Взгляды негласного лидера российской оппозиции Навального на ЛГБТ-повестку сначала были более чем сомнительными, а потом вроде бы поменялись на более приличные. Как именно это происходило и почему это может быть важно для сообщества?
Сразу нужно сказать, что автор понимает всю возможную неэтичность разговора об этом в тот момент, когда Алексей Навальный находится в заключении и, судя по всему, испытывает проблемы со здоровьем, находясь фактически в пыточных условиях содержания. Но продолжая требовать освобождения Навального (как и других политзаключенных), стоит понимать, что эти обстоятельства не остановят политизацию общества в разных направлениях. В том числе и участие ЛГБТ+-людей в протестном движении. В последних больших акциях протеста конца января 2021 года ЛГБТ+-активист_ки массово участвовали.
Но вопрос не перестает звучать: в какой степени поможет политическим интересам и целям сообщества геев, лесбиянок, бисексуальных и трансгендерных людей активное участие в движении под эгидой сторонников Навального? Оставим сейчас в стороне темное националистическое прошлое Алексея. Когда в конце 2000-х он участвовал в «Русских маршах» и пытался возглавлять мертворожденное национал-либеральное движение «Народ», то, надо думать, придерживался традиционных для той среды враждебных ЛГБТ взглядов на эту саму повестку. Во всяком случае, каких-то специальных заявлений на тему Навальный тогда не делал.
Наиболее четкое высказывание прозвучало в июле 2013 года, во время предвыборной мэрской кампании Навального в Москве, в большом интервью телеканалу «Дождь». Оппозиционер тогда на вопрос о гей-браках ответил, что, по его мнению, подобный «вопрос оформления гражданских отношений» можно решать только на референдумах, причем региональных. «Россия достаточно большая, разное отношение в разных субъектах федерации. Я думаю, что референдумы в Дагестане никогда не легализуют такие отношения» — вот что он дословно сказал. Дальше добавил: «Я считаю, что люди имеют право оформлять между собой гражданские взаимоотношения, как они хотят нужным. Вопрос, например, усыновления детей — здесь я категорически против. Но если кто-то живет в паре и хочет оформить свои наследственные отношения, и если в этом субъекте федерации принято такое законодательство, это либеральный город, я не против». Отвечая на вопрос о возможности проведения гей-парадов в Москве, Навальный напомнил, что в стране еще никто не отменял Конституцию, а основной закон страны дает гражданам право собираться мирно и без оружия.
Четыре года спустя в интервью Ксении Собчак политик повторил эту формулу: «лично ничего против гей-браков не имею, но давайте все будут решать в своих регионах на референдумах», сославшись к тому же на подобную схему в США до исторического решения Верховного суда 26 июня 2015 года.
То есть у Навального классическая позиция европейских правоцентристов (типа, например, итальянских христианских демократов или французских умеренных правых) и американских республиканцев. Ничего хорошего, но не ужас-ужас-ужас. Во всяком случае, эволюция от априорной гомофобии националистических экс-соратников Навального к этой респектабельной, хоть и неприятной позиции очевидна. К тому же, нельзя не заметить, что все журналисты ведут с ним беседы исключительно об однополых браках, словно бы у российского ЛГБТ+-сообщества нет других проблем, а как мы все знаем, они есть и их очень много.
Еще более противоречивая ситуация у Навального с феминизмом. Совсем недавно, в конце прошлого года известная фем-блогерка Ника Водвуд призвала сторонниц осторожнее поддерживать оппозиционера, потому что он нераскаявшийся правый и сексист.
На что Навальный отреагировал так: «Так. Я, между прочим, большой поклонник феминизма и феминисток. А в ФБК работает больше женщин, чем мужчин. И женщины занимают больше руководящих должностей!». К тому же еще раньше, в марте 2020 года, Алексей в одном из своих роликов поддержал Юлию Цветкову, художницу, феминистку и квир-активистку из Комсомольска-на-Амуре, против которой завели ворох бредовых уголовных и административных дел.
В общем, Алексей Навальный в феминистском и ЛГБТ-вопросах пока что ведет себя как обычный умеренно популистский и безусловно правый политик, который одновременно дистанцируется от гомофобного и сексистского людоедства, но и не готов стать тем рупором, через который будут слышны голоса угнетенных групп. Такое лавирование, конечно, вызывает законное раздражение. Например, гей-активист Николай Кормаков, модератор фб-группы «ЛГБТ-дискуссионная площадка», резонно пишет: «Наивно призывать ЛГБТ-сообщество к поддержке кого бы то ни было, кто: 1) словом не обмолвился, что он открыто против преследования ЛГБТ-людей, 2) ни разу не сказал, что это преследование существует вообще и оно есть часть государственной линии поведения, 3) последовательно высказывался за ограничение прав на семью и родительство ЛГБТ-людей… Никто не отрицает верность мысли, что не изменив правила и принципы, невозможно изменить всю ситуацию вообще. Но, блин, народ. Лично я не готов шевелиться ради чувака, который меня вообще за человека не считает, который даже намека не делал, что он как то поддерживает меня и мое сообщество. Умение переобуваться в прыжке и делает ясность четкой позиции такой ценной и важной. Поэтому вначале стулья, а потом уже петиции, марши и лайки, сорян. Вначале персонажоткрыто обозначает, что он – за лесби, геев, транс_людей (не за права всех людей, а вот так – конкретно), а уж потом будут ему и лайк, и апельсины в передачке».
Но есть и диаметрально противоположные мнения. Например, координаторкой штаба Навального в Мурманске еще несколько лет назад стала ЛГБТ-активистка Виолетта Грудина. В интервью радио «Свобода» она говорила следующее: «Я слежу за деятельностью Навального со времен митингов на Болотной площади и его участия в выборах мэра Москвы. Я восхищалась антикоррупционными расследованиями Навального, но не могла принять его националистические взгляды. Но сейчас я не вижу среди пунктов программы Навального никаких дискриминационных тезисов. Кроме того, у меня оппозиционные взгляды, я за смену власти в России. И не вижу сейчас другого кандидата на пост президента России».
Объединяющим эти противоположные позиции, пожалуй, может быть лишь одно соображение. У российского ЛГБТИК-сообщества как политического движения есть собственные цели и ценности. Чтобы подобные цели и ценности воплотились в жизнь, наши братья и сестры из других стран порой были вынуждены вступать в тактические и стратегические союзы с другими политическими силами. Причем иногда, честно говоря, с гораздо более милыми и классными, нежели навальнисты: такими как, например, левые профсоюзы в тэтчеровской Британии или ультралевые борцы с латиноамериканскими диктатурами. Но мы исходим из возможного здесь и сейчас и, по моему мнению, участие в общедемократическом движении для нас сейчас жизненно важно, при условии, что означенное движение не будет нас оттирать в сторону. А конкретная личность Навального или другого ловкого и талантливого лидера, со всеми его личными взглядами и предрассудками, в этом контексте рано или поздно перестанет быть самой важной и самой обсуждаемой темой.
