В этом материале мы разбираемся в возможных причинах и последствиях войны Следственного Комитета против специалистов ЭКО и отцов-одиночек.
В начале октября обозначился новый виток в эпопее с арестом врачей и юристов, оформлявших процедуру суррогатного материнства для иностранных семей. Напоминаем, что история началась с того, что в январе текущего года в подмосковном Одинцово скончался младенец, родившийся при помощи суррогатного материнства и ожидавший приезда своих биологических родителей с Филиппин. По результатам визита полиции против Европейского центра суррогатного материнства (ЕЦСМ), российской организации, находящей сурмам для российских и иностранных семей, было возбуждено уголовное дело по статье о неоказании помощи больному. В июне этого года, когда в Москве были обнаружены еще пять младенцев, которых не успели вывезти за границу к биологическим родителям из-за карантина, Следственный Комитет возбудил уголовное дело уже по другой статье – о торговле людьми.
Следствие объявило группу арестованных врачей и юристов как ОПГ (организованная преступная группировка) и отправило в СИЗО в общей сложности восемь человек: гендиректора ЕЦСМ и соучредителя юридической компании «Росюрконсалтинг» Владислава Мельникова, завотделением экстракорпорального оплодотворения ЦМП «Петровские ворота» Тараса Ашиткова, акушера-гинеколога высшей категории с 30-летним стажем Лилию Панаиоти и врача-репродуктолога клиники NGC Юлианну Иванову. Также был арестован юрист «Росюрконсалтинга» (фирмы, занимавшийся юридическим сопровождением процедуры суррогатного материнства) Роман Емашев. Помимо них в СИЗО попали переводчик Кирилл Анисимов и курьер Валентина Чернышева. Суррогатная мама умершего филиппинского младенца Татьяна Блинова вместо СИЗО находится под домашним арестом. Константин Свитнев, гендиректор «Росюрконсалтинга», был вынужден уехать из страны. Семеро младенцев от сурмам “застряли” в российских домах малютки как вещдоки, в то время как их родители из-за границы безуспешно пытаются вызволить своих детей.
Скандал вокруг “торговли людьми” получил широкое освещение в СМИ: как на пропагандистских каналах, раздувающих эту историю в расчете на аудиторию, несведущую в вопросах, связанных с репродуктивными техонологиями, так и в либеральных источниках, которые быстро провели паралели между делом ЕЦСМ и полностью сфабрикованным, политическим “делом врачей” в 1950-е годы, а также с печально известным законом “Димы Яковлева”.
Внимание медиа к теме вспыхнуло вновь в начале этого месяца, когда стало известно о намерении СК заняться одинокими отцами, чьи дети рождены от суррогатных матерей. В СМИ появилась информация о том, что таким отцам грозят допросы, аресты и изымание детей органами опеки. В качестве причины пристального внимания к отцам-одиночкам, в частности, называются подозрения в гомосексуальности мужчин. С учетом того, как неустанно и целенаправленно в России преследуются ЛГБТ-семьи, в ЛГБТК-сообществе начали задаваться вопросами о том, что происходит и чем вся эта история грозит ЛГБТК-родителям.
Карен Шаинян, известный журналист, открытый гей и отец двоих детей, 14 октября опубликовал на своем YouTube канале документальный фильм об этой проблеме. В интервью с юристами, а также с одним из отцов-одиночек, которыми заинтересовался СК и которые были вынуждены покинуть страну из-за угрозы потерять детей, Карен подробно рассмотрел юридическую и социальную стороны ситуации, уделяя особое внимание гомофобной составляющей давления на одиноких отцов.
В нашем материале мы решили сфокусироваться на медицинских аспектах атаки СК на отцов-одиночек и на сферу услуг ЭКО. Для этого мы обратились к специалистке, работающей в отделении репродуктивных технологий одной из крупных клиник. По причинам безопасности интервью публикуется анонимно.
Есть ли в Приказе №107н “О порядке использования репродуктивных технологий, протиковопоказаниях и ограничениях к их применению” какое-либо упоминание о том, что, одиноким мужчинам-геям запрещено прибегать к услугам суррогатных матерей?
В пункте 3 данного приказа четко прописано, что право на доступ к ВРТ (вспомогательным репродуктивным технологиям) имеют либо разнополая пара, либо одинокая женщина. Действительно, в такой формулировке одинокий мужчина не имеет права на ВРТ. Но в этом пункте приказа также указано, что разнополая пара не обязана состоять в браке. Нет и никакого указания на обязательную гетеросексуальность пациентов. Более того, там вообще не прописан характер отношений между мужчиной и женщиной, которые обращаются за лечением ВРТ, и это фактически дает такую лазейку.
Что вы имеете в виду?
Одинокий мужчина, желающий стать отцом, может привести на прием к репродуктологу женщину, и они вместе могут обратиться за помощью как пара. Например, эта женщина по факту может являться сурмамой, но это не будет отражено на бумаге. Или приведенная на прием в качестве партнерши женщина может быть уже не репродуктивного возраста или страдать от заболевания, исключающего возможность беременности, – одним словом, подпадать под показания лечения при помощи ВРТ. Вот в такой ситуации одинокий мужчина может по факту получить доступ к услугам суррогатной матери: так как его партнерша не способна будет ни произвести ооциты (яйцеклетки), ни выносить ребенка, этой “паре” будут предложены услуги по выращиванию эмбриона из спермы мужчины и донорского ооцита с последующим переносом эмбриона суррогатной маме.
А если вскроется, что это фиктивная пара? Или выяснится, что мужчина – негетеросексуал?
Ни один репродуктолог не будет выяснять, реальная вы пара или нет, да и нет таких процедур выяснения, в каких взаимоотношениях состоят пациенты. Что касается ориентации, то даже в самом приказе нет никаких запретов на то, чтобы донорами или отцами становились люди негетеросексуальной ориентации.
Так если всё так просто и если тут нет ничего очевидно противозаконного, то почему в СК стали интересоваться одинокими отцами, чьи дети рождены от сурмам?
Трудно сказать, но могу предположить, что конкретно в этих случаях документы по ВРТ были оформлены именно на мужчину, что противоречит вышеупомянутому приказу. У меня в практике была такая ситуация: в клинику обратилась пара, молодой мужчина и женщина в возрасте, неспособная зачать своего ребенка. Им нужны были донорские ооциты и услуги суррогатной мамы. Администраторы оформляли все документы на мужчину, объясняя это тем, что женщина не участвует в процессе и даже не приходит в клинику – сперма от мужчины, яйцеклетки от донора, поэтому и документы на мужчину оформляются. Но я тут же попросила переоформить документы согласно приказу – чтобы в качестве пациента, проходящего лечение при помощи ВРТ, была указана именно женщина, как раз для того, чтобы избежать подобного рода проблем с законом.
Возможно, в случаях, когда СК проявил интерес к отцам-одиночкам, чьи дети родились от сурмам, кто-то из ваших коллег на самом деле рискнул и предлагал услуги напрямую одиноким мужчинам?
У меня нет информации об этом, но такое объснение не исключено. Может быть, так оформляли документы. Может быть, использовали донорские ооциты без достаточных на то показаний.
А как вы можете прокомментировать тот факт, что уже несколько месяцев врачи и юристы, занимавшиеся оказанием услуг суррогатного материнства, находятся в СИЗО?
Мне трудно комментировать, поскольку в нашей клинике работа идет несколько иначе. Наша работа с суррогатным материнством фактически заканчивается на положительном ХГЧ и подтверждении беременности. После этого сурмама, как правило, наблюдается во время беременности не у нас, а в женской консультации. Соответственно, дальнейшее общение между ней и клиентами, а также передача ребенка происходят без нашего участия.
Может быть, проблема в том, что клиенты – иностранцы и что дети должны были быть вывезены за рубеж?
Возможно, но по нашему законодательству нет никаких ограничений в предоставлении медицинских услуг иностранным гражданам. Иностранцы имеют право получать доступ к тому же набору услуг, что и россияне.
А как вы считаете, корректно ли называть эти уголовные дела “торговлей людьми”?
Абсолютно некорректно. Никакой торговли людьми здесь нет, здесь есть медицинская процедура – оказание репродуктивных услуг лицам, которые имеют право на эти услуги по конкретным медицинским показаниям (кстати, четко прописанным в приказе). В рамках ВРТ есть широкий спектр услуг – не только суррогатное материнство, но и применение донорского материала (спермы и ооцитов) для получения беременности; использование уже готовых донорских эмбрионов, оставшихся от ранее проведенных программ ЭКО, для подсаживания бесплодным женщинам. Называть это всё торговлей людьми означает проявлять полную некомпетентность и невежество в медицинских и научных вопросах.
Так раз торговли людьми нет, что же происходит? Почему такое внимание к вашей сфере со стороны СК?
Мы, специалисты, работающие в области ВРТ, конечно, очень много обсуждаем эти события, аресты, странные уголовные дела. У нас у всех сложилось мнение, что таким образом государство подводит общество к национализации всего бизнеса ЭКО – этому и шумиха в СМИ способствует. Ведь все технологии, все процедуры, все достижения в этой области были сделаны руками частных врачей, в частных клиниках, усилиями частного бизнеса и частного капитала. Государственные центры ЭКО если и работали, то очень некачественно. В частных клиниках мы сейчас предоставляем услуги мирового уровня с прекрасными результатами. Естественно, у государства появляется интерес. Мы уже оказываем услуги ВРТ по ОМС. Видимо, этого недостаточно, и государству нужен более сильный контроль за нашей деятельностью. Например, с обязательным реестром сурмам в базе данных Минздрава – что абсолютно невыполнимо, конечно.
Значит, если атака идет прежде всего на специалистов и на клиники, то обычным отцам-одиночкам нечего бояться?
К сожалению, я думаю, что всё-таки опасаться надо. Если уже заинтересовались этой темой, начали вызывать на “беседы”, то обязательно что-нибудь накопают, постараются отобрать детей. Мы до сих пор не знаем, что точно происходит и какие мотивы за этим всем стоят, но это явно показательный процесс и нужны будут показательные “порки”. Те одинокие отцы, кто уехал или планирует уехать с детьми на время от греха подальше из страны, поступают абсолютно правильно.
