Мне понравилась его анкета. Да что там анкета! Мне понравились его фотографии в анкете: худощавый, с красивой фигурой и с удивительными глазами.
С фотографий на меня смотрел красивый мальчишка. Его фотографии не отпускали: то он в обнимку со щенком, то с букетом первоцветов, то где-то среди песчаных пляжей. В этом мальчишке была притягательность и удивительная для его лет рассудительность. Мы стали общаться как-то непринуждённо и «обо всём и ни о чём». Мы были в разных городах. Сюда – в Первопрестольную – он не собирался, ибо работал, как вол, шесть дней в неделю. Седьмой – отсыпной. Мне было ехать к нему лениво. Общение с ним то затухало, то разгоралось с новой силой.
Мальчишка был разносторонним и интересным собеседником. Как-то он поместил порцию своих свежих фотографий на своей страничке. И меня – словно током – ударило. Я увидел в его глазах боль. Боль была нестерпимой, она просто хлестала из его глаз, хотя его губы улыбались. Спросил его:
– Малыш, что с тобой, у тебя всё в порядке? Тебе нужна помощь, если да, то скажи какая. Может я смогу тебе помочь?
Он молчал некоторое время. Потом написал:
– Ты добр ко мне, но я не хочу знаться с тобой в реале. Я буду прекращать любое общение. Прости.
Его «прости» меня обескуражило, ибо я не писал и не говорил ничего эдакого, за что можно прекращать общение. На мой вопрос «в личку», он ответил просто:
– Ты увидел в моих глазах горе. Это горе настоящее. Мне нечего тебе сказать. Мне сейчас плохо. У меня ВИЧ…
Что мы все, здесь сидящие, знаем о ВИЧ, о людях, чью жизнь круто изменил этот диагноз? С фотографии на меня смотрел почти ещё ребёнок. Ему было 25 лет. Ему было плохо, его жизнь оказалась копейкой ржавою. Мне захотелось его поддержать. Понятно, что с такой ношей жизнь не сахар и – возможно – ему не нужны мои слова утешения и поддержки, но я решил съездить к нему.
Утром я купил билет до его города. Позвонил ему, сообщить, что еду к нему.
Серый и промозглый апрельский денёк, чавкающий снег и океаны луж. Мальчишка встретил меня на остановке. Он был укутан в тёплые вещи, но терпеливо меня ждал на апрельском ветру.
Его дом меня поразил тем, что был очень маленьким и уютным. Знаете такой уютный дом. Где нет мелочей. Где всё для его хозяина имеет значение, начиная от входной двери, заканчивая банным полотенцем.
Мы проговорили весь день и вечер. Он ничем не отличался от здорового человека. Только пил какие-то таблетки. Вживую он оказался намного приятнее, чем виртуально. Его история такова.
– Ко мне приехал мой приятель – москвич. Утром он уехал к себе, а ночью был с ним улётный секс. Я такой человек, что секс для меня не является первостепенным. Есть – хорошо, нет – тоже. В нашем провинциальном городке всё не так, как у вас в Москве. Нас – геев – по пальцам пересчитать можно. Мы и общаться не общаемся друг с другом, ибо всё друг про друга знаем. Поэтому приезд моего приятеля из Москвы закончился сексом. Я впервые не настоял парню надеть презерватив.
Улётный секс закончился тем, что после сдачи анализов меня вызвали в областной центр. Я не помню как вышел из кабинета, как приехал домой. Я закрылся дома, отключил телефон. Жизнь закончилась, не начавшись. Мне всего-то двадцать пять и … пиZдец… «Приятель» растворился. Вначале не отвечал на мои звонки и смс-ки. Потом начал отнекиваться. Но чего ему отнекиваться, если у меня он был всего лишь первым за весь прошлый год и без презерватива.
Мать пришла на помощь. Больше никто не знает. Так и живу: пью таблетки, сдаю анализы и размышляю: чем же я обидел Бога, что он так меня наказал. У меня ведь и так – с детства – букет болячек. Теперь СПИД. Я прекратил контакты со всеми. На работе сильно мёрзну, ибо помещение не сильно отапливается. Приходится теплее одеваться, чтобы не простывать. Чтобы съездить в область, беру в счёт отпуска, чтобы не отрабатывать потом за взятый отгул.
Познакомился на сайте с пареньком. У него тоже ВИЧ. Был с ним секс (кто же его не хочет!), но не то. Вернее, мальчик не по мне. Если я на сайте скажу про себя, что ВИЧ-инфицированный, то меня закидают и обольют помоями. Но я же не блядь какая-нибудь! У меня этот секс был первый раз за год!
В его глазах стоят слёзы. Он не прячет их. Он сдерживается. Залпом выпивает бокал вина. Смотрит на пузырёк с какими-то таблетками и, вдруг, полушёпотом:
– Как же я вас ненавижу! Вас – москвичей! Это у вас там блядство. Это вы трахаете всех и вся. У нас нет такого разврата и скотства! Убирайся отсюда. Ненавижу…
Убежит в ванную. Его долго не будет. Выйдет он с мокрой головой и в белом махровом халате. Зажжёт свечи и ароматные палочки. Включит музыку. Его огромная кровать с белым плюшевым мишкой в изголовье была расстелена. В середине ночи плюшевый мишка валялся уже на полу. Простыни были измяты и одеяло забито ногами в угол.
Утром я уеду. Мы больше никогда с ним не виделись и не переписывались. Потом – спустя какое-то время – его анкета была удалена с сайта знакомств. Возможно, что он уехал из России, как мечтал, а может….
Когда я слушаю эту песню, то в моей памяти встают полные слёз глаза мальчишки, его «ненавижу!» и плюшевый мишка, сидящий в изголовье кровати.
Целый год я буду сдавать анализы, трясясь от страха. Друг мой – врач – при закрытой двери своего кабинета будет орать на меня матом за то, что я рисковал. Но передо мной будут стоять глаза полные слёз того мальчишки. Двадцатипятилетнего.
Прости меня, если ты – случайно – есть на этом сайте. Прости меня за то, что наш город причинил тебе столько зла за один раз. Прости!
Автор: Sniper_001
P.S. Данный рассказ участвовал в конкурсе на лучшую работу, которая привлечет внимание ЛГБТ сообществ к проблемам ВИЧ.
Рассказ занял третье место и получил специальный приз команды сайта Парни ПЛЮС за наибольшее количество комментариев.
