Как дружат мужчины?

Наш внештатный автор Самурай без меча задался сложной темой: как дружат квир-мужчины? Но для этого сначала нужно разобраться, что из себя представляет мужская дружба в принципе. Для этого Самурай без меча перерыл гору литературы и сделал обзор специально для читателей «Парни ПЛЮС».

ДРУЖБА – ЭТО…

У каждого человека в жизни был или есть хотя бы один друг. Обычно друзья появляются в раннем возрасте. Детская открытость и наличие свободного времени дают много возможностей для завязывания новых знакомств и развития дружбы. В старшем возрасте, наверное, найти друга сложнее, но тоже возможно.

Феномен дружбы хорошо изучен в литературе по общественным наукам. Один из наиболее известных отечественных социологов И. С. Кон в своей монографии «Дружба: этико-психологический очерк» (1977) дал ей такое определение: это отношения между людьми, основанные на взаимной привязанности и сознательном желании их продолжать со стороны участников, духовной близости, общности интересов и т. д. Для развития дружбы необходимы не только обоюдные симпатия и общность интересов, но и открытость, искренность, доверие, поддержка. Дружеские отношения возглавляют список важнейших ценностей и условий личного благополучия. Именно дружеские отношения нередко считают более важными, чем семейно-родственные связи. С возрастом иерархия ценностей меняется, но дружба всё же занимает одно из первых мест.

Хотя дружба в первую очередь воспринимается людьми как сложный психологический феномен, её аспекты, поведенческие требования и запреты, тем не менее, определяются и регулируются обществом. Это означает, что чувства, которые мы испытываем в дружбе, являются психологическими, но условия, при которых мы их испытываем, в некоторой степени регулируются обществом.

Понятие дружбы тесно взаимосвязано с более широким понятием гомосоциальности. Данный термин описывает стремление к приобретению и укреплению неромантических и несексуальных социальных связей между людьми одного пола. Гомосоциальная норма утверждает, что дружба между людьми одного пола более «безопасна» и более «социально приемлема», чем дружба между мужчиной и женщиной, к которой следует относиться с недоверием, потому что всегда есть подозрение, что один из участников может иметь скрытое романтическое или сексуальное влечение к другому. У гетеросексуальных людей сексуальное напряжение может существовать в межгендерной дружбе и в некоторых случаях быть причиной развития межгендерной дружбы. Однако сексуальное напряжение также может быть причиной избегать межгендерной дружбы, поскольку влечение внутри дружбы может быть нежелательным или некомфортным.

В литературе по социологии и психологии термин «гомосоциальность» в основном используется в анализе мужской дружбы и коллективных попыток мужчин отстаивать и поддерживать свою власть и гегемонию. И. С. Кон в статье «Гомосоциальность и гомосексуальность: о природе мужского общения» (2001) подчёркивал, что «гомосоциальность не отделима от маскулинности. Хотя женщины и взаимоотношения с ними – важный элемент мужского мира, всё же для большинства мужчин на протяжении значительной части их жизни значимыми остаются другие мужчины и мужские сообщества, принадлежность к которым как бы подтверждает их собственную маскулинность и служит им критериями и эталонами самооценки». Проще говоря, мужчина определяет себя как мужчину через общение с себе подобными и корректируют своё поведение, ориентируясь на поведение мужчин, входящих в его круг общения.

Н. Хаммарен и Т. Йоханссон (2014) предлагают выделять иерархическую (вертикальную) и горизонтальную гомосоциальность. Вертикальная гомосоциальность обычно служит средством укрепления власти и поддержания патриархата. Для неё характерны эмоциональная отстранённость, соперничество, гомофобия и сексуальная объективация женщин. Выяснять «кто тут батя» и «мериться письками» типично именно для этого вида мужской гомосоциальности. Горизонтальная гомосоциальность указывает на более открытые отношения между мужчинами, основанные на эмоциональной близости, интимности, преданности и бескорыстной форме дружбы.

Впервые термин «гомосоциальность» начали использовать в США в 1970-х годах в области психологических исследований поведения детей в группах. По мнению Дж. Гэньона и У. Саймона (1973), гомосоциальность – это прежде всего возрастной феномен, когда общение мальчиков и девочек локализовано среди сверстников собственного пола.

В область гендерных исследований термин внесла американская исследовательница и феминистка Ева Кософски-Седжвик. В своей книге «Между мужчинами: английская литература и мужское гомосоциальное желание» (1985) она выдвинула гипотезу о том, что в близких отношениях между мужчинами всегда присутствует эротический подтекст. В зависимости от его силы и выраженности, связи между мужчинами представляют собой множество различных вариаций между гомосоциальностью и гомосексуальностью, что открывает потенциальную арену для исследования границ между разными типами мужественности. Разрыв между гомосоциальностью и гомосексуальностью привёл, по мнению автора, к тому, что гетеросексуальные мужчины, состоящие в дружеских отношениях, начали испытывать страх, что эта близость может перерасти в желание вступить в сексуальную связь с другим мужчиной (гомосексуальная паника/истерика). Из-за этого появилась ненависть к геям и женоненавистнический язык.

А. Рисс в монографии «Путешествие в сексуальность» (1986) пришёл к заключению, что высокая гомосоциальность, свойственная мужчинам, и гендерная сегрегация, то есть преимущественное общение с представителями своего пола и ограничение контактов с представителями противоположного, способствуют развитию гомоэротизма и гомосексуального поведения. Чем более всеобъемлющим и закрытым является то или иное мужское сообщество, тем больше в нём будет гомосексуальных чувств и отношений. Высокая концентрация в замкнутом пространстве молодых мужчин усиливает их сексуальные желания, которые мужчины, при отсутствии других возможностей сексуальной разрядки, неизбежно обращают друг на друга. Это, как считает Рисс, доказывает опыт любых закрытых мужских сообществ, начиная с аристократических и церковных школ и заканчивая военными и пенитенциарными учреждениями.

Не все исследователи согласны с таким выводом. Например, Кон (2001) писал, что «хотя гомосоциальность и гомосексуальность взаимосвязаны, их нельзя ни вывести одно из другого, ни свести друг к другу. При попытке выведения гомосексуальности из гомосоциальности упускаются из виду биологические факторы и индивидуальные различия, предрасполагающие индивида к однополой любви независимо ни от каких социально-групповых предпосылок. Если бы за любыми мужскими привязанностями стоял явный или тайный гомоэротизм, то отмена направленных против него социальных санкций неизбежно сделала бы его распространение всеобщим, оставив за разнополыми отношениями только функцию продолжения рода. Ничего похожего в современном обществе не наблюдается. Независимо от своей сексуальной ориентации, люди по-прежнему различают любовно-эротические чувства и отношения от дружеских».

В этой статье я хочу проследить особенности дружбы между гетеросексуальными мужчинами, гомосексуальными мужчинами и между мужчинами с разной сексуальной ориентацией и/или гендерным статусом. В то время как в русскоязычном научном сегменте очень мало литературы, посвящённой мужской дружбе, тем более в связи с ЛГБТ-сообществом, в зарубежных базах данных и электронных библиотеках я нашёл довольно приличное количество книг и журнальных статей на эти темы. Так как я просто физически не мог перечитать все статьи и тем более книги, ясно, что в статье упоминаются не все исследования на эту тему, которые когда-либо и где-либо проводились. Исследования, включённые в данный обзор, в основном касаются России, США и стран Западной Европы. Я не привожу полного описания каждого исследования, а также сознательно опускаю детали и некоторые нюансы. Все ссылки на использованную в обзоре литературу приведены приведены в конце статьи.

ИСТОРИЯ МУЖСКОЙ ДРУЖБЫ

С древности и практически вплоть до XX века под дружбой понималась прежде всего мужская дружба. В силу подчинённого положения женщины и её первичной роли в качестве жены и матери случаи межгендендерной дружбы были редкими, а чисто женская дружба оставалась во многом незаметной для общества и редко тематизировалась в художественной и научной литературе.

В античности, когда личные отношения ещё не были отделены от общественных, дружба выступала прежде всего как социальный институт, где права и обязанности друзей были строго регламентированы. Особое значение имела мужская воинская дружба. Лучше всего это видно на примере Древней Греции, которая издавна считается царством дружбы, а имена Кастора и Полидевка, Ореста и Пилада, Ахилла и Патрокла стали нарицательными. Первый серьёзный научный труд, посвящённый дружбе, написал Аристотель. В работе «Никомахова этика» он сохранил понимание дружбы в широком и узком смыслах, которые существовали в Древней Греции. Вместе с тем мыслитель разработал классификацию дружбы по следующим критериям: мотивы (дружба утилитарная, гедоническая и основанная на добродетели); тип партнёров (дружба гостя и хозяина, любовников, соратников, домочадцев и родственников, супругов, молодых и пожилых людей), характер отношений (дружба равных и неравных).

В Средневековье восхвалялись и поэтизировались героическая рыцарская дружба, воинское братство и побратимство. Для неё было важно внутрисословное равенство, то есть она продолжала быть социальным институтом, но уже менее жёстким, чем ритуальное побратимство в более древние времена, и более избирательным, иерархизированным и эмоциональным.

В начале Нового времени дружеские чувства противопоставлялись отношениям, основанным на сословной принадлежности. Для гуманистов эпохи Возрождения дружба – это самое естественное и высокое человеческое чувство. На первый план вышло интеллектуальное общение, что означало разрыв с феодально-рыцарской традицией.

В конце XVIII–начале XIX века появился культ нежной романтической дружбы, главной ценностью которой являлась интимность межличностных отношений и раскрытие собственного «я». Романтическая дружба могла быть эротической, но не сексуальной, поскольку секс в общественном понимании того времени был связан с деторождением. А так как воспроизводство между двумя мужчинами невозможно, близкие отношения не интерпретировались как (гомо)сексуальные. Физически нежные отношения между мужчинами (объятия и поцелуи) и даже совместный сон в одной кровати не были редкостью между молодыми людьми. Эти действия не подразумевали под собой каких-либо гомоэротических импульсов, поскольку друзья не предполагали, что они у них есть. Ротундо (1989) цитирует Дэниела Вебстера в 1800 году, назвавшего своего лучшего друга-мужчину «партнёром моих радостей, горестей и привязанностей, единственным участником моих самых сокровенных мыслей». Он утверждает, что такие фразы были типичны для молодых мужчин среднего. Дружба, выйдя за рамки дружеских отношений в детстве, превратилась в дружбу, «основанную на близости, на обмене сокровенными мыслями и тайными эмоциями… друг был партнёром как в чувствах, так и в действиях».

В XX веке практики мужской гомосоциальности претерпели значительные изменения в сравнении с предыдущим столетием. На рубеже XIX-ХХ веков в обществе повысилась осведомлённость о гомосексуальности и сразу же возникла антипатия к ней. По мере того, как однополые отношения стали медикализироваться и стигматизироваться в литературе конца XIX века, ярлыки «врожденная инверсия» и «извращение» стали применяться не только непосредственно к половым актам между двумя мужчинами, но и романтическим союзам. В обществе появился набор социальных запретов на гомосексуальность до такой степени, что обычные прикосновения и, конечно же, акт «совместного сна» начал интерпретироваться в гомосексуальных терминах, когда они происходят между двумя мужчинами.

Культурная гомофобия достигла своих высот в 1980-х – начале 1990-х годов. Этому способствовало распространение ВИЧ и представление о том, что СПИД это «болезнь геев». Молодёжь мужского пола того времени стремилась походить на мускулистых, гетеросексуальных, враждебных и патриотичных героев боевиков, которые заполнили Голливуд. Ругань, оскорбления, готовность к драке и безэмоциональность были обязательными мужскими характеристиками. Мужчины должны были избегать эмоциональной близости с другими мужчинами, находя и ожидая законной близости и дружеского общения только в отношениях с женщинами. Культурный страх перед гомосексуальностью и, как следствие, акцент на мужском стоицизме привели к тому, что мужчины стали полностью зависеть от женщин в той небольшой эмоциональной открытости, которая им была разрешена обществом.

Современные исследования дружбы постоянно утверждают, что по-настоящему близкая дружба редко встречается у мужчин в нашей культуре. Хотя гомофобия ограничивала и ограничивает жизнь гомосексуальных мужчин, гомоистерия также ограничивает жизнь и гетеросексуальных мужчин. Об этом мы будем много говорить далее по ходу статьи.

ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ МУЖСКОЙ ДРУЖБЫ

Множество исследований, например, Колдуэлла и Пеплау (1982), показывают, что и мужчины, и женщины желают близости в своих дружеских отношениях, но по-разному понимают, что это означает. Для женщин близкий друг – это тот, кто «чувствует то же самое» и с кем можно «просто поговорить». Мужчины же предпочитают «заниматься чем-нибудь» со своим лучшим другом и ищут друга, который «любит делать то же самое». Другими словами, дружба у современных мужчин обычно возникает на почве общих интересов и увлечений, а дружеские отношения поддерживаются в процессе совместной деятельности, причём неважно какой. Главное – делать что-то вместе с друзьями: отправиться в горы или порыбачить, посетить футбольный матч, пить пиво в гараже…

Хильдебрандт и МакГауэр (2002) предположили, что этот признак мужской дружбы возник и стал развиваться ещё во времена наших очень далёких предков, когда главным занятием мужчин была охота. Это было рискованное мероприятие, которое могло длиться дни или недели, в зависимости от местного климата, времени года и от того, какую конкретно дичь преследовали. В силу этих обстоятельств мужчины проводили много времени вместе, учились объединять свои усилия и согласовывать действия, ведь от этого зависел успех охоты, а значит пропитание и выживаемость племени в целом. Как следствие, появился характерный для мужчин тип взаимодействия «бок-о-бок» или «плечом к плечу». Обратите внимание, когда мужчины встречаются со своими друзьями в баре, на футбольном поле и т. п. они стоят или сидят именно так.

Другой чертой мужской дружбы называют слабую эмоциональную близость и недостаточную откровенность между участниками процесса. На это, как считают исследователи, есть две причины. Во-первых, как отмечали, например, Р. А. Стрикверда и Л. Мей (1992), в западной культуре мужчин уже с детства приучают меньше осознавать свои чувства, скрывать их и отвергать («мальчики не плачут»), поскольку этого требует принятая в обществе модель гегемонной мужественности, о которой я уже упомянул выше. Из-за этого мужчины плохо понимают собственные переживания и не умеют поделиться ими с друзьями и близкими. Во-вторых, демонстрацию чувств в межличностном общении обычно связывают с женственностью. А что может быть оскорбительнее для «настоящего» мужчины, чем приписывание ему, о ужас, неких «женских» качеств («что ты ноешь как баба!»). Вывод: мужики должны страдать молча.

Всё выше отмеченное не означает, что мужчины совсем не делятся чувствами и переживаниями со своими друзьями. Просто они делают это несколько иначе. Например, мужчины могут использовать юмор для обсуждения щекотливых тем и выражения привязанности. Хоть этот метод обмена информацией далёк от идеала, через обмен шутками мужчины могут позволить себе быть более открытыми.

Препятствием к созданию дружеских отношений у мужчин может служить соперничество как на работе, так и в личной жизни. Конкуренция создаёт связи между товарищами по команде/коллегами и т. п., но она также заставляет мужчин неохотно сообщать о себе вещи, которые могут сделать их уязвимыми и, следовательно, подвергнуть риску быть использованными. Это наносит ущерб эмоциональному контакту, и, как следствие, теряется возможность найти близкого друга. Например, исследование Адамса и Карра (2017) среди подростков-футболистов показало, что соревновательный характер футбольной академии привёл к гораздо более поверхностной дружбе с товарищами по команде, так как они рассматривали друг друга скорее как конкурентов, а не как возможных друзей. Аналогичные результаты относительно потенциально негативного влияния соревновательной спортивной среды на формирование дружбы были также получены и в других исследованиях, например, у Робертса с соавторами (2017), хотя и не в такой же степени.

Ещё одна причина, из-за которой мужчины боятся сближаться с друг другом, это, как я уже отмечал выше, гомофобия. Многие исследователи сходятся во мнении, что именно гомофобия мешает физической и эмоциональной близости гетеросексуальных мужчин. Р. А. Льюис (1978), например, писал, что современные «мужчины не знают, что значит любить и заботиться о друге без тени некоторой вины и страха перед насмешками со стороны сверстников; большинство таких дружеских отношений не являются близкими, интимными и открытыми». Лене (1989) утверждал, что гомофобия ограничила обсуждение любовных отношений между мужчинами и привела к отрицанию мужчинами реальной важности их дружбы с другими мужчинами. Кроме того, «открытое выражение эмоций и привязанностей мужчинами ограничено гомофобией… Считается, что выражение более нежных эмоций среди мужчин свойственно только гомосексуалистам». Исследование Рида и Файна (1992) тоже показало, что  мужчины хотят быть более близкими со своими друзьями-мужчинами, но боятся получить негативную реакцию, если попытаются это сделать. Любой мужчина, рискнувший проявить чувства к друзьям, тут же будет заподозрен в гомосексуальности. Таким образом, чтобы быть мужественным в сегодняшней культуре, необходимо дистанцироваться от любого поведения, которое может указывать на гомосексуальность, включая эмоционально близкую дружбу с другими мужчинами. М. Киммель (1996) написал, что гомофобия выражает страх не столько перед геями как таковыми, сколько перед тем, что другие мужчины сочтут такое поведение неприемлемым. Гомофобия не является непреодолимым препятствием для мужской близости, но она, безусловно, усугубляет трудности, с которыми мужчины сталкиваются при выражении своих глубоко затаённых чувств.

БРОМАНС

К началу XXI века по крайней мере в западных странах ситуация начала медленно меняться. Э. Андерсон в своём исследовании «Инклюзивная мужественность» (2009) предположил, что в настоящее время мы являемся свидетелями уменьшения гомофобии в обществе и того, как это приводит к изменениям в представлениях о мужественности, к признанию разнообразия мужских идентичностей и расширению рамок приемлемого гетеромаскулинного поведения. Гегемонная маскулинность в настоящее время уступает место различным формам мужественности, которые могут сосуществовать рядом друг с другом, не являясь частью единой иерархии.  Хотя это и не является универсальным для всех культур, многие мужчины теперь могут выражать себя с помощью разнообразного спектра поведения и эмоций, не опасаясь, что могут подвергнуться той же стигме, что и мужчины предыдущих поколений.

Концепция «инклюзивной мужественности» Андерсона вызвала значительный интерес в академических кругах и средствах массовой информации, но и получила ряд критических замечаний. Например, С. де Буаз в статье «”Я не гомофоб, у меня есть друзья-геи”: оценка обоснованности инклюзивной мужественности» (2014) выразил мнение, что эта идея – ещё одна попытка описать поведение, которое не вписывается в культурный стереотип мужественности. Она опасна, поскольку объединяет достижения активистов за права геев, с ошибочным убеждением в том, что, поскольку гомофобные высказывания и насилие стали менее видны в публичном контексте, то мы приближаемся к некой исторической конечной точке в гендерной и сексуальной дискриминации. Кроме этого, теория гегемонной маскулинности, разработанная Р. Коннелл (1985), не предполагает наличие определённого типа личности и тоже означает множество практик и стратегий, поэтому разделение мужественности на «инклюзивную» и «ортодоксальную» ошибочно. То есть то, что описывает Андерсон не обязательно является чем-то новым и не представляет собой широко распространённое «смягчение» мужественности.

Беккер (2009) же как раз связывает изменения в дружеских отношениях у мужчин с американским движением за права геев 1980-х годов. Он утверждает, что всё большая видимость различных проявлений сексуального и гендерного самовыражения способствовали тому, что в обществе начали допускать мысль о существовании других вариантов мужественности и сексуальности, что отразилось на характере дружеских отношений. Современные молодые мужчины всё больше отходят от ортодоксальных представлений о мужественности и меньше беспокоятся о том, воспринимают ли их другие как геев или натуралов. Молодые гетеросексуальные мужчины всё чаще перестают избегать физической близости в дружеских отношениях и не стесняются делиться с друзьями своими секретами и переживаниями. Спектр их совместных занятий также расширяется: теперь это не только участие в совместной деятельности, разговоры о политике и спорте, совместное распитие алкоголя, и т. д., но и, например, совместные прогулки и шоппинг. Всё это настолько похоже на романтическую дружбу XIX века, что невольно приходят мысли о цикличности «моды».

Признание того, что некоторые молодые люди сейчас создают и вступают в интимную однополую дружбу, привело к появлению отдельного термина, используемого для описания такого рода отношений: броманс.

Термин «броманс» впервые появился в американской субкультуре скейтбординга в середине 1990-х годов. Его придумал Дэйв Карни, редактор популярного журнала о скейтбординге «Big Brother», используя первые буквы слова «брат» и последние буквы слова «романтика» (bro(ther) + (ro)mance = bromance). Однако широкое применение в популярной культуре этот термин нашёл только в 2005 году после выхода фильма Джадда Апатоу «Сорокалетний девственник».

В своей книге «Объяснение броманса: гомосоциальные отношения в кино и на телевидении» (2014) М. ДеАнджелис определяет броманс как «эмоционально напряжённую связь между предположительно гетеросексуальными мужчинами, которые демонстрируют открытость к несексуальной близости». Далее он пишет, что броманс как киножанр возник в результате изменения отношения к мужественности и мужской близости в американской литературе и популярной культуре. Броманс позволяет выражать мужскую близость в «безопасном» гетеронормативном контексте. Бромантические фильмы часто содержат то же повествование, что и традиционные романтические комедии, за исключением того, что вместо финала, в котором мужчина и женщина влюбляются друг в друга, бромансы часто заканчиваются тем, что два главных героя-мужчины переносят общие трудности для достижения более близкой дружбы. Бриджес и Паско (2014), отмечают, что хотя мужские персонажи в фильмах могут открыто выражать бромантические чувства, всегда подчёркивается, что они (персонажи) определённо гетеросексуальны, а их отношения остаются несексуальными. По мнению ДеАнджелиса растущая популярность таких фильмов («Я люблю тебя, чувак», «Похмелье», «Шерлок Холмс» и т. п.), и телевизионных шоу («Клиника», «Как я встретил вашу маму» и т. д.) является «лакмусовой бумажкой», позволяющей определить не только степень с которой гомосексуальность ассимилирована в современной культуре, но степень комфорта (или дискомфорта), которую эта культура при этом испытывает.

Реальные бромансы

Какое-то время социологи изучали броманс исключительно в контексте популярной культуры, поэтому в настоящее время полноценных исследований этого типа отношений в жизни обычных мужчин ещё не так много. В качестве примера такого исследования рассмотрим статью С. Робинсона и Э. Андерсона «Броманс: студенческая мужская дружба и расширение современных гомосоциальных границ» (2018), в котором его авторы изучили броманс не как киножанр, а как один из видов близких взаимоотношений у обычных мужчин. В опросе приняли участие 30 человек.  У каждого был хотя бы один друг-бромантик. Каждый участник считал эти отношения более близкими, чем дружеские и описывал их как братство либо несексуальную любовь. Бромантическому другу можно поведать о проблемах и слабостях, от него не нужно что-либо скрывать, он всегда откликнется и поддержит. На основе ответов мужчин, участвовавших в исследовании, авторы выделили два основных признака броманса:

1. В отличие от романтических отношений в бромансе отсутствует сексуальное влечение. Участники опроса признавались, что им нравится обнимать и целовать своего бромантического друга, но объятия и поцелуи существуют для них не как гомоэротический акт, а как выражение любви и заботы между двумя друзьями. Информанты сообщали, что не стесняются наготы друг друга, могут спать в одной постели. При этом мужчины признавали, что их бромансы незначительно отличаются от их романтических отношений, и что со стороны может показаться, что они со своими другом состоят в романтических гомосексуальных отношениях – им просто всё равно. Наличие бромантического друга также способствовало пониманию того, что любовь и сексуальное желание это две разные вещи, что можно любить человека, который не является твоим родственником, и при этом не испытывать сексуальных потребностей.
2. В сравнении с романтическими отношениями броманс не предполагает моногамию, он лишён ревности и чувства собственничества.

Учитывая, что современные мужчины позже вступают в стабильные гетеросексуальные отношения и в силу экономической целесообразности часто снимают жильё вместе с другими молодыми людьми, броманс может оказаться гораздо более распространённым явлением, чем было принято считать до последнего времени, полагают авторы исследования. Они заметили, что для большинства опрошенных в их исследовании мужчин «бромантические отношения приносили большее удовлетворение по своей эмоциональной близости по сравнению с их гетеросексуальными романами». Эти платонические отношения, основанные на уязвимости и открытости и зачастую более близкие, чем даже романтические отношения, имеют большое значение для мужчин, у которых они есть.

Важно понимать, что в отличие от обычной дружбы для возникновения броманса одних общих интересов недостаточно, а также то, что броманс возможен не для всех мужчин. Ещё стоит отметить, что бромансы могут быть связаны с определёнными периодами жизни. Маграт и Скоутс (2017) опросили мужчин об их университетских бромансах примерно через десять лет после окончания учёбы. Хотя участники с любовью вспоминали свои университетские бромансы, поддерживать эти отношения после окончания университета стало сложно. Лишь небольшая часть опрошенных мужчин продолжили близкие отношения с другими мужчинами, тогда как другие этого не делали. Однако те, у кого не сложились новые близкие отношения, все же были склонны пытаться сохранить прежнюю дружбу.

Самурай без меча

ИСТОЧНИКИ:

1. Евсеева Я. В. Дружба и гендер / Я. В. Евсеева // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 11, Социология: Реферативный журнал. – 2021. – № 4. – С. 59-67.
2. Кон И. С. Гомосоциальность : мотивы мужской дружбы / И. С. Кон // Люди лунного света. – № 1. – 2002. – С. 34-43.
3. Кон И. С. Дружба : этико-психологический очерк / И. С. Кон. – Москва : Политиздат, 1987.
4. Кон И. С. Маскулинность и гомосоциальность / И. C. Кон // Доклад на Международной научной конференции «Мужское и женское в культуре». — Санкт-Петербургский государственный университет. ИППК — Республиканский гуманитарный институт, 26 сентября 2005
5. Кон И. С. Маскулинность как история / И. С. Кон // Гендерный калейдоскоп : курс лекций / под ред. М. М. Малышевой. Москва : Академия, 2002. – С. 209-229.
6. Маковецька В. Феноменология дружбы в культуре / В. Маковецька // Аналитика культурологии. – 2014. – № 29. – С.
7. Шедловская М. А. Эволюция дружбы как социального явления: социологический дискурс / М. А. Шедловская // Изв. Сарат. ун-та Нов. сер. Сер. Социология. Политология. – 2014. – № 4. – С. 52–55.
8. Ядова М. А. Социология дружбы как область исследования: истоки и перспективы: введение к тематическому разделу / М. А. Ядова // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 11, Социология: Реферативный журнал. – 2021. – № 4. – С. 7–14.
9. Anderson E. Inclusive masculinity : the changing nature of masculinities / E. Anderson. – New York : Routledge, 2009. – 208 p. – (Routledge research in gender and society).
10. Barbir L. A. Friendship, attitudes, and behavioral intentions of cisgender heterosexuals toward transgender individuals / L. A. Barbir, A. W. Vandevender, T. J. Cohn // Journal of gay & lesbian mental health. – 2017. – № 2. – P. 154-170.
11. Boyer C. R. Transgender friendship profiles : patterns across gender identity and LGBT affiliation / C. R. Boyer, M. P. Galupo // Gender issues. – 2018. – Vol. 35, № 3. – P. 236–253.
12. Davis G. E. «We are okay to be ourselves» : understanding gay men’s friendships with heterosexual and gay men / G. E. Davis, C. M. Mehta // Psychology of men & masculinities. – 2021. – № 12. – P. 209-221.
13. Fee D. H. Coming over: Friendship between straight and gay men / D. H. Fee. – 1996.
14. Galupo M. P. Cross-category friendship patterns : comparison of heterosexual and sexual minority adults / M. P. Galupo // Journal of Social and Personal Relationships. – 2009. – № 26 (6-7). –  P. 811–831.
15. Galupo M. P. Disclosure of transgender identity and status in the context of friendship /  M. P. Galupo, T. E. Krum, L. A. Bauerband [et al.] //  Journal of LGBT issues in counseling. – 2014. – № 8. – P. 25–42.
16. Galupo M. P. Transgender friendship experiences : benefits and barriers of friendships across gender identity and sexual orientation / M. P. Galupo, L. A. Bauerband, K. A. Gonzalez [et al.] // Feminism & psychology. – 2014. – № 24(2). – P. 193–215.
17. Galupo M. P. Transgender microaggressions in the context of friendship : patterns of experience across friends’ sexual orientation and gender identity / M. P. Galupo, S. B. Henise, K. S. Davis  // Psychology of sexual orientation and gender diversity. 2014. –  № 1(4). – P. 461–470.
18. Gay Masculinities : research on men and masculinities // ed. P. Nardi. – Newbury Park, CA : SAGE, 2000. – 285 p.
19. Greif G. L. Buddy system : understanding male friendships. – Oxford : Oxford University Press, 2009. – 304 p.
20. Griffin E. Friends forever : a longitudinal exploration of intimacy in same-sex friends and platonic pairs / E. Griffin, G. G. Sparks // Journal of Social and Personal Relationships. – 1990. – № 7. – P. 29–46.
21. Hammarén N. Homosociality : in between power and intimacy / N. Hammarén, T. Johansson // SAGE Open. – 2014. – № 4.
22. Herek G. M. “Some of my best friends” intergroup contact, concealable stigma, and heterosexuals’ attitudes toward gay men and lesbians / G. M. Herek // Personality and Social Psychology Bulletin. – 1996. – № 22(4). – P. 412-424.
23. Men’s friendships / ed. P. Nardi. – Newbury Park, CA : SAGE, 1992. – 256 p. – (SAGE Series on Men and Masculinity).
24. Muraco A. Heterosexual evaluations of hypothetical friendship behavior based on sex and sexual orientation / A. Muraco // Journal of social and personal relationships. – 2005. –  № 22(5). – P. 587-605.
25. Nardi P. “Searnless Souls”: an Introduction to men’s friendships / P. Nardi // Men’s Friendships / ed. P. Nardi. – Newbury Park, CA : SAGE, 1992. – P. 1-14. – (SAGE Series on Men and Masculinity).
26. Nardi P. Friendship in the Lives of Gay Men and Lesbians / P. Narfi, D. Sherrod // Journal of Social and Personal Relationships. – 1994. – № 11(2). – P. 185–199.
27. Normalizing gay and straight male friendships : a qualitative analysis of beliefs and attitudes in Canada and the United States / S. Johnston, R. Mckie, D. Levere [et al.] // Psychology of men & masculinities. – 2021. – № 22.
28. Price J. Navigating differences : friendships between gay and straight men / J. Price. – New York : Harrington Park Press (Haworth), 1999. – 172 p.
29. Pulice-Farrow L. Patterns of transgender microaggressions in friendship: the role of gender identity / L. Pulice-Farrow, Z. A. Clements, M. P. Galupo // Psychology & Sexuality. – 2017. – № 8. – P. 189-207.
30. Reading the bromance : homosocial relationships in film and television / ed. M. DeAngelis. – Detroit : Wayne State University Press, 2014. – 320 p.
31. Reid H. Self-disclosure in men’s friendships : variations associated with intimate relations / H. Reid, G. Fine // Men’s Friendships / ed. P. Nardi. – Newbury Park, CA : SAGE, 1992. – P. 132-152. – (SAGE Series on Men and Masculinity).
32. Robinson S. Illustrating the Bromance / S.  Robinson, E. Anderson // Bromance : male friendship, love and sport.  – Cham : Palgrave Macmillan, 2022 . – P. 89–109.
33. Robinson S. Privileging the bromance : a critical appraisal of romantic and bromantic relationships / S.  Robinson, E. Anderson, A. White // Men and masculinities. – 2019. – Vol. 22, Is. 5. – P. 850–871.
34. Robinson S. The bromance : undergraduate male friendships and the expansion of contemporary homosocial boundaries / S.  Robinson, E. Anderson, A. White // Sex roles. – 2018. – Vol. 78, № 1/2. – P. 94–106.
35. Rotundo A. Romantic friendships : male intimacy and middle-class youth in the northern United States, 1800-1900 // Journal of social history. – 1989. – № 23 (l), l-25.
36. Rumens N. Age and chaging masculinities in gay-straight male workplace friendships / N. Rumens // Journal of gender studies. – 2018. – № 27. – P. 1-14.
37. Rumens N. In the company of friends : insights into gay men’s friendships at work / N. Rumens // Sexual politics of desire and belonging / ed.: N. Rumens, A. Cervantes-Carson. – Leiden : Brill Academic Pub, 2007. – P. 101-123. – (At the Interface / Probing the Boundaries; Vol. 36).
38. Rumens N. Queer company : the role and meaning of friendship in gay men’s work lives / N. Rumens. – New York : Routledge, 2011. – 216 p.
39. Smith D. The “bromance” problem / D. Smith // Gender and media diversity journal. – 2012. – № 1. – P. 16–18.
40. Thomton J. “I don’t want to make them uncomfortable” : a micro-scale examination of emotional and physical boundaries within male friendship / J. Thomton, M. Rosenberg // Psychology Undergraduate Research Journal. – 2016
41. Tillmann-Healy L. M. Between gay and straight : understanding friendship across sexual orientation / L. M. Tillmann-Healy. – Lanham : AltaMira Press, 2001. – 256 p.
42. Vries B. de. The Meaning of Friendship for Gay Men and Lesbians in the Second Half of Life / B. de Vries, D. Megathlin // Older GLBT Family and Community Life / ed.: Ch. Fruhauf, D. Mahoney. – New York : Routledge, 2010.
43. Zitz C. Trans men and friendships: a Foucauldian discourse analysis / C. Zitz, J. Burns, E. Tacconelli //  Feminism & Psychology. – 2014. –  № 24 (2). – P. 216-237.