Самый простой, а иногда и единственный способ стать родителями для однополых пар – это усыновление.
Сегодня это можно сделать легально и без ограничений в 26 странах.
В Германии и Финляндии усыновление разрешено с 2017 года, в Австрии – с 2016 года. В США оно повсеместно разрешено с 2015 года, в Великобритании — c 2005-го, Швеции — с 2003-го.
Усыновление детей для однополых пар всё ещё под запретом – в Италии, Болгарии, Украине, Польше, Латвии и не только. Впрочем, в Италии некоторым парам разрешают усыновлять детей в исключительных случаях, если суд решает, что это в интересах ребёнка.
В ближайшее время усыновление могут разрешить в Чили, Чехии и Венгрии (в 2019 году этот вопрос обсуждали в сенате стран).
Некоторым парам удаётся обойти запреты, но для этого приходится преодолевать огромные трудности. Как пары по всему миру пытаются завести детей и что им мешает, – рассказывает Wonderzine.com.
Кризис усыновлений
Даже в странах, где гомосексуальным парам официально разрешено усыновлять детей, с этим часто возникают проблемы. Например, в США однополые браки и усыновление в целом разрешены. Но в некоторых штатах есть законы, которые позволяют агентствам отказывать усыновителям по религиозным причинам.
В основном это штаты так называемого христианского пояса — это самая консервативная часть США с самым большим количеством воцерковленных людей. Среди них Техас, Вирджиния, Миссисипи и ещё семь штатов. Формально однополые пары в этих регионах могут обращаться в агентства по усыновлению, но агентства почти всегда отказывают им, пользуясь законами, легитимизирующими гомофобию.
Кристи и Дана из штата Мичиган задумались о ребёнке в 2016 году — к тому моменту они были вместе уже одиннадцать лет. По почте им постоянно приходили письма из детских приютов — в них были фотографии детей и просьбы пожертвовать денег на их содержание. Женщины решили, что могут помочь не только средствами — они и сами готовы взять ребёнка на воспитание. Но выяснилось, что такая помощь агентствам не нужна.
«Тысячи детей теряют возможность обрести семью, потому что агентства по усыновлению детей отказывают гей-парам, — рассказывают Кристи и Дана Дюмонт, две женщины из штата Мичиган. — Тринадцать тысяч детей в нашем штате ждут усыновления, но два агентства отказались с нами работать, потому что мы не соответствовали их религиозным представлениям».
Законы, позволяющие агентствам отказывать ЛГБТ-семьям, были приняты сравнительно недавно — например, в Миссисипи дискриминацию «разрешили» в 2016 году. По подсчётам американских СМИ, нетерпимость дорого обходится: каждый ребёнок, которого забирают из приюта в семью, сокращает бюджетные расходы на 29 тысяч долларов в год.
При этом однополые семьи — основные клиенты агентств по усыновлению. В Техасе, где «религиозный закон» действует с 2017 года, отток клиентов составил 40 %. NBC News предрекает: уже скоро детдома могут оказаться переполнены и это приведёт к «кризису усыновлений».
Больше сходств, чем различий
Чаще всего те, кто выступает против усыновления детей однополыми парами, используют одни и те же аргументы: будто бы родители в такой семье могут повлиять на сексуальную ориентацию ребёнка и помешать становлению его гендерной идентичности. Ещё один популярный довод: «Его будут обижать в школе».
Но на сегодня абсолютное большинство исследований подтверждают: дети в однополых парах ничуть не менее счастливы, чем в гетеросексуальных. В 2013 году Центр семейных исследований Кембриджского университета провёл эксперимент с участием 130 приёмных семей. Среди них были 41 семья геев, 40 семей лесбиянок и 49 гетеросексуальных семей.
Учёные ходили в гости к семьям, просили их заполнить анкеты, проводили интервью и снимали на видео, как родители играют с детьми. Они хотели выяснить, как пол родителей влияет на самочувствие детей, на их общение со сверстниками и на отношения внутри семьи.
«В целом между разными семьями оказалось больше сходств, чем различий», — написали авторы исследования. Абсолютное большинство детей из однополых семей рассказали, что у них нет трудностей в школе и им не приходится скрывать гомосексуальность своих родителей. Эмоциональное состояние детей и сексуальная ориентация родителей оказались не связаны.
Если в чём-то исследователи и нашли заметное различие, так это в эмоциональном состоянии родителей. У партнёров-геев оказалось заметно меньше депрессивных симптомов, чем у лесбиянок и гетеросексуалов.
Возможно, это объясняется тем, что у мужчин предрасположенность к депрессиям в целом ниже — в том числе из-за социальных факторов. Впрочем, и в лесбийских парах, и в гетеросексуальных уровень депрессии в целом оказался в рамках нормы.
В 2010 году учёные из Американской академии педиатрии провели опрос среди подростков 10 и 17 лет. Все участники исследования жили с матерями-лесбиянками и были зачаты с помощью искусственного оплодотворения.
В опросах добровольно участвовали 78 подростков — оказалось, что их уровень академической успеваемости был выше, чем в среднем у американских подростков, а уровень конфликтности и агрессии — ниже.
Первое в России уголовное дело об усыновлении
В июне в одну из московских больниц поступил 12-летний мальчик с подозрением на аппендицит. Во время обследования ребёнок рассказал врачам, что раньше он жил в детском доме: его биологические родители были склонны к алкоголизму и сами отказались от сына.
Но теперь у него появились сразу двое пап, «которые спят в одной кровати». Врачи московской больницы решили, что история ребёнка — повод обратиться в полицию. После этого к ЛГБТ-паре, усыновившей ребёнка, пришли органы опеки, а позже их вызвали на допрос.
Выяснилось, что Андрей и Евгений действительно ЛГБТ-пара. Они поженились в Европе, но по российским законам их брак недействителен, так что официально они оба холостяки. Андрей усыновил двух мальчиков, и они вместе с партнёром воспитывали их.
После этого случая в России впервые в истории возбудили уголовное дело из-за усыновления ребёнка однополой парой. Следственный комитет России обвинил сотрудников отдела соцзащиты Марьино в том, что они «ничего не сделали для защиты детей от вредной для них информации». Правоохранители считают, что Андрей — отец мальчиков — «пропагандирует нетрадиционные отношения» и формирует у сыновей «искажённые представления о семейных ценностях, нанося вред их здоровью, нравственному и духовному развитию».
Формально в этой ситуации никто не нарушил закон. В России неженатый человек имеет право стать приёмным родителем, а Андрей — отец мальчиков — по российским меркам действительно не женат. При этом в департаменте труда и социальной защиты Москвы было известно, что оба мальчика росли в хороших условиях, занимались спортом и ездили отдыхать.
Тем не менее, когда органы завели дело против отдела соцзащиты, к ЛГБТ-паре пришли с обыском. Вся семья в этот момент была в отпуске за границей, и на сегодняшний день неизвестно, вернутся ли двое мужчин с детьми обратно домой.
Хотя в России неженатый человек может усыновить ребёнка вне зависимости от ориентации, по факту сделать это довольно сложно. Есть риск, что комиссия по усыновлению сошлётся на «закон о гей-пропаганде» и ответит отказом.
И тем не менее история Андрея и Евгения — не единственная в своём роде.
“Судья разговаривала со мной как с уголовником”
В 2016 году гей-активист Егор Овчинников рассказал, как ему удалось стать отцом несмотря на законы и гомофобию членов комиссии.
Мужчина собирался воспитывать ребёнка сам — без партнёра. Он прошёл школу приёмных родителей, подготовил документы и получил в органах опеки заключение о том, что он готов стать приёмным отцом. Но позже, на комиссии по усыновлению, ему начали задавать вопросы, связанные с его гей-активизмом и с интервью, которые он давал ЛГБТ-изданиям.
«Судья разговаривала со мной как с уголовником, — вспоминал Егор. — Я тогда понял, что им плевать на ребёнка. Важно не облажаться и не отдать ребёнка „извращенцу“».
Егор собирался усыновить мальчика с ВИЧ-инфекцией и пороком сердца — он волновался, что других усыновителей на найдётся, ведь многие стараются принять в семью детей, которым не требуется серьёзная медицинская помощь.
Получив отказ от комиссии, он заключил фиктивный брак с подругой, удалил из интернета все материалы со своей фамилией, прошёл психологическое тестирование. В конце концов он получил разрешение и забрал мальчика домой.
«То, что мне удалось это сделать, скорее исключение. Так не должно было случиться в нашей системе координат. Видимо, мой план сработал: я их достал. Они просто поняли, что я не отступлюсь. Я, наверное, первый человек, который имел наглость пойти против этой системы, будучи открытым геем», — говорит Егор.
Первое время, по признанию Егора, Саше было трудно адаптироваться после детдома, но сейчас, спустя несколько месяцев, живёт обычной детской жизнью: ест, спит, играет и собирается на лето к бабушке и дедушке на дачу. Диагнозы «гепатит» и «ВИЧ» с него сняли.
Свою ориентацию от сына Егор скрывать не собирается и готов всё объяснить Саше, когда он станет задавать вопросы.
«С дефектами на лице»
В последние годы в китайских детдомах становится всё меньше сирот: экономический уровень страны растёт, а до недавнего времени в государстве существовала политика «одна семья — один ребёнок», которая сокращала темпы рождаемости.
И всё-таки на сегодняшний день в детских домах КНР числится примерно 410 тысяч подопечных. По сравнению с прошлыми показателями это небольшая цифра, два года назад оставленных младенцев было на сто тысяч больше. Но есть серьёзная трудность — больше 90 % детей в китайских домах живут с инвалидностью. Из-за этого их шансы обрести семью очень малы.
В мире есть несколько международных программ, которые помогают сиротам найти родителей в других странах. Одна из них — CCAI Adoption. Её сотрудники регулярно привозят в США десятки детей из Китая и знакомят их с людьми, которые мечтают о ребёнке. Около 80 % сирот, прошедших через эту программу, находят родителей и остаются в Штатах.
Когда Ху попал в эту программу, ему было четыре года. По статистике, начиная с этого возраста, его шансы на усыновление должны были резко снизиться: с тех пор как дети выходят из младенческого возраста, усыновители становятся куда меньше в них заинтересованы. Ко всему прочему, у Ху с рождения было косоглазие и деформация стоп. Сотрудники детдома, где он находился, были уверены, что у него никогда не будет новых родителей.
Зимой 2016 года мальчик вместе с тремя десятками других китайских сирот отправился в США на три недели, сотрудники организации встречались с потенциальными родителями из разных городов и знакомили их с Ху. Ещё они водили мальчика к американским врачам: они решили получить справки о том, что его особенности не связаны ни с какими генетическими заболеваниями.
Несмотря на все старания, никто из потенциальных усыновителей не решился принять мальчика. За пару дней до того, как Ху должен был отправиться обратно в Китай, социальная работница Джули повела его на занятие в бассейн. Именно там его увидела Мелисса Кастро Виатт.
Кастро Виатт — американская писательница и журналистка. К тому моменту, как она встретила Ху, у неё уже был сын — тоже с деформацией стоп.
«Мы с женой решили воспользоваться искусственным оплодотворением, — писала Виатт. — Взять ребёнка из приюта мы побоялись: думали, у него могут оказаться проблемы со здоровьем, о которых мы не знаем. По иронии судьбы, мы не смогли предугадать всего. Когда наш сын был маленьким, мы много ходили по врачам, а спал он в специальных распорках. Но я поняла, что это нормально. Сын научил меня тому, что родительство непредсказуемо и прекрасно, и остаётся только расслабиться и наслаждаться».
Увидев маленького мальчика из Китая, Виатт тут же посчитала в голове, сколько будет стоить содержание ещё одного ребёнка и хватит ли у неё денег, чтобы ещё раз обойти врачей. А потом спросила у социальной работницы: «Его уже взяли в семью?» Услышав ответ, Виатт подумала, что этого мальчика ей послала судьба.
История могла бы закончиться хорошо, но, играя с Ху в бассейне, Мелисса вспомнила, что она знает о китайских законах, касающихся усыновления.
В 2007 году государство ужесточило правила и запретило становиться усыновителями неженатым людям, тем, кто недавно вступил в брак, людям «с избыточным весом», тем, кто принимает лекарства от тревоги или депрессии, а также людям «с дефектами на лице» и, в числе прочих, представителям ЛГБТ.
Ху вместе с соц.работницей улетели обратно в Китай. Мелисса писала ей: может быть, органы опеки сделают для неё исключение? Ведь у мальчика есть трудности со здоровьем и она — Мелисса — готова ими заниматься. Но та передала официальный ответ от агентства по усыновлению: ни при каких обстоятельствах женщина, состоящая в однополом браке, не станет приёмной мамой ребёнка из Китая.
Из-за нового закона об усыновлении, принятого в 2007 году, многие дети остались без семей. В 2006 году 6,5 тысячи детей из Китая получили документы, чтобы остаться в США с новыми родителями. К 2014 году количество детей, уезжающих в приёмные семьи в Штаты, сократилось до двух тысяч.
Как усыновить собственного сына в Сингапуре
Китай и Россия — далеко не единственные страны, где усыновление детей для представителей ЛГБТ запрещено или осложнено. Например, в большинстве стран Африки действует примерно такой же закон, как в России: формально одинокий человек может стать приёмным родителем вне зависимости от ориентации, но однополые браки не разрешены официально, а усыновление фактически невозможно из-за гомофобии.
В Нигерии, Эфиопии и Кении усыновление детей однополыми парами однозначно под запретом — как и любые проявления гомосексуальности. Например, в Нигерии за сексуальные отношения с человеком своего пола можно попасть в тюрьму.
В исключительных случаях консервативные законы удаётся обойти. Например, в 2018 году однополая пара мужчин из Сингапура усыновила ребёнка, которому один из партнёров приходился биологическим отцом. В Сингапуре запрещено не только усыновление детей гей-парами, но и гомосексуальные отношения в целом, так что этот случай единственный в своём роде.
Джеймс и Шон встречались много лет. Они вместе помогали нянчить племянника Шона, когда тот был маленьким, и поняли, что оба хотят детей. Они много раз изучили сингапурские законы, консультировались с друзьями-адвокатами. Выяснилось, что неженатый мужчина формально может усыновить ребёнка — но только мальчика и только если мужчина не гей.
«Нам не хотелось скрывать свои отношения», — говорит Джеймс. Они с партнёром решили обратиться к услугам суррогатной матери за рубежом: им показалось, если кто-то из них будет приходиться биологическим отцом ребёнку, это поможет обойти строгий закон.
В 2012 году они обратились в американское агентство, помогающее с суррогатным материнством. В 2013 году вместе полетели в Лос-Анджелес и в том же году вернулись домой уже вместе с сыном — Ноэлем.
Сначала Джеймс думал, что его сыну сразу же дадут сингапурское гражданство. Но оказалось, что по закону Ноэль — «незаконнорождённый». В Сингапуре, если ребёнок появляется вне законного брака, его биологические родители не могут выступать полноценными опекунами, пока официально не усыновят его. Они не могут вступать в права наследства или получать гражданство родителей. Вместо гражданства Ноэлю дали долгосрочный пропуск на территорию страны, который нужно было регулярно обновлять.
В 2014 году Джеймс решил исправить ситуацию и подал заявление об усыновлении Ноэля. До 2017 года окружной суд не мог вынести решение, а потом Джеймс получил отказ. Судья, которая принимала решение, утверждала, что оно не связано с ориентацией мужчин, но других видимых причин не было.
До 2018 года двое партнёров добивались изменения решения, и только когда они подали апелляцию в верховный суд Сингапура, Джеймсу разрешили усыновить собственного сына.
При этом власти Сингапура подчеркнули: такое решение — исключение из правил. В будущем законы ужесточат, чтобы подобных прецедентов не возникало. Министр по делам социального и семейного развития Сингапура объяснил, что власти по-прежнему не поощряют брак и усыновление детей однополыми семьями, а Джеймсу и Шону пошли навстречу только для того, чтобы не портить жизнь их сыну.
Источник: Wonderzine.com
Фото: Instagram (Twogaypapas)
