Может ли российский квир быть патриотом и стоит ли ему рассчитывать на взаимность?
Почти всю осознанную жизнь, за исключением нескольких последних лет, я считал себя патриотом. Вернее, был им, причём деятельным. Не в понимании нынешних патриотов набить кому-нибудь морду, а всерьёз. Несколько десятилетий карьеры были посвящену не столько заработку денег и утверждению собственного социального статуса, сколько попыткам помочь своей стране стать лучше, преодолеть вековые комплексы, твёрдо встать на путь прогресса и просвещения… Забегая вперёд, конечно, всё это было пронизано столь инфантильной наивностью, что и признаваться теперь неудобно. Но надо.
Вместе с тем, отношение к 12 июня как главному национальному празднику было сугубо отрицательным, но, с течением времени, по разным причинам. Вначале потому что у меня отобрали изначальную Родину, заменили неким обрубком и приказали радоваться. Потом — потому что заставляли гордиться тем, что вовсе не вызывает таких чувств, и не обращать внимания на ту пошлость, которой пропитывался этот день, так и не ставший подлинным праздником. Ну а теперь-то и вовсе говорить не о чем.
Анатомия патриота
Патриотизм априори воспринимается как нечто сугубо позитивное лишь до первой серьёзной ревизии. Эволюционные биологи уже давно и вполне подробно объяснили то, как и зачем в нас работает эта система «свой — чужой». Власти — от первых вождей и шаманов до нынешних — всегда эксплуатировали это врождённое свойство с единственной целью удержания и умножения этой самой власти. В этом плане патриотизм — не только последнее прибежище негодяев, но и основной инструмент политики как таковой. Все его используют, только по-разному. Одни нежно поглаживают, другие херачат пресловутой кувалдой.
Я ни в коей мере не утверждаю, что любить своё или не уметь отделять его от чужого — это плохо. Но всегда стоит помнить, что патриотизм — это всегда область манипуляций, оправдывающих эксплуатацию человека человеком. Будь то вкрадчивые слова песни «С чего начинается Родина» или сапог мента, приговаривающего: «Мы научим тебя, сука, Родину любить», суть остаётся той же. Только методы разные.
Патриотизм — это не хорошо и не плохо. В том или ином виде все мы относим себя к общностям. Уличный хулиган, который «за маму и двор…», учёный-подвижник, российские оккупанты в Украине и герои ВСУ, Путин и Навальный, холуи кремлёвского режима и политэмигранты — все и или почти все считают себя патриотами. И даже те, кто не, всё равно солидаризируются с какими-либо категориями, пусть и не государственными. Но проявляется это качество у людей столь по-разному во многом потому что не было должным образом отрефлексировано.
Как убить патриота
Ревизию своих патриотических чувств я проводил многократно и, зачастую, вынужденно. Например, когда великая советская Родина, которую нас уже успели приучить любить, благополучно развалилась, и теперь оказалось, что любить надо только один её кусок, пусть и самый большой. И как-то оказалось, что любить-то и не за что, а вот надо. Потом — когда в период юношеских религиозных изысканий и увлечения субкультурами я оказывался частью той или иной дружной общности, принадлежность к которой на время заменяла все прочие идентичности.
В более зрелые годы, когда поездки по стране и за её пределами достигли максимальной плотности, патриотические чувства подверглись новой ревизии. Оказалось, что в любом городе России, кроме своего родного, я чувствую себя ровно так же, как в любом городе ближнего и дальнего зарубежья. А иногда даже хуже. Ведь, к примеру, люди в форме на территории РФ обычно представляют угрозу, а в развитых странах оказываются дружелюбными помощниками и, в случае чего, защитниками. Да и разница в качестве среды обитания сказывалась. Более того, выяснилось, что со многими иностранцами, несмотря на языковой барьер, мне куда проще найти общий язык, чем с большинством обладателей такого же паспорта, как у меня. Здесь, конечно, стоит отметить, что в большинстве своём они были геями, и это сыграло свою роль.
Несмотря на всё это, чувство принадлежности к общности «Россия» во мне сохранялось. Равно как и желание того, чтобы она была лучше, сильнее, более развитой, открытой, ухоженной, доброй… А потом даже не репрессии, не гомофобные законы, не уничтожение моей профессии и всего, чему я посвятил жизнь, не эмиграция, в конце концов, а полномасштабное вторжение в Украину сразу и начисто убило во мне всё это. Это был одномоментный радикальный гегелевский переход количества в качество без самой опции отката. Так что, собственный ответ на вопрос в подзаголовке я получил. Но что с остальными?
Право на общность
Большинство известных мне российских квиров продолжает считать себя патриотами. Причём в самом широком спектре: от провоенных сторонников режима (да, встречаются и такие) до политэмигрантов, которые верят в Прекрасную Россию Будущего и мечтают вернуться, чтобы её построить. Впрочем, есть и другие. Многие эмигранты с тем или иным успехом интегрируются в общество принимающей страны, и их благодарность перерастает во вполне искреннюю любовь. Не так давно наблюдал милейший спор с парнем, ещё толком не говорящим по-испански и не получившим аргентинский паспорт, но глубоко оскорбившимся тем, что Мальвинские острова назвали Фолклендскими.
Наконец, многие из нас утрачивают национальную идентичность как таковую. Становятся теми, кого советская пропаганда называла «безродными космополитами», а я предпочитаю гражданами мира. Пожалуй, эта категория мне наиболее симпатична. Ведь такие люди не будут убивать и умирать ради того, тряпка какого цвета трепыхается над дымящимися руинами очередного села. Да и шансов, что они набьют кому-нибудь морду за иную идентичность, куда меньше.
Впрочем, не стоит забывать, что, независимо от наших собственных, столь разных, взглядов, нам уже назначили идентичность ЛГБТ-экстремистов. И назвали гей-националистами. Да так постарались, что многие квиры по обе стороны проклятой российской границы подумали: а почему бы и нет? Принцип «насильно мил не будешь» работает в обе стороны. Невозможно страхом и репрессии привить любовь к государству. В равной степени не стоит любить его, если оно уже назначило тебя своим врагом.
***
Поэтому сегодня уже без особых чувств я встречаю 12 июня. Мне не обидно за родину и уж точно я ей не горжусь. 34 года назад начался новый и, как выяснилось, самый позорный этап истории страны, в которой мы родились. Поначалу были надежды, а потом, как видим, не сложилось. Так что, говорить уже особо и не о чем. С днюхой, бывшая!
Текст: Antony Sπyros
