Разберём стратегии выживания ЛГБТ-людей в России, а также ответим на самые важные вопросы читателей
После того, как вышел текст «Выбор русского гея», мы получили около тысячи писем и комментариев. Кто-то соглашался с нашими выводами, кто-то спорил и приводил свои аргументы. Конечно, приятно видеть оптимизм читателей, но лишь когда он основан на здравом понимании происходящего, а не на инфантильных надеждах, что всё само собой рассосётся.
Мы не встревали в бурную дискуссию сторонников эмиграции и тех, кто твёрдо намерен остаться с главным доводом, что «это моя страна». Но с интересом следили за её ходом. Параллельно за прошедшие несколько дней нам пришлось отбиваться от атак фашиствующей школоты, вместе с другими ЛГБТ-ресурсами пережить блокировку, купировать её последствия и разработать стратегию дальнейших действий.
Но оставлять вопросы неотвеченными никак нельзя, поэтому постараемся разобраться в сути происходящего
«Это моя страна»
Такой довод звучал от самых разных читателей. Были ЛГБТ-активисты, которые решили продолжить борьбу за свои права, понимая все риски. Были и ура-патриоты, твердившие, что «пока наши мальчики гибнут на фронтах», они должны оказывать им всякую помощь из тыла, и вообще Россия прекрасна и идёт верным курсом. Да, среди радужного сообщества встречаются и такие.
Переубеждать последних не будем. Официальные лица режима, пропагандисты и непосредственно участники боевых действий со стороны России уже сказали всё за нас.
Фактор ветеранов
Ну, а теперь про этих самых «мальчиков». Как бы ни закончилась эта война, сотни тысяч её солдат вернутся в Россию. Некоторые покалеченными физически и примерно все — психически. К чему приводит запущенный ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство) больших масс бывших солдат, оказавшихся в мирной жизни, мы тоже знаем на примере ветеранов Афганской, Чеченской, Вьетнамской и других войн.
Родина их как всегда кинет и не окажет должной помощи (причём уже независимо от того, какой режим будет на территории России). А сами они в условиях неизбежного экономического упадка станут базой для взрывного роста бандитизма. Кратно худшего, чем было в 1990-е. И лютую ненависть к ЛГБТ-людям они сохранят и попытаются максимально распространить. Ведь не зря же они сражались, эти ваши мальчики?
Выживание как самоцель
Россия ближайших десятилетий при всём спектре возможностей будет территорией, опасной для жизни. В первую очередь — для любого, кто в чём-то отличается от большинства. Права ЛГБТ-людей и сообществ утверждаются в богатых и стабильных странах, на подъёме общества. Никакого подъёма ныне живущее поколение, даже те, кому сейчас 20 лет, не увидит. Впереди у нас лишь ужесточение репрессий, затем та или иная форма катастрофы и потом — долгое и мучительное выползание из неё. Возможно, уже в других границах и формах государственности.
Как бы ни сложилось, ЛГБТ-люди в России на протяжении последних лет и в перспективе ближайших нескольких десятилетий стали категорией особого риска. Нам угрожает государство, значительная часть общества, криминал, ветераны, многочисленные неофашистские структуры. В этих условиях главное — выжить. И физически, и как люди со своей системой ценностей.
Стратегии выживания
На эту тему существует глубоко проработанная теоретическая и практическая база. И всем нам не помешает с ней познакомиться. Её основные принципы мы упоминали в общих словах, но, судя по дискуссии, недостаточно чётко.
Существует ровно три стратегии выживания, которые вынесены в заголовок этого текста: “Run! Hide! Fight!”, то есть, «Беги! Прячься! Сражайся!». В той или иной степени они могут сочетаться, но что-то одно всегда доминирует. При бегстве приходится иногда и прятаться, и, с меньшей вероятностью, драться. Тот, кто прячется, вынужден, так или иначе, покидать убежище за пополнением припасов, а там — как повезёт. Да и бравые воины чаще сидят в окопах и вынуждены иногда отступать.
“Run! Hide! Fight!” чаще всего используют в американских школах в контексте шутинга. Россия – это такая исторически разваливающаяся школа, населённая преимущественно инфантильными людьми. И её захватили вооружённые террористы, решившие кому-то отомстить.
Run!
Если вы оказались в городе, охваченном стихийным бедствием, или в стране, где ценность вашей жизни стремится к нулю, то самым логичным шагом будет покинуть эту территорию. Но на словах хорошо, а на практике доступно далеко не всем. Да и плохо организованное бегство зачастую создаёт больше проблем, чем решает. Мы это видели на примере многих из тех, кто спешно покинул Россию в прошлом году.
Если вы решите эмигрировать, то сделайте это разумно. Выживальщики на этот счёт советуют всегда иметь под рукой тревожный рюкзак со всем необходимым и машину с полным баком. В нашем случае это наличие денег, документов с апоситилем (за исключением загранпаспорта и, отчасти, водительских прав, все ваши российские документы без этого штампика превращаются в тыкву, как только вы пересекаете границу), а в идеале — знание языков, заведённые знакомства в месте планируемой релокации и владение востребованной там профессией.
Для тех, кто решил уехать, но пока не может (например, держат долги, зависимые от вас родственники, отсутствие ресурсов), оптимальной стратегией становится “Hide!”. Но не как самоцель, а как способ решить проблемы и грамотно подготовиться к бегству. Писатель Дмитрий Быков, к примеру, оставался в России, пока была жива его уже глубоко больная мать. Несмотря на то, что режим травил его не только фигурально, но и буквально, он принял все риски, дожил здесь с самым дорогим человеком до неизбежного финала, и лишь потом уехал в безопасную страну.
Hide!
Это стратегия для большинства и самая естественная реакция на угрозу. Не все мы бегуны и бойцы, в большинстве своём мы простые обыватели. Угроза бесконечно сильнее каждого из нас в отдельности. Поэтому многие предпочитают спрятаться.
В условиях современной России эта стратегия может приобретать разные формы. В частности, стоит удалиться из отечественных социальных сетей (именно уничтожить аккаунты и разорвать соглашение, а не просто перестать заходить), анонимизировать свои аккаунты в зарубежных, сузить круг общения до действительно близких людей. Если работа публичная и делает компромиссы с совестью неизбежными (журналист, чиновник, работник оборонного предприятия, педагог и т.д.), лучше уволиться и найти что-то менее заметное, пусть и с понижением доходов.
Есть гибридный вариант этих стратегий, который предполагает переезд в рамках страны, но в более безопасную местность. Например, из Москвы — в город средних размеров, из прифронтовых территорий — вглубь, а иногда и из города — к бабушке в деревню. Каждый случай индивидуален, но стоит всегда учитывать перспективы распада страны (если вы не представитель титульной нации в своём регионе), экономического коллапса (если живёте в регионах, которые сами себя не прокормят), цифрового концлагеря (в Москве на каждом шагу камеры с распознаванием лиц, а в бедной провинции такие системы уже вряд ли установят) и так далее.
Fight!
Эту стратегию мы не рекомендуем, хоть и разделяем. Решая бороться за свои права, вы даёте шанс не только ЛГБТ-сообществу, но и всем людям в России. Потому что нет никаких отдельных прав для нас, есть универсальные права человека. Если и возможна прекрасная Россия будущего (или хоть что-то не людоедское на этой территории), то благодаря тем, кто будет за неё биться.
Проблема в том, что мы часто не соизмеряем свои ресурсы с обстоятельствами и не учитываем риски. Россия — страна, где каждый из нескольких миллионов ЛГБТ-людей находится в опасности. А для активистов эта опасность возрастает на порядки. Кого угодно могут неправомерно засудить на безумные сроки, оштрафовать на безумные сроки. Безнаказанные расправы могут из единичных случаев перерасти в массовые формы.
Выбирая стратегию борьбы, нужно выстроить её рационально и этически. Насколько эффективным будет выбранный вами способ? Несёт ли ваш выбор риски для ваших близких, а если да, то готовы ли они эти риски разделить?
В идеале у каждого борца должны быть запасные варианты, связанные с двумя предыдущими стратегиями. Потому что мы говорим о выживании. В отличие от путинского режима, нам не нужны жертвы. К тому же, они уж точно не эффективны, потому что людоеды не воспринимают нас иначе, как мясо.
Одним словом, не подставляйтесь. Опыт всего российского ЛГБТ-движения говорит о том, что просвещение, юридическая, медийная и психологическая помощь, создание качественного контента и спасение людей из опасных ситуаций дали безусловный позитивный эффект. А уличные акции лишь привели к жертвам. Но об этом стоит поговорить отдельно и подробно.
Самое важное
Какую бы стратегию вы ни выбрали, самое важное сейчас — это вы. Выживание — это способ сохранить себя. Не только физически. Наша идентичность, наши принципы, наши теперь уж совсем запретные семьи, наши сообщества, наши элементарные права — против всего этого Россия ведёт открытую войну.
Этот режим обречён на поражение, но пока ещё способен сотворить много зла. Чтобы победить его, придётся сделать многое, а последствия того, что он натворил, будут разгребать ещё внуки нынешних детей. Он очень хочет, чтобы нас, так или иначе, не стало. Поэтому не стоит ему сочувствовать и уж точно не нужно ему помогать. Каждый день, когда вы выжили, это день вашей и нашей победы.
Текст: Antony Sπyros.
