Лонгрид о природе ненависти правящего класса к ЛГБТ, русской хтони и великом возвращении к себе
Россия, похоже, отбирает у Ирана статус самой гомофобной страны из всех, что вообще можно назвать странами. Но почему так случилось и что нам с этим делать?
Спасти зад Дугина
Чёрный проповедник русской хтони, соавтор идеологии православного фашизма и самозванный кремлевский идеолог Александр Дугин разразился очередным опусом. В нём он говорит, что если Россия проиграет в так называемой спецоперации, то солдаты НАТО, «большинство из которых мулаты» будут ходить от дома к дому, анально насилуя всех и каждого по приказу своих хозяев. И потому, мол, лучше погибнуть.
Насчёт самого Дугина трудно не согласиться, впрочем, его дряблый зад в явной безопасности. Цитировать этого злобного безумца, воспевающего смерть, можно было бы разве что в порядке стёба. Но проблема в том, что мы уже несколько месяцев живём в мире, изуродованном его измышлениями. Ещё недавно они воспринимались лепетом стрёмного городского сумасшедшего. Сегодня всё это артикулируется первыми лицами и транслируется в законодательных актах.
Дело, конечно, не в одном Дугине. Он — как Мизулина с Милоновым или Стерлигов с Пригожиным, только от философии. Просто один из наиболее гротескных персонажей, представляющих (или претендующих на это) правящий класс. Которому до поры было будто не до нас. Все нелепые концепции «традиционных ценностей», которые надо защищать, сформировались не сразу и долгое время служили морковкой для социального низа, на который опиралась российская элита, пока она себя ни в чём таком не ограничивала. Но, как выяснилось, до поры.
Русская традиционная толерантность
Пожалуй, с этого концепта и стоит начать. «Традиционные ценности» поднимают на вилы все ультраправые режимы, каждый раз понимая под ними разное. В случае с Россией это некий краткий и вольный пересказ книжки «Домострой», в которой говорилось о том, за что, как и сколько раз надо бить жену. Ну, и о другом, конечно. Своеобразная энциклопедия патриархальной жизни, датируемая серединой XVI века и приписываемая протопопу Сильвестру. Которую явно не читали те, кто пересказывает.
Проблема лишь в том, что книга эта вовсе не соответствовала той самой жизни, и была скорее отчаянной проповедью, нежели описанием сложившихся порядков.
Древняя Русь была чертовски толерантной страной. Причин тому много, но этот факт признавался иноземными путешественниками, причём скорее в негативных коннотациях. Мол, и бабы с мужиками купаются постоянно, и образ жизни ведут разнузданный, и содомию развели, и вообще что-то все такие радостные!
Митрополит Даниил, московский проповедник эпохи Василия III, в своем двенадцатом поучении (1530-е гг.) сначала обличает сластолюбцев, проводящих время с «блудницами», но вскоре переходит к другому виду сластолюбия и даёт довольно лапидарный портрет женственных гомосексуалистов своего времени: “…женам позавидев, мужское свое лице на женское претворяши. Или весь хощеши жена быти?” Даниил рассказывает, как эти молодые люди бреют бороду, натираются мазями и лосьонами, румянят себе щеки, обрызгивают тело духами, выщипывают волосы на теле щипчиками, переодеваются по нескольку раз в день и напяливают на ноги ярко-красные сапоги, слишком маленькие для них. Он сравнивает их приготовления с вычурно приготовленными блюдами (“некая брашна дивно сътворено на снедь”) и интересуется, кого они такими приготовлениями надеются прельстить. Резюмируя все сохранившиеся сведения о мужском гомосексуализме в допетровской Руси, известный историк С.Соловьев писал – в викторианско-пуританском тоне, свойственном его эпохе: «Нигде, ни на Востоке, ни на Западе, не смотрели так легко, как в России, на этот гнусный, противоестественный грех», — вот лишь небольшая выдержка из исследования нравов наших предков.
И это во время, когда в Англии, Голландии, Испании и Германии за одно подозрение в содомии казнили, пытали, жгли на кострах. Конечно, наказание за это дело было и на Руси, но сугубо церковное. Покаяние за него колебалось от одного года до семи лет, в тех же пределах, что и гетеросексуальные прегрешения. К женатым мужчинам чуть строже, к холостым и подросткам — терпимее.
Гомофобия по лайту
Во всех русских законодательствах от Русской Правды и до эпохи Петра Великого это явление не упоминалось и было безнаказанным. И лишь первый русский император вместе с прочими прогрессивными европейскими явлениями привёз в Россию подлинную государственную гомофобию.
Не углубляясь в дальнейшие исторические экскурсы, отметим, что всё равно — всегда — степень этой гомофобии и формы её проявления были мягче, чем в любой европейской и не только стране. Даже советская власть в первые 16 лет своего существования провозглашала прогрессивные взгляды. Лишь к концу 1933 года зампредседателя ОГПУ Генрих Ягода добился включения в уголовный кодекс статьи о наказании за гомосексуальные отношения. Если они были добровольными, то максимальный срок наказания составлял 5 лет тюрьмы.
Применялась статья в основном к политическим противникам и была скорее пугалом, нежели репрессивной мерой. Количество осуждённых по ней было ничтожным относительно числа ЛГБТ-граждан СССР, которые хоть и не знали такой аббревиатуры и ушли в подполье, но более-менее мирно сосуществовали с тоталитарной системой. Концентрировались они главным образом в богеме, православной церкви и КГБ.
Всё это ужасно, но в скобках вспомним про розовые треугольники и концлагеря в нацистской Германии, изуверскую карательную психиатрию для геев в США и замученного до смерти Алана Тьюринга.
Где мы повернули не туда?
О том, что было потом, все мы знаем. От поцелуя участниц группы Т.А.Т.У. на кремлёвской сцене и разделов гей-знакомств в общедоступных газетах объявлений до наших печальных времён прошло не так много лет. Но их оказалось достаточно, чтобы возникла иллюзия: так было всегда. Нет, не было.
Германии потребовалось куда меньше времени, чтобы из европейского Вавилона, куда стекались сливки радужного общества со всего континента, переродиться в филиал ада на земле, где представителей ЛГБТ уничтожали отдельной строкой и с особым наслаждением. Несколько десятилетий спустя иранских геев, только что ходивших в полуподпольные, но шумные тегеранские клубы, через считанные недели вешали на площадях. И таких примеров, увы, больше, чем хотелось бы.
А всё потому что гуманизация общества — долгий и нелинейный процесс. А его расчеловечивание происходит стремительно. Достаточно проспать момент, когда у власти окажутся тёмные силы, и дальше всё валится само.
Силы это внешне разные. В Германии были нацисты, в Иране — шиитские исламисты. В сегодняшней России… А вот тут интересно. Несмотря на многие сходства с другими живодёрскими режимами прошлого и настоящего, у нынешнего руководства страны так и не появилось внятной идеологии. В качестве таковой иногда преподносятся симулякры вроде «православия, самодержавия и народности», но с огромным количеством оговорок (а ещё буддизм и ислам, а ещё традиционные ценности малых народов, а ещё у нас не самодержавие, но вождя мы любим и т.д.) и без чёткой базы. Не смогли они написать свою главную книгу про их борьбу и свод своих идей чучхе.
И это — родовое отличие той силы, что продвигает в России столь чуждую ей гомофобию. Она не способна написать книгу, нарисовать образ будущего и задать позитивную повестку. Она сеет ненависть к назначенным внешним и внутренним врагам, но на сугубо рефлекторном уровне. У неё чётко выраженный хватательный рефлекс, да и глотательный присутствует. У неё есть инстинкт самосохранения, но вот нечто похожее на полноценное сознание — отсутствует. По отдельности неглупые люди в своей совокупности образуют сущность куда более примитивную.
Та же сила движет любым уличным хулиганом в любой подворотне любого города нашей планеты. Он не обладает подлинной силой и не способен вдохновить, организовать людей. Но инстинктивно чувствует страх окружающих и пользуется этим. Он давит слабых и незащищённых не только потому что может. Он так канализирует собственный экзистенциальный ужас. Ведь ни цельной картины мира, ни смысла в жизни у него нет. Его даже в настоящие бандиты не берут, а к созидательному труду его не тянет.
Как гею победить гопника?
Что сделает деморализованный хулиган, встретив в «своём» дворе целующихся парней? Сам побьёт или натравит на них всех, кого сможет. И вся сложность происходящего, увы, описывается этой нехитрой формулой. На место радужных людей можно поставить любого очкарика, умника, кошку — итог будет один.
Но если ты очкарик, умник, кошка или гей, то это не делает тебя обречённым. Ведь единственное оружие хулигана против тебя — твой собственный страх. Но за его пределами ты всегда оказываешься более умным, ловким, целеустремлённым, социализированным. Не каждый может дать сдачи, не каждый может убежать или переговорить хулигана. Но хоть что-то из этого может почти любой. А все вместе мы можем вообще на многое. Вот почему ЛГБТ-организации сейчас важны как никогда: нам надо объединяться и помогать друг другу. И чем чернее времена, тем это важнее для каждого.
И стоит помнить самое главное: гопник всегда сам боится. Он не уверен в себе. И у него нет будущего. Перечитайте ещё раз Дугина. Он ведь боится. Он просто в панике.
Весь ужас, что происходит, он ненадолго. Не на века и даже не на десятилетия. Происходящее вообще всё больше напоминает агонию. А вот то, что будет происходить после, во многом зависит от нас.
А напоследок давайте послушаем весёлую песенку про то, чего так боится Дугин.
Текст: Antony Sπyros
