С 2019 года мы ездили по России и делились многолетним опытом креативного активизма, рассказывали о взаимодействии с медиа, союзниками и госорганами, – рассказал один из создателей проекта «Азбука Активизма», координатор «Альянса гетеросексуалов и ЛГБТ за равноправие» Алексей Сергеев.
В каждом втором городе на семинары приходила полиция, иногда начало из-за этого откладывалось на час-полтора. Кто-то даже шутил, что это интерактивная часть семинара «по взаимодействию с госорганами на практике».
Во Владивостоке нас с Алексеем Назаровым вовсе вывели из самолета сразу после посадки. Последняя поездка в Ярославле закончилась «штурмом» ОМОНа, незаконным задержанием, изъятием книг и сдачей анализов в наркодиспансере (якобы на мероприятии могли быть психотропные вещества). Семинар был сорван.
Не скажу, что подобный «креатив» со стороны полиции в адрес ЛГБТ-активистов приятен, но это та реальность, в которой мы живем. До сих пор судимся по поводу незаконности действий правоохранительных органов, точка в этом деле не поставлена. А наш проект закончил свое существование в прежнем виде. Но это, естественно, не конец.
Что происходит, куда мы движемся? Попробую порассуждать на эту тему.
Алексей Сергеев, “Азбука активизма”
«Власть агрессивно борется с ЛГБТ, чувствуя, что проигрывает»
Проходящий год ознаменовался каким-то невероятным количеством блокировок известных ЛГБТ-ресурсов. Например, совсем недавно Роскомнадзор заблокировал сайт ЛГБТ-кинофестиваля «Бок о бок», а весной — наш правозащитный паблик «Альянс гетеросексуалов и ЛГБТ за равноправие» в соцсети VK. Пытались блокировать группу Российской ЛГБТ-сети (признана «иноагентом») и портал «Парни Плюс». Правозащитники борются за отмену блокировок, пока с переменным успехом. Неприятно, что многие блокировки внесудебные, то есть тебя просто Роскомнадзор берет и блокирует, ты даже не можешь привести доводы, почему это незаконно.
В целом количество таких блокировок и по другим направлениям активизма пугает, это, пожалуй, развязывает руки властям. Даже если блокировка идет по суду, как правило, ты об этом узнаешь постфактум, никто тебя к процессу не привлекает.
В последние месяцы сразу несколько ЛГБТ-организаций признано иностранными агентами, что существенно затрудняет работу. Ну и, конечно, пандемия внесла свою лепту — всегда можно найти повод закрыть офлайн-мероприятие, вменив несоблюдение эпидемиологических требований, как было в прошлом году с фестивалем «Бок о бок».
На мой взгляд, власти используют ситуацию не только для отмены фестивалей, но и чтобы, по сути, отменить право на свободу собраний. До сих пор во многих регионах запрещены даже одиночные пикеты, что, очевидно, абсурдно. Что уж говорить о массовых акциях. Непросто сейчас всем активистам, ЛГБТ в том числе. Но для нас это даже более критично, потому что меньше других каналов транслирования информации. Об ЛГБТ-повестке в основном пишет небольшой спектр либеральных СМИ, так как остальные запуганы законом о пропаганде и общим негативом со стороны государства…
Я думаю, власть все более агрессивно борется с ЛГБТ и вообще проявлением всякой свободы, так как подспудно чувствует, что проигрывает. Надо понимать, что пока есть интернет, – а настоящий тоталитаризм возможен только тогда, когда нет независимых каналов информации.
«В России не хватает именно публичного активизма»
Почему я лично этим занялся. Потому что, во-первых, уже накопился определенный опыт, шишки набиты и наработаны удачные кейсы. Во-вторых, я понимаю, что в России не хватает именно публичного активизма. Довольно много организаций, которые занимаются психологической поддержкой, юридической помощью и так далее.
Это все нужно, безусловно. Это то, что работает на сообщество. Но, к сожалению, если не выносить это в публичное поле, то не будет ничего меняться. Мне кажется, это важно.
Ребята в Ярославле и Волгограде, к которым мы ездили еще до проекта, просто делали свою первую акцию. Мы предложили помощь.
Очень важна поддержка, когда ты выходишь в первый раз. Ты не знаешь, как вести себя с полицией: будут они тебя забирать или, наоборот, защитят от гомофобов. Они не очень понимают, как работать с прессой. Потому что если на акцию не пришла пресса, получается, об этой акции никто не узнал. Постоял, по сути, для себя.
Публичный активизм не сводится только к акционизму, у нас есть еще такая фишка — мы в Альянсе всегда любили именно креативный активизм. Когда мы поняли, что наша питерская пресса уже «наелась» ЛГБТ-акций, когда простые пикеты стали ей неинтересны, мы стали креативить и поняли, что это привлекает, во-первых, новых сторонников, во-вторых, — это очень хорошо для деконструкции стереотипов.
«Маразм одряхлевшей системы»
Я разговаривал с тинейджерами, для них запреты властей воспринимаются так же нелепо, как в позднесоветское время выглядело ритуальное насаждение марксизма-ленинизма. Молодые люди видят, что есть другая реальность, поэтому запугивание и уголовные дела выглядят как маразм одряхлевшей системы. В реальности же мир движется вперед, и все эти отжившие вещи могут доставить проблем, но, надеюсь, не смогут остановить прогресс.
Между тем совсем недавно большинство россиян в опросе ВЦИОМ назвали недопустимыми однополые сцены в кино, даже если там стоит маркировка «18+». Другие опросы говорят, что среди молодежи больше половины выступает за равноправие ЛГБТ-людей. Это свидетельствует о серьезной поляризации в обществе: старшее поколение, смотрящее телевизор, стало еще более негативно относиться к ЛГБТ, а молодежь, которая имеет больше каналов информации, относится все более спокойно.
Недавно мне рассказали интересную историю. В летнем лагере девочка на прощание подарила другу свои радужные тапочки (из-за коронавирусных ограничений не было возможности купить сувенир на память). Тапочки он надел в поезде, чем вызвал негатив учительницы: «Ты что, из этих что ли?» Меня очень порадовала абсолютно спокойная и адекватная реакция 13-летнего ребенка.
«Я не разочаровался в активизме и не ушёл из него»
Понятно, что не все так просто и пока положительных подвижек со стороны государства ждать не приходится. Думаю, это вопрос ближайших 15–20 лет.
Да, перемены требуют немалых усилий, работы, смелости, но у нас даже больше возможностей, чем у активистов прошлого, у которых не было интернета и соцсетей.
В общем, переменам быть, это исторически неизбежно, мы можем только попытаться их ускорить, чтобы уменьшить число жертв. Ведь гомофобия — это не абстрактное слово, а то, что, пожалуй, отравляет и ломает жизнь многим людям: психологические и физические травмы, невозможность быть собой и проживать свою жизнь.
Мы не можем точно сказать, сколько людей были убиты по гомофобным мотивам, сколько подростков покончили с собой из-за травли, так как государственной статистики не ведется. Но даже то, что просачивается в прессу, и та информация, которую собирают правозащитники, — вершина страшного айсберга.
Очень часто говорят, что Россия не готова, но так всегда говорят. В Украине говорят, что сейчас война идет, или сегодня день Троицы какой-нибудь животворящей, или еще что-то. Всегда не время. А люди живут здесь и сейчас, убивают людей здесь и сейчас, травля идет здесь и сейчас. У нас нет шанса ждать сто лет. Мировая практика показала, что во всех странах на первых этапах это сначала сопротивление.
Я в активизме уже скоро 10 лет, но не разочаровался и не ушел из него, потому что понимаю: это не спринтерская дистанция, а сверхмарафон.
Автор – Алексей Сергеев, один из создателей «Азбуки активизма», координатор «Альянса гетеросексуалов и ЛГБТ за равноправие»
