Транскорректная лексика и раньше была сложной сферой, где были дискуссионные вопросы. Недавно транс-инициативная группа «Т-Действие» выпустила книгу Саши Казанцевой «Как написать о трансгендерности и не облажаться», в которой даже само слово «трансгендер» объявлено некорректным. Хорошо ли это? Какой образ транслюдей создает это пособие? Автор статьи считает, что транслюди теряют необходимые для описания их опыта слова и получают при этом невыгодную репрезентацию.
Предыстория
Проблема транскорректности, внезапно, подобралась ко мне не со стороны транс-сообщества, а со стороны литературного сообщества.
Сначала были первые звоночки. «Как к тебе обращаться?» — спрашивали люди на том этапе, когда я уже давно сменил аккаунт и публиковался под актуальным псевдонимом. Случай, когда человек публикуется под псевдонимом, его паспортное имя известно далеко не всем и в основном к нему обращаются по псевдониму, ‒ не просто не редкость для писателей, поэтов, литературных критиков и так далее, но и довольно распространенная практика. Псевдоним, правда, редко меняют, но бывало и такое, и последние публикации, как правило, по умолчанию приемлемое обращение.
Ничего не вызвало бы эти вопросы, если бы в последние годы, помимо псевдонима, у меня не изменились гендерный маркер, паспортные ФИО и большая часть того, что у людей меняется в таких случаях. Так я столкнулся с тем, что назвал бы гипертранскорректностью. Речь идет о людях, которые так и так читают журнал поэзии «Воздух» — там есть рублика «Книжная хроника», я много лет в ней понемногу участвую мини-рецензиями, и по ней всегда можно определить, как обращаться: главный редактор, Дмитрий Кузьмин, — и в ЛГБТ-кругах известная личность, и уж неприемлемое для автора имя не напечатает точно. Впрочем, до поры до времени я был в высшей степени благодарен старым знакомым: какое у нас продвинутое общество, как все стараются развивать толерантность и транстактичность, аж немного переборщили.
Постепенно я начал понимать, что речь не столько о тактичности, сколько о влиянии на среду и дискурс каких-то третьих сил, вызывающих гиперкорректность, но не приводящих к развитию толерантности как таковой, однако это уже другая история. А в той истории, которую я собираюсь вам поведать, недавно произошло следующее: я открыл Facebook и с удивлением узнал из поста поэтессы Галины Рымбу, что, оказывается, «трансгендер» говорить нельзя.
Рымбу не писала исключительно о трансгендерности, она подняла проблему корректной лексики в целом, вызвала полыхавшую несколько дней дискуссию в литературном сообществе, породившую в итоге некоторые поэтические тексты и публикацию на сайте «Такие дела» (стихотворения Галины Рымбу, Дарьи Серенко, комментарий Юлии Подлубновой), с которой вы можете ознакомиться по ссылке.
В тот день я был премного удивлен. Буквально анекдотическая ситуация: а трансмужики-то и не знали! Я открыл словарь «Таких дел», чтобы выяснить, что пишут по этому поводу активисты, и прочитал:
«Нельзя говорить “транс”, “транссексуал”. Это устаревшие и оскорбительные термины. “Трансгендер” — можно, но осторожно. Трансгендерный мужчина, транс-мужчина — это трансгендерный человек, идентифицирующий себя как мужчина. Трансгендерная женщина, транс-женщина — соответственно, трансгендерный человек, идентифицирующий себя как женщина. Можно еще говорить: транс-статус, транс-движение, транс-опыт, транс-телесность. То есть использовать приставку “транс” в начале слов. Есть еще понятие “цисгендерный человек” — то есть нетрансгендерный человек. Слово “трансгендер” допустимо, но оно, во-первых, в мужском роде, и “трансгендер Катя” звучит не очень хорошо. А, во-вторых, любое название уязвимых групп одним словом — это патологизация. Получается, что есть люди, а есть трансгендеры — какой-то отдельный биологический вид. Мы говорим “транс-человек”, или “трансгендерный человек”, чтобы подчеркнуть, что это всего лишь одна из многих характеристик человека, обстоятельств ее или его жизни, но это не исчерпывающая характеристика. Поэтому слова “трансгендер” по возможности лучше тоже избегать», — Антон Макинтош, лидер транс-инициативной группы “Т-Действие”».
При некотором несогласии с отдельными тезисами (в частности, о допустимости слова «транссексуал» — у него, кстати, есть и феминитив «транссексуалка», — и о том, что патологизирует, а что консолидирует уязвимые группы) особого протеста мнение Антона Макинтоша у меня не вызвало. Ну да, со словом «трансгендер» лучше обходиться осторожно — как и со многими другими словами.
Кроме того, здесь сразу отметим, что «Т-Действие» — инициативная группа, которую я действительно сильно уважаю в целом. Ее участники проводят учебный цикл для эндокринологов, урологов, терапевтов по работе с транслюдьми; выпустили прекрасную книгу «Транс-здоровье. Физическое здоровье трансгендерных людей», на сегодняшний день являющуюся наиболее полным и полезным источником информации для транслюдей и о транслюдях; в 2020 году провели первый в России Транс*Фест (фестиваль, на котором транслюди обсуждали с транслюдьми важные именно для них темы), а в сложнейшей ситуации, сложившейся из-за коронавируса, организовали бесплатные эндокринологические консультации для транслюдей — дело воистину высшей ценности, и т. д. и т. п. Словом, авторитет «Т-Действия» — давний, заслуженный, и это не подлежит обсуждению.
Однако 9 июня «Т-Действие» выпустило книгу авторства Саши Казанцевой «Как написать о трансгендерности и не облажаться», посвященную транскорректности, и, открыв ее, я обнаружил…
Обобществление трансгендеров, а не только крупного рогатого скота
Позиция изменилась в сторону радикализации. Теперь уже слово «трансгендер» абсолютно некорректное!
Оказывается, это «сленг c негативными коннотациями». А я-то думал, название журнала другой известной транс-активистки, Лады Преображенской…
Предлагаю пойти дальше и вообще все существительные, обозначающие какую-либо характеристику людей, заменить на прилагательные. Лесбийский человек. Гейский человек. Татарский человек. Американский человек. Докторский человек. Учительский человек. Женский человек. Мужской человек. Шутка, не предлагаю, а вместо этого как филологический человек предлагаю заменить в любом контексте, где слово «трансгендер» вам не нравится, на «трансчеловек».
Например, вам предлагается на выбор при регистрации на сайте «женщина», «мужчина», «трансгендер». Заменили, получилось: «женщина», «мужчина», «трансчеловек». Стало лучше? Нет.
Или, например, вам не нравится предложение: «Трансгендер Маша сделал то-то и то-то». Меняем: «Трансчеловек Маша сделал…» Лучше не стало, а возможно и хуже: «Трансчеловек по имени Маша сделал…» — не входит в противоречие с рекомендуемой корректностью, но звучит совершенно ужасно. Может, для Маши плохо, зато будет лучше для Саши? А для Саши есть вариант: «Трансперсона Александр сделала то-то и то-то». Александр скорее всего недоволен.
Следовательно, проблема не в слове «трансгендер», а в том, как его употребляют. И все плохие примеры употребления банально подпадают под другие правила: не мисгендери; пиши о женщинах в женском роде; поддержи феминитивы, если возможно (чем «трансгендерка» хуже «авторки»? Если невозможно, пиши «трансженщина», ср.: «Протестующие собрались под окнами. От толпы отделилась женщина…», «Трансгендеры и их союзники собрались в аудитории. К микрофону вышла трансженщина…»); нет отдельного гендера (не говоря уже о биологическом виде) «трансгендер».
Интересно, что среди аргументов против слова есть такой: «…никто не называет цисгендерных людей “цисгендер” на регулярной основе». Но почему же не называют? В контекстах, где это важно, еще как называют (а порой и в тех, где можно было бы обойтись, хотя такое случается реже и относится скорее к практикам «позитивной дискриминации»). Открываем Google, вбиваем «цисгендер»… Результатов: примерно 2 290 000.
И на первой же странице мне также попалось слово cissexual, что возвращает нас к крупному рогатому скоту… простите, другому вопросу.
«Трансгендерность, трансгендерность и только трансгендерность.
Никаких других вариантов».
«Транссексуальность», «транссексуализм» и впрямь термины, с которыми лучше обращаться максимально осторожно (вот «транссексуализм», по-моему, допустим только в кавычках и со словом «диагноз» перед ним, то есть в строго ограниченном минимуме контекстов). Но с такой жесткостью запрета у нас складывается ситуация, когда…
Пол есть, а слова нет
МКБ-11 еще не вступила в силу, и поэтому трансчеловек Саша получил один диагноз, но мы его вам называть не станем. Обратился к эндокринологу, начал гормонотерапию, а гормонотерапия меняет вторичные половые признаки, например, распределение жировых тканей по мужскому или женскому типу, оволосение (в ту или иную сторону), голос у трансмужчин (и кое-что еще, — сказал волк и густо покраснел), грудь у трансженщин, кожа, запах тела — всё это меняется, и такие изменения происходят с (конечно же, условным) Сашей. Условный трансчеловек Женя ничего такого не делал, может, не хотел, может, раздумывал, может, копил деньги или изыскивал возможности съехать от трансфобных родителей, а тем временем мир как раз столкнулся с коронавирусом.
Трансчеловек Женя не боится обращаться к врачам с симптомами коронавируса, а трансчеловек Саша боится, потому что Саша… ой, слова нет.
Трансчеловека Женю не затронули изменения графика в работе медучреждений в связи с коронавирусом, а трансчеловека Сашу сильно затронули, потому что Саша… ой, слова нет.
Трансчеловек Женя обсуждает высказывания Роулинг, а трансчеловека Сашу больше волнуют запрет смены гендерного маркера в Венгрии, отмена закона о запрете дискриминации в медучреждениях в США, попытки пробить запрет медпомощи трансгендерным подросткам в Британии, повышение возраста доступа к медицинскому транспереходу в Казахстане, потому что Саша… ой, слова нет.
Невозможно совершенно демедикализировать то, что по своей сути базируется на медицинских состояниях. И, к сожалению, возможны и более трагические контексты, в которых будет важно, что нечто плохое произошло с кем-то именно по той причине, что речь о конкретном подвиде трансгендерности, явлении, в считающемся некорректным обозначении которого встречаются корни trans (транс-) и sex (пол).
Проблемы с тем, что слово «транссексуальность» отсылает к сексу? Но у нас перед глазами пример интерсекс-людей, которые пошли по пути преобразования термина «интерсексуальность» в «интерсексность». Более того, это слово есть в словаре «Таких дел», и здесь почему-то корень sex никого не смущает.
Может быть, дело в том, что использование слов, начинающихся на «транссекс-», будет способствовать развитию так называемой «трушности» (когда одни трансгендеры считаются «настоящими», а другие — нет)? Отчасти слова «транссексуал», «транссексуалка» используются и так, но, во-первых, проблема эта скорее внутреннего существования транс-сообщества, а не внешней репрезентации, где слово нужно только для тех контекстов, где это важно, а в остальных имеет смысл обойтись «трансчеловеком» или «трансгендером», во-вторых, в условиях невозможности различения наблюдается ровно противоположная тенденция: слово «трансгендер» на практике часто становится синонимом слова «транссекс(уал)», а другие варианты… просто теряют видимость!
Сейчас я продемонстрирую, как это происходит. Какие ассоциации у вас со словами «пара транслюдей»? Скорее всего вы подумали о трансмужчине и трансженщине. В крайнем случае вы вспомнили о возможности однополых пар, где оба или обе совершали транспереход. И уверен, вы не подумали о том, что в моей паре один транссекс-человек, а второй последние лет двадцать стоит на том мнении, что его не стоит относить к женщинам или мужчинам, и адресует эту позицию окружению. Вот и любой желающий обозначить нас в тексте (а мы волей-неволей люди относительной публичности из-за литературной деятельности обоих, так что повод может просто случиться, не то чтоб мы на него нарывались, но…) будет рассуждать так же: нельзя сказать «пара транслюдей», ассоциации будут не те. И шансы, что саморепрезентация небинарного человека и ее в данном случае все же определенное влияние на социум будут в итоге учтены, снижаются, потому что его партнер со своей спецификой — Тот, Кого Нельзя Называть. И хорошо еще, если всё это не превратится в какой-нибудь ужасный лексический кадавр вроде «трансгендер и женщина».
Почему так хочется запретить слова, отсылающие к полу, когда они критически необходимы в отдельных ситуациях, а в остальном как они, так и их отсутствие таят некоторые риски? В поисках ответа на сей вопрос я решил вчитаться в определения базовых понятий в новоявленном пособии по транскорректности, и моя толерантность к этой беспощадно толерантной книге упала до нуля, потому что там обнаружились…
Неведомые самоощущения и игры с гендером
«Гендерная идентичность — то, как человек ощущает и определяет себя гендерно. Вы можете идентифицировать себя в мужском гендере (мальчик, мужчина), женском (девочка, женщина) или альтернативном (небинарный человек)».
«Многие транслюди (но не все) испытывают гендерную дисфорию — негативные психологические ощущения, связанные с несоответствием гендерной идентичности и того, как они выглядят и как их воспринимают окружающие».
«Трансгендерный переход — это действия, которые совершают транслюди, чтобы привести разные аспекты своей жизни в соответствие со своей гендерной идентичностью».
Всё! Ни слова о половых признаках, о дискомфорте, связанном с ними (телесной, или половой дисфории), о том, что они меняются при медицинском транзишне. Это всё окружающие (даже не общество в целом, а окружающие, вероятно, уже знающие о назначенном при рождении гендере человека) воспринимают неправильно. А вот если гормонотерапию применить — как-то иначе воспринимать начнут (нет). И ради этого можно пойти на транспереход и пожизненную стигму. Хотя не вполне понятно, зачем, ведь можно было бы вместо этого популяризовать правила из той же книги: «Если вам кажется, что человек “выглядит как мужчина” или “носит мужскую одежду”, или если он использует для себя местоимение “он” — это ничего не говорит вам о его идентичности: она может оказаться женской, небинарной или мужской»; «Когда вы упоминаете неактуальные имя и местоимение, которые человек не выбирал для себя и которыми называться не хочет, вы отказываете человеку в возможности распоряжаться собственными персональными данными. Это нехорошо».
Кстати, интересно, что Казанцева при этом отказывает транслюдям в возможности распоряжаться собственными определениями: «Что делать, если человек сам называет себя сленговыми “трансгендер” / “транссексуал” / “транс” / “MtF” / “FtM”? Используйте “трансгендерный человек”, “трансчеловек” или любой корректный термин из списка выше». А здесь всё хорошо. Двойные стандарты прочнее.
Трансженщин-феминисток и трансмужчин-маскулистов, кстати, в этой парадигме мнений о трансгендерности не существует, по крайней мере, последовательных в своих убеждениях: кто бы стал одновременно считать проблемы того или иного гендера очень серьезными и испытывать дискомфорт, а не радость от восприятия себя как человека менее проблемного гендера? На худой конец, если что-то в психологии, завязанной именно на самоощущении и самоопределении vs восприятии обществом, здесь входит в противоречие с убеждениями, человек стал бы изыскивать какие-то другие методы сгладить разницу (как делают это последовательно настаивающие на своей небинарности люди), а не стал бы прибегать к медицинскому переходу.
Меня в этой парадигме не существует, впрочем, уже потому, что я совершенно без понятия, каково это — ощущать себя гендерно. Не имею малейшего представления, что за гендерные самоощущения — знаю только ощущения, связанные с половыми признаками. Как вы догадываетесь, если бы не они, то я не писал бы эту статью. А писал бы, например, стихи для проекта «Ф-Письмо» — женский опыт сейчас самый актуальный тренд в современной поэзии.
Возникает вопрос: кому вообще нужно представлять транслюдей какими-то неадекватами, занятыми только играми с гендером, причем в случае совершающих транспереход — играми мазохистского пошиба (ой, мало мне проблем своего гендера, получу еще проблем второго, изнасиловать уже пытались — теперь еще надо по морде получить, по морде уже били — хочу еще попробовать попытки сексуального насилия)? Кому выгодна такая репрезентация транслюдей?
И о каком развитии реальной тактичности может идти речь, если нас изображают как людей, озабоченных гендерными игрищами и более ничем, с каким-то неизвестным «гендерным самоощущением», с максимально размытым понятием «гендерная идентичность», не отсылающим ни к чему из области пола, запутывающим читателей, выучивших, что гендер — социальный конструкт, и заставляющим выкручиваться, вкладывая в слова разные смыслы, популяризаторов науки, когда речь идет о биологических предпосылках (см., например, эту статью EQUALITY: https://vk.com/@g_equality-neperenosimaya-realnost-gendera)? В лучшем случае, в прогрессивнейшем, интеллигентнейшем сообществе (каковое, например, составляют люди, группирующиеся вокруг актуальной поэзии), возможны только танцы с бубном гипертранскорректности: не пытаться понять, не пытаться вписать в какие-то общие схемы, не пытаться узнать больше, главное — выяснить, как обращаться.
Автор: Ленни Ли Герке
