в Россию.
Есть еще особенности. Например, в странах Азии существует такое понятие как насильственный брак – геев заставляют жениться, и они женятся, чтобы родители от них отстали, заводят детей. Потом ребята приезжают в Россию, инфицируются у нас, заражают своих жен, и дети также могут быть инфицированными. То есть, геи выступают такой «мостиковой группой» из-за того что у них достаточно распространены контакты с женщинами. Так вирус передается в общую популяцию.
Во-вторых, мало того, что это – мостиковая группа, так мигранты-геи еще и чаще, чем россияне из этой ключевой группы вовлечены в секс-бизнес. И третье, они значимо меньше используют презервативы как средство защиты. Правда, и меньше употребляют наркотики.
– А что показывает анонимное тестирование МСМ-мигрантов в России, если не брать официальные данные?
– По нашим данным, среди МСМ-россиян 8% ВИЧ-позитивных, а среди мигрантов -16%. То есть, процент значимо выше. И процент ранее диагностированных ИППП у них выше.
– А какие проблемы мигранты сами называют самыми серьезными?
– Основная проблема – это дискриминация и унижения, которые начинаются еще в своей стране, среди ближайшего окружения и продолжается в России среди своих же. А так – отсутствие образа будущего, мысли о суициде, страх попасть в тюрьму из-за гомосексуальности, страх за жизнь, отсутствие коммуникации с друзьями и одноклассниками на родине, постоянные насмешки и издевательства. В России мигранты подвергаются преследованиям мусульманских групп активистов-радикалов, которые вычисляют геев и снимают их потом на видео. Ну и страх запрета на въезд в Россию, если узнают об их ВИЧ-статусе.
Белек А.: «Самостигма просто двойная начинается»
В случае выявления ВИЧ-инфекции у иностранных граждан и лиц без гражданства, находящихся на территории Российской Федерации, они подлежат депортации из Российской Федерации на основании ФЗ №38. Может ли работать эта мера, рассказывает Белек А., ВИЧ-консультант в ЛГБТ-организации ОО “Кыргыз Индиго”, Кыргызстан.
– Мигрантам с ВИЧ грозит депортация с запретом на въезд в страну на сто лет. Но, как правило, люди, узнав в РФ диагноз анонимно, уезжают в Кыргызстан, начинают дома лечение, берут препаратов на 3-6 месяцев и возвращаются в РФ. А многие не хотят уезжать домой, потому что так они потеряют жилье и работу. Они сдают тесты в частных лабораториях и самостоятельно покупают препараты. Люди в любом случае стремятся остаться в России.
А геям с ВИЧ возвращаться еще труднее. У них самостигма просто двойная начинается. У большинства геев и транслюдей из Кыргызстана внутренняя гомофобия и так очень высока. В случае с транслюдьми, например, родственники отказываются от них. Были случаи, когда люди, возвращаясь в Кыргызстан, удаляли импланты груди и через месяц в РФ ставили их обратно.
– А какой у ребят уровень знаний о ВИЧ?
– В Кыргызстане вообще уровень знаний о ВИЧ среди населения очень низкий. Не знают, как он передается, как защититься, думают, что презерватив защищает только от нежелательной беременности. Особой профилактики нет, тестируются только при получении медкнижки и беременные в роддоме. Я бы даже сказал, что в ЛГБТ-сообществе и среди наркопотребителей больше информации. С ключевыми группами хоть кто-то работает. А для общего населения проводятся разовые акции в декабре, ролики какие-то показывают. Но если человеку это неинтересно, он это не запоминает. Про то, что в принципе существует антиретровирусная терапия, человек узнает, уже когда есть положительный статус.
– Если я правильно понимаю, вернуться в Россию можно даже с запретом, поменяв одну букву отчества в документах. Получается, что выдворение из страны как мера борьбы с ВИЧ не работает. А что бы работало?
– В Кыргызстане благодаря двухстороннему сотрудничеству граждане РФ ( мигранты) могут получать АРВ-препараты и тестироваться совершенно бесплатно наравне с гражданами страны. В России надо сделать так же, хотя бы в городах-миллионниках. Ради здоровья самих граждан России. Потому что, если еще сильнее давить этими законами, люди будут продолжать работать в стране, но будут скрываться даже от НКО. И тогда можно будет говорить о профилактике ВИЧ как о сведенной к нулю.
Автор: Анастасия Кузина
Материал подготовлен в рамках кампании: «Преследуй вирус, а не людей!»
