Интервью с создателями вакцины, новосибирскими учеными «Вектор» КомбиВИЧвак — ученые объяснили, кто не дает спасать людей.
В 2016 году многие российские регионы были официально объявлены территориями с эпидемией ВИЧ-инфекции — где живут с ВИЧ уже более 1 % населения. Однако в стране из-за отсутствия денег остановлены разработки всех вакцин против ВИЧ, в числе которых и вакцина новосибирских ученых с ГНЦ ВБ «Вектор» — КомбиВИЧвак. Журналистка встретилась с учеными — разработчиками КомбиВИЧвака — заведующей лабораторией рекомбинантных вакцин Ларисой Карпенко и заведующим отделом иммунотерапевтических препаратов Александром Ильичевым, чтобы узнать, способна ли местная вакцина остановить эпидемию ВИЧ и что заставит власть снова начать финансировать новосибирский проект.
После открытия ВИЧ ученые всего мира работают над препаратами против этого вируса. Имеет ли вообще это смысл, учитывая его постоянную мутацию?
А.И.: На самом деле любой патогенный микроорганизм приспосабливается к тем лекарствам, которые против него применяются. В качестве примера — бактериальные инфекции: делается антибиотик — появляется микроорганизм к нему устойчивый. Можно даже сказать, что возможности химии заканчиваются, бактерии мутируют, и скоро мы останемся в этом плане безоружны. С вирусами еще сложнее — для большинства лечения просто нет. А вот против ВИЧ как раз создано уже довольно много препаратов, и эта работа подтолкнула прикладную науку на создание других противовирусных препаратов. Появилась новая диагностика, начиная от инфекционных заболеваний и заканчивая онкологическими.
Л.К.: ВИЧ, конечно же, изменяется, но он не может бесконечно изменяться, иначе он не останется этим вирусом.
Есть фрагменты на поверхности вируса и внутри вируса, которые остаются неизменными, иначе бы он просто не собрался в вирусную частицу. Идея нашего подхода — взять консервативные участки вируса, которые не меняются, и использовать эти участки в создании вакцины.
Есть ли серьезные отличия в протекании болезни в зависимости от штамма вируса?
А.И.: Я думаю, таких полноценных исследований пока просто не существует. Точно известно лишь об отличиях в молекулярной структуре.
В статье о собственной разработке «Смогут ли искусственные иммуногены избавить человечество от СПИДа?» вы, с одной стороны, говорите о том, что до сих пор нет однозначного ответа на вопрос, какие из иммунных механизмов в защите от ВИЧ являются ключевыми, а с другой — собственная разработка основывается как раз на стимулировании необходимого иммунного ответа организма. Почему вы считаете, что в результате вакцина КомбиВИЧвак запустит нужный иммунный механизм у человека?
Л.К.: В изучении ВИЧ стремительно накапливаются новые знания. Например, у людей с ВИЧ были обнаружены так называемые широко нейтрализующие антитела, о которых еще совсем недавно мы не знали.
Эти антитела были обнаружены у людей, которые были инфицированы вирусом, но СПИД у них не развивается, таких людей называют нон-прогрессоры. У них эти антитела узнают любой изменившийся ВИЧ и нейтрализуют его.
Эти широко нейтрализующие антитела начали исследовать и оказалось, что они есть практически у всех людей с ВИЧ, но просто долго созревают. В нашу вакцину мы ввели два компонента, один из которых индуцирует эти антитела, а второй компонент индуцирует цитотоксический клеточный ответ Т-лимфоцитов, что приводит к уничтожению инфицированной клетки. В этом, по сути, и есть изюминка нашей разработки — два компонента соединены в одной конструкции.
Во сколько уже обошлась разработка КомбиВИЧвака на «Векторе»?
А.И.: Вообще в России разрабатываются три вакцины — в Москве, Санкт-Петербурге и Новосибирске. Деньги мы примерно получали одинаково; то, что реально было потрачено на нас, — миллионов 70–80.
Когда закончилось финансирование вашего проекта?
А.И.: В 2010 году.
Сколько нужно денег сейчас?
А.И.: Пока мы прошли только первую стадию клинических испытаний, а для того, чтобы зарегистрировать в Минздраве, препарату нужно пройти еще три.
Порядок финансирования — сотни миллионов рублей, но это уже не наша задача, по сути. Поймите, на науку нам деньги не нужны. Деньги нужны сейчас врачам, которые будут проводить испытания.
А вообще-то по правилам клинических испытаний мы не должны заниматься испытаниями вакцины на человеке. По закону это делают медицинские работники независимо от нас, ученых-разработчиков, мы их в лучшем случае консультируем и не более того.
Можно ли представить, что испытания захочет профинансировать частный инвестор?
А.И.: Российский — вряд ли, они еще не доросли. Потенциально интерес могут проявить страны Африки или Юго-Восточной Азии — у них инфицирован почти каждый третий, и проводить испытания там будет легче. Но подобными переговорами должны заниматься не мы, ученые, это уровень российского правительства.
Если представить, что испытания начнутся сейчас и пройдут успешно, сколько времени понадобится, чтобы вакцина начала применяться на практике?
А.И.: Пять лет, а потом запуск производства.
Насколько дорогое производство и где КомбиВИЧвак планируется производить?
А.И.: Нет, недорогое. Оно даже дешевле, чем производство вакцин против гриппа. На «Векторе» уже организованы производственные площади, которые в существенной степени обеспечены необходимым оборудованием.
Есть ли сейчас понимание, какой продолжительности курс лечения будет необходим и на каком этапе болезни ваша вакцина будет эффективна?
Ученые ФГУН ГНЦ ВБ «Вектор» (слева направо): Александр Ильичев, д.б.н., профессор, заведующий отделом иммунотерапевтических препаратов; Лариса Карпенко, д.б.н., заведующая лабораторией рекомбинантных вакцин; Сергей Бажан, д.б.н., заведующий теоретическим отделом
А.И.: Мне каждый день приходят письма от ВИЧ-положительных людей, правда, не мне, а директору, а он пересылает их мне. ВИЧ-позитивные не понимают, что это не лечебная вакцина, а профилактическая для людей, которые находятся в уязвимой группе, чтобы остановить распространение вируса.
Почему ученые, у которых есть финансирование, например американцы, не пытаются идти по пути, который считаете перспективным вы?
А.И.: Что-то свое ученым сделать хочется, тем более американцам. Скорее всего, они первыми ее и сделают, тогда нам можно будет очень быстро сделать свою вакцину. Возможно, улучшить то, что у нас есть.
Обидно будет, что мы это не сделаем первыми, а могли бы?
А.И.: Мы опубликовали результаты своей работы, запатентовали, правда, только в России.
У нас денег в свое время не хватило запатентовать в Европе, Северной Америке и Азии. Возможно, наши элементы войдут в их вакцину — мы можем говорить: «ёлки-палки, украли», но украли — не украли — здесь все законно.
Ну и у исследователей, работающих в области ВИЧ, есть такая негласная этическая норма — нельзя скрывать научные данные, потому что это должно быть доступно для всего научного сообщества. Мы-то себя воспринимаем как: есть такая организация Global HIV Vaccine Enterprise, она курирует все работы в мире по разработке вакцины, и вот что на их страничке пишется о нашей вакцине: в России разрабатывают три вакцины, но хотелось бы сказать о вакцине, разрабатываемой в Новосибирске, — КомбиВИЧвак. Ни в Северной Америке, ни в Западной Европе нет ничего подобного по тому научному потенциалу, который заложен в эту вакцину. Это мнение американцев о нас. Конечно, нужно проверять, как она себя покажет на людях, но пока в плане идеологическом мы оказываемся не то что на уровне, а вообще, возможно, выше.
Рассматривает ли наука версию, что ВИЧ — это хроническое заболевание, от которого просто невозможно избавиться, как от некоторых других?
А.И.: Вы можете не лечиться — проживете 5–7 лет и загнетесь, можете лечиться — проживете 25 лет, и более. Качество жизни у человека с ВИЧ возможно гораздо ниже, чем у здорового. Насколько я помню, у нас в стране процентов 25 лечатся, а остальные нет.
Лечение только этой части больных обходится государству около 40 млрд в год, а если всех лечить, то умножайте как минимум на 4 — это 160 млрд, а еще и число больных увеличивается постоянно.
Получается, что каждый 100-й в России инфицирован, а официальная статистика занижена, потому что многие случаи не выявлены, а это большая проблема для государства и для экономики. К примеру, каждый день больше 10 человек в Новосибирске заражаются ВИЧ.
У нас очень неблагоприятная ситуация в России, она хуже, чем в Африке или еще где-то, вот только братья-украинцы от нас не отстают — всё.
Как чиновники объясняют отсутствие денег на продолжение исследования?
А.И.: Да ничего они не объясняют! Когда не хватает денег, идет борьба за ресурсы, кто лучше может пролоббировать, тот деньги и оттягивает. Конечно, есть и высшие интересы государства. Но это уже выше моей зарплаты.
А вы верите, что финансирование проекта все-таки возобновится?
А.И.: Куда государство денется при такой динамике роста людей с ВИЧ? Наша экономика в настоящий момент вряд ли потянет полномасштабные исследования. Но, на мой взгляд, поддерживать исследования в области ВИЧ необходимо, поскольку проблема никуда не денется, а она только нарастает. Если поддерживать сложившиеся коллективы, то они, в случае создания вакцины где-то в мире, смогут быстро сделать вариант российской. Иначе вакцину придется закупать у супостатов.
Настя Гринёва, Источник: НГС.НОВОСТИ
Фото depositphotos.com (1), предоставлено героями статьи (2)
