Кажется, сейчас, когда волнения об этой ситуации поутихли, время разобраться. Что не так с заявлением Роулинг и что говорят о ее утверждениях научные данные.
Работа, пожалуй, самой известной в мире писательницы Джоан Роулинг — лживое, скользкое, наспех написанное заявление о возможных рисках, связанных с правами и признанием транс-людей — заслуживает рецензию на 1 звезду. Если бы не был известен автор этого заявления, то никто и подумать не мог, что его написала создательница прекрасного фантастического мира, захватившего сердца детей и взрослых по всему миру. В нем нет и намека на что-то запредельное, волшебное, или гуманное небезразличие по отношению к другим людям и их благополучию; это подлое и наглое выражение худших тенденций страха, невежества и дегуманизации.
В статье Роулинг нет убедительных обоснований: не похоже, что с помощью наизусть выученных и давно развенчанных трансфобных аргументов, которые транс-сообщество слушает в течение многих лет, она попыталась объяснить свою позицию. Скорее она хотела получить одобрительные кивки от все более параноидальной и замкнутой компании старых белых британских писателей, которые испытывают чувство собственной важности от веры в то, что они раскрыли правду о каком-то масштабном трансгендерном заговоре. Это исповедание веры, и его ничто не отличает от тех бредней, что я разбирала множество раз за эти годы. Бесчисленное количество транс-людей знакомо с поверхностными утверждениями Роулинг. Она неоднократно повторяет расплывчатые заявления о «многих людях» чтобы сгладить отсутствие доказательств; нагло искажает набросанные факты и использует их только для создания вида экспертности; аргументы, которые она приводит, не выдерживают ни малейшей критики. И ужасающе то, что она в конечном счете хочет сказать своим заявлением.
Это не что иное, как манифест, основная мысль которого сводится к тому, что транс-людей не существует. Роулинг призывает к откровенному безразличию к нашей жизни вплоть до охотного лишения нас каких-либо достойных условий. Это серьезное утверждение, но подтверждение ему — повторяющиеся в заявлении темы.
Независимо от того, какие у человека ценности, действительно ли его заботят жизни трансгендерных людей, можно доказать, что подавляющее большинство утверждений Роулинг объективно ложны. Она злоупотребляет и искажает фактические и смежные с ними заявления — настолько, что Рита Скитер требовала бы тайм-аут. Рассмотрим следующее:
И сейчас я о по-настоящему личном. В-четвертых, меня беспокоит бурный рост количества юных девушек, которые желают сделать переход, и частоты случаев детранзишна (возвращения к изначальному полу) из-за сожаления о принятых мерах, в некоторых случаях безвозвратно изменивших их тела и лишивших фертильности. Некоторые говорят, что они решились на переход после осознания своей гомосексуальности и из-за гомофобии в обществе или семье.
Поскольку Роулинг не приводит никаких источников или цитат, которые могли бы обосновать её утверждение о росте случаев детранзишна, неясно, что на самом деле она хотела этим сказать. Если все больше людей идет на переход, то при прочих равных следует ожидать и рост случаев детранзишна. Например, предположим, что 1 на каждые 100 человек, совершивших переход, потом будут сожалеть и пойдут на детранзишн. Если число совершивших переход возрастет с 1000 до 2000 человек, то число тех, кто пошел на детранзишн, соответственно возрастет с 10 до 20 человек. Тогда можно было бы сказать, как это сделала Роулинг, что существует «рост количества» людей, которые пошли на детранзишн – таким образом затмив лежащую в основе реальность, ведь вероятность детранзишна среди тех, кто перешел, на самом деле не изменилась.
Роулинг, похоже, не заинтересована прояснять или обосновывать свое утверждение, но проверить его можно. Dhejne et al. (2014) изучили 767 человек, которые сменили документы и прошли хирургическую коррекцию с 1960 по 2010 год, и обнаружили, что число обращающихся за этим же лечением значительно увеличилось (на 100 000 человек), а доля сожалений уменьшилась. За весь период сожалели 2,2%, но в промежутке 2001-2010 годов этот показатель снизился до 0,3%. Wiepjes et al. (2018) изучили 6793 молодых и взрослых людей, направляемых на обследование в гендерную клинику в Нидерландах с 1972 по 2015 год, и обнаружили, что несмотря на значительное увеличение числа трансгендерных людей, получивших лечение, процент людей, перенесших гонадэктомию и сожалеющих о своем решении, все еще очень мал (0,5%). Примечательно, что 5 из 12 пациентов, которые выразили сожаления, не имели в виду «истинное сожаление» — сожаление от того, что переход был неправильным решением или результатом неправильного диагноза. Их сожаления были связаны с тем, как после перехода к ним относились люди.
Особенности транс-перехода подростков исследовали Brik et al. (2020). Они изучили 143 человека, которые принимали блокаторы полового созревания, и обнаружили, что 3,5% решили отказаться от лекарств и коррекции пола. Тела отказавшихся от перехода подростков не были безвозвратно изменены из-за гормональной терапии или хирургической коррекции. Ничто из этого не говорит о «бурном росте» случаев сожаления. И если Роулинг считает, что подобные исследования все-таки выявят такую проблему в ближайшие годы, то и это тоже можно будет проверить. Но имеющиеся сегодня данные говорят об обратном.
Мы можем точно так же оценить правдоподобность ее утверждения о том, что большое число трансгендерных людей решили сделать переход после осознания своей гомосексуальности, и решение было частично связано с гомофобией в обществе или семье. Может ли личная и социальная гомофобия привести к тому, что гомосексуальным цис-людям будет казаться привлекательным вариант стать трансгендерными? Все, что известно о распространенности гомофобных и трансфобных установок и взаимосвязи между ними, говорит о том, что это совсем не так, а переход как способ избежать гомофобию — понятие, которое просто не имеет смысла. Norton & Herek (2013), исследуя взгляды взрослых людей в США, обнаружили, что предубеждения о лесбиянках, геях и бисексуалах тесно коррелировали с негативными взглядами на транс-людей, и отношение к транс-людям в целом было даже негативнее. Это противоречит заявлению Роулинг о том, что трансгендерность — более привлекательная альтернатива гомосексуальности. Вместо этого, исследователи нашли доказательства сильной психологической связи между двумя областями взглядов: трансфобными и анти-ЛГБ предрассудками. Сравнив эти же взгляды среди студентов колледжа, Rye, Merritt, & Straatsma (2019) обнаружили более сильную корреляцию между трансфобными и анти-ЛГБ настроениями, чем между трансфобными настроениями и любой другой изучаемой переменной. Они заключили, что гомофобия, вероятно, всегда будет лучшим прогностическим фактором трансфобии, и эти две конструкции, по всей видимости, имеют общую основу.
Если общество или семья ненавидят вас за гомосексуальность, то, вероятно, они будут продолжать ненавидеть и за трансгендерность. Причина для перехода, которую допускает Роулинг, судя по всему, лишена смысла в реальности. Как отмечает Ashley (2019), многие родители и клиницисты молодежи разных гендеров открыто заявили, что на самом деле они предпочли бы иметь цисгендерного гомосексуального ребенка, чем трансгендерного. Более того, переход гомосексуальных людей — это не частый кейс. При объединении нескольких опросов молодых транс-людей, Ashley обнаружила, что только 8,7% заявили о гетеросексуальности. Аналогичный показатель и у взрослых. В целом, переход — не способ уйти от гомосексуальности.
Роулинг, похоже, не знает об этих важных фактах. Такие серьезные упущения являются нормой на протяжении всего ее заявления. Она продолжает:
Многие люди, вероятно, не знают – уж точно я не знала, пока не начала изучать этот вопрос должным образом, – что десять лет назад большинство людей, желающих совершить переход, были мужчинами. Теперь это соотношение изменилось на противоположное. В Великобритании число девочек, направляемых на переход, увеличилось на 4400%. Львиная доля приходится на аутистичных девочек.
Несколько исследований по этому вопросу:
- Vujovic et al. (2009) сообщают о стабильном на протяжении 20 лет соотношении транс-мужчин и транс-женщин как 1:1 в Сербии
- Olsson & Möller (2003) отмечают, что в конце 1960-х в Швеции соотношение было 1:1
- Согласно Godlewski (1988) в Польше на 5,5 транс-мужчин приходилась 1 транс-женщина
- Позже Cohen-Kettenis & Gooren (1999) сообщили, что в Польше и Чехословакии на 5 транс-мужчин приходится 1 транс-женщина
- Okabe et al. (2008) обнаружили соотношение транс-мужчин и транс-женщин в Японии, равное 1,5:1
- Garrels et al. (2001) обнаружили, что если в период с 1970 по 1994 год соотношение транс-женщин и транс-мужчин в Германии составляло 2:1, то после 1994 года оно снизилось до 1,2:1.
Соотношения полов у обращающихся за переходом трансгендерных людей варьируются в зависимости от региона и времени. Причем транс-мужчины в нескольких местах составляли большинство гораздо дольше, более 10 лет назад — и тогда это не считалось поводом для беспокойства, но сегодня Роулинг настаивает, что все-таки есть о чем переживать. Но если нет такой своего рода отправной точки, то и нет смысла утверждать, что произошло какое-то аномальное и тревожное отклонение от нее. Преобладание транс-мужчин на самом деле не является чем-то новым.
Проблема аргументов Роулинг в том, что те характеристики, которые она дает трансгендерным, дисфоричным и нуждающимся в переходе людям, им не свойственны. Причем она говорит о том, что число направляемых на переход девочек увеличилось на 4400%. Эта цифра без контекста может быть просто комбинацией случайных чисел: увеличилось на 4400% от чего? К чему? Из-за чего? Это утверждение, по-видимому, взято из статьи в The Telegraph: «В 2009-2010 гг. в общей сложности 40 девочек были направлены врачами на трансгендерный переход. К 2017-2018 гг. это число возросло до 1806». Чтобы допустить, что этот рост должен беспокоить, необходимо задать несколько вопросов — в особенности, сколько молодых людей, по мнению Роулинг, вообще могут быть допущены к переходу? Почему ее не беспокоили 40 детей в год, а 1806 — повод бить тревогу? В той же статье говорится, что мальчиков также стали направлять на переход чаще: с 57 до 713 за тот же период. Не является ли увеличение на 1,151% среди AMAB существенным или тревожащим? Роулинг никак не указывает порог, при котором эти цифры начинают ее беспокоить.
На самом деле дать ее словам контекст, который она для удобства опустила, проще простого. В NHS Gender Identity Development Service на обследование направляются люди от 3 до 18 лет. Возрастно-половая пирамида Национальной статистической службы Великобритании показывает, что в Великобритании на 2014 год насчитывалось 5 883 570 AFAB в возрасте от 3 до 18 лет. 40 AFAB, направленных на диагностику, составляют 0.00068% от общего числа AFAB в этом возрастном диапазоне. 1806 же составляют 0,031%. Cудя по всему, Роулинг находит достойным осуждения, что на диагностику направляют 1 из 3258 молодых AFAB, а не 1 из 147 090.
Сколько трансгендерных людей «должно» быть? В отчете Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе за 2017 год, основанном на данных опроса CDC, говорится, что в США 0,7% людей в возрасте от 13 до 17 лет идентифицируют себя как трансгендерные. Не все люди, которые идентифицируют себя как трансгендерные, испытывают клинический синдром гендерной дисфории или получают медицинское лечение, и эти цифры предполагают, что, хотя 700 из 100000 молодых AFAB могут быть трансгендерными, только 31 персона из 100000 направляется на обследование.
Важно отметить, что это данные о тех, кого направляют на диагностику в NHS GIDS. Людей, которые после обследования получат лечение в виде перехода, значительно меньше. Согласно докладу GIDS за 2016 год, около 40% обратившихся в клинику принимают решение о прохождении физических методов лечения, и только порядка 25% людей, направленных в возрасте до 12 лет, получат это лечение. Иными словами, мы можем обнаружить, что только 1 из 22 AFAB и еще меньше AMAB прошли оценку на предмет возможной гендерной дисфории и потенциального лечения. Вот так число «4400%» можно неверно интерпретировать, чтобы утверждать вещи, диаметрально противоположные реальности.
Данные из источника Роулинг показывают, что недавнее резкое увеличение числа направлений на обследование в гендерные клиники не ограничивается AFAB — оно наблюдается и среди AMAB. Причем стали чаще направлять не только детей и подростков, но и взрослых. Об этом говорит статистика одной из гендерных клиник в Нидерландах — с течением времени выросло число людей, впервые посетивших её пациентов (Wiepjes et al., 2018).
Такой же рост наблюдается в Швеции среди взрослых, подавших заявления о трансгендерном переходе (юридическим и хирургическим путем) с 1960 по 2010 год (Dhejne et al., 2014):
А также в Новой Зеландии с 1990 по 2016 год среди транс-женщин и транс-мужчин во всех возрастных группах, направленных на обследование в гендерную клинику (Delahunt et al., 2018):
В метаанализе 17 исследований с 1954 по 2014 год Arcelus et al. (2015) обнаружили статистически значимое увеличение с течением времени числа транс-женщин и транс-мужчин, обращающихся за обследованием и лечением.
Нет ничего удивительного в том, что в Великобритании резко увеличилось число трансгендерных людей, обращающихся в гендерные клиники. Благодаря средствам, выделенным Хоум-офисом, Gender Identity Research and Education Society в 2009 году опубликовали отчет, в котором прогнозируется постоянный рост трансгендерного населения Великобритании, обращающегося за лечением.
Там же приводятся причины, по которым все больше людей с гендерной дисфорией предпочитают обращаться к медицинским услугам: более широкие знания о транссексуальности и ее лечении в результате распространения информации через Интернет и СМИ, увеличение ассигнований NHS, «эффект приятеля»: телефоны доверия, местные группы поддержки и веб-дискуссионные площадки позволяют людям, испытывающим гендерную дисфорию, встретиться и обрести уверенность в себе. Другими словами, это не рост числа транс-людей в общем; это рост числа транс-людей, решивших открыться и обратиться за диагностикой и лечением гендерной дисфории:
На данный момент относительно немногие транссексуальные люди вышли из большого резервуара трансгендерных людей. Неопубликованные данные Transgender Eurostudy показывают, что средний возраст, в котором транс-люди впервые посетили своего терапевта для обсуждения гендерной дисфории, растет и в настоящее время составляет 42 года. Если резервуар людей, склонных к переходу, близок к истощению, этот возраст должен уменьшаться.
Похоже, что спустя 11 лет после этого отчета, Великобритания, в итоге приближается к истинному количеству транс-людей, нуждающихся в обследовании и лечении. Количество обращений в GIDS в 2018–2019 гг. свидетельствует о стабилизации роста за последнее десятилетие. Фактическая численность транс-людей не испытывает неконтролируемого экспоненциального роста до такой степени, что в итоге каждый в Великобритании в конечном итоге будет стремиться сделать переход. Вместо этого все больше транс-людей, которым требуется помощь, наконец получают ее. И это число не больше, чем численность транс-людей в целом — на самом деле оно намного меньше. Все это было известно более десяти лет назад.
Еще кое-что было известно задолго до попытки Роулинг оправдаться перед общественностью: состояния аутистического спектра «чрезмерно распространены» не только среди молодых трансгендерных AFAB. Аутизм широко распространен среди трансгендерных людей любого возраста и пола. Glidden et al. (2016) отмечают, что надежные исследования, проведенные в этой области, показывают, что показатели распространенности РАС (расстройств аутистического спектра) у детей и подростков с симптомами гендерной дисфории значительно выше, чем среди населения в целом, а у взрослых существует взаимосвязь между симптомами гендерной дисфории и РАС. May, Pang, & Williams (2016) подчеркивают, что среди людей с гендерной дисфорией и РАС примерно равный процент мужчин и женщин. По-видимому, нет непропорциональной распространенности аутизма среди молодых трансгендерных AFAB.
Но что более важно: ну и что? Роулинг намекает, что это еще одна причина для беспокойства, опять же не объясняя почему. Эти исследования показывают, что транс-люди могут быть аутистами, а аутичные люди могут быть трансгендерными. Наличие аутизма никоим образом не делает гендерную идентичность транс-человека более подозрительной или менее реальной. Однако такие как Роулинг ранее пытались утверждать именно это. Например, психиаторка Сьюзан Брэдли в 2017 году обвинила «транс-активистов» в неэтичном воздействии на аутичных детей, склоняя тех к смене гендера. Она заявила, что взрослые транс-активисты применяют агрессивный подход к вербовке подростков с синдромом Аспергера. Этот якобы агрессивный подход достаточно убедителен, чтобы оправдать прямое обвинение в том, что ЛГБТ-сообщество буквально «вербует» детей? Так, кампания с хэштегом #AutisticTransPride проводилась National Center for Transgender Equality, National LGBTQ Task Force, и Autistic Self-Advocacy Network — организацией, которая состоит из аутичных людей и возглавляется ими. Как было заявлено ASAN:
Неправильные представления о том, что значит быть трансгендерным человеком, о способности аутичных людей осознавать свой гендер и принимать решения относительно своего тела часто побуждают медицинских работников или членов семьи стоять на пути попыток трансгендерных аутичных людей жить в достойных условиях. Это выражается в отказе доступа к уходу, связанному с переходом, применении «нормализующего» лечения, направленного на подавление гендерной экспрессии, расположении под опеку или в учреждении, ограничивающем право принимать решения…
«Слишком часто аутичным людям отказывают в основных правах на принятие решений относительно наших собственных тел и заботы о своем здоровье, в том числе когда дело доходит до выражения нашей гендерной идентичности», – сказал Сэм Крейн, директор по правовой политике ASAN. «Независимо от того, трансгендерные мы или нет, гендерная идентичность аутичных людей так же реальна, как и любая другая, и ее следует уважать и поддерживать, а не отвергать, основываясь на беспочвенных стереотипах».
После этих слов Роулинг и другие станут говорить, что аутичные транс-люди даже «вербуют» самих себя, но они вполне способны говорить о себе самостоятельно. Они тоже осведомлены о том, что пытается сделать Роулинг, и нисколько не находят это приемлемым. Сеть Autistic Women & Nonbinary Network отмечает: «Ее заявления об аутичных AFAB детях основаны на эйблистских убеждениях о неполноценности аутичных людей и предполагают, что цисгендерные и нейротипичные люди знают нас лучше, чем мы сами». Кроме этого, многочисленные клиницисты и эксперты в области гендерной дисфории и аутизма подтверждают, что аутичные транс-люди осознают свой собственный гендер, и отрицать это на основе их аутизма недопустимо: согласно первичным клиническим рекомендациям по консенсусу экспертов, диагноз РАС у подростков не основание для отказа в диагнозе ГД (гендерная дисфория) и соответствующем лечении при наличии показаний (Strang et al., 2018). Также авторы подчеркнули важность обследования на РАС при обращениях по гендерным проблемам и обследования на гендерные проблемы при обращениях по РАС. Иными словами, вместо того чтобы определять, являются ли транс-люди аутичными и на этом основании отвергать достоверность их трансгендерности, важно определить, могут ли аутичные люди быть трансгендерными и нуждаться в транс-переходе.
Автор: Zinnia Jones Перевод: Sonic the Hedgehog
