«Никто по-настоящему не борется с наркотической катастрофой, которая убивает гей-сообщество», – пишет в «Нью-Йорк Таймс» Джим Манжа, менеджер сети медицинских центров в Лос-Анджелесе.
“В 80-е годы, когда разразилась эпидемия СПИДа, я уже был совершеннолетним и жил в Гринвич-Виллидж, – вспоминает он. – Я видел, как мои друзья и любовники умирали совсем рядом. В разгар этого кризиса я ходил на похороны каждые выходные. По всей стране чиновники закрывали глаза на смерть десятков тысяч молодых людей.
После десятилетней борьбы с эпидемией ВИЧ, сегодня ситуация управляема благодаря антиретровирусной терапии, до-контактной профилактике PrEP, и лучшему знанию о вирусе. Наличие ВИЧ перешло от неизбежного смертного приговора к управляемому хроническому заболеванию. Но потребовалось слишком много смертей, чтобы достичь результата.
Сегодня гей-сообщество сталкивается с еще одним кризисом, о котором мы не говорим и который должностные лица снова игнорируют.
Кристаллический метамфетамин стал популярным соблазном для геев, что привело многих людей к наркомании. Препарат, который может изменить химический состав мозга у тех кто давно употребляет наркотики, вызывает сильную зависимость. И точно так же, как во время эпидемии СПИДа в 1980-х и 90-х годах, ресурсы борьбы ничтожны, правительственная поддержка практически отсутствует, а кризис окружает заговор молчания.
Геи чаще пробуют метамфетамин, чем обычные мужчины. Одним из объяснений может служить то, что они борются с отторжением среды, в чём не нуждаются гетеро-парни. Формирование гей-идентичности и необходимость держать её в секрете из-за страха перед неприятием семьи или издевательствами коллег могут создать большую неуверенность в себе и проблемы с близостью.
Мой лучший друг был отвергнут семьей за то, что был геем и избит на улицах родного города в Мексике. Ему пришлось бежать в Соединенные Штаты и искать здесь убежище. Когда он стал старше, то он становился все более отчаянным, вливаясь в жизнь сообщества. Он искал мужчин в приложениях для геев и в итоге влюбился в красивого парня, который был зависим от “мета” и привил партнёру страсть к препарату.
Первоначальное употребление наркотиков часто происходит из-за проблем с близостью; это остается актуальным в сексуализированной гей-культуре. Благодаря моему вмешательству, друг сейчас преодолевает ежедневную потребность в новой дозе наркотика. И он уже не тот человек, которого я знал более 25 лет.
Существует много подобных историй. Как известно, использование метамфетамина может создать ложное чувство близости среди парней в сексе.
Такие приложения, как Hornet позволяют быстро и легко находить наркотики и парня для секса, с которыми можно его потреблять. Пользователи выставляют на сайте кодовые буквы, ссылаются на название улиц, где его можно найти, или ставят эмодзи в биографии. Встреча с незнакомцем из Интернета, конечно, является стрессом для всех, особенно для тех, кто настроен на установление глубоких связей. Использование метамфетамина может создать мгновенную иллюзию близости и доверия, позволяя уйти от проблем повседневной жизни. Сначала это эйфория и стимул сексуального удовольствия, но в конце-концов это разрушает бесчисленные жизни.
Есть много причин, по которым мужчины-геи начинают использовать метамфетамин, и эти причины должны быть устранены.
К сожалению, реальность заключается в том, что негативные практики и убеждения устойчивы в гей-культуре и подвергают нас соблазну рискованного поведения. Мы оказываем сильное влияние друг на друга, чтобы быть худыми, горячими и иметь много секса. И хотя сегодня общество гораздо более толерантно, чем 10 лет назад, многие геи по-прежнему сталкиваются с дискриминацией, насилием и внутренней гомофобией. Это означает, что наркотики могут казаться им спасением. А между тем, использование метамфетамина значительно увеличивает риск заражения ВИЧ и другими венерическими заболеваниями.
Это не новая проблема. Я наблюдал, как геи страдают от метамфетамина более 20 лет, – и ситуация с годами только хуже. Один из моих ближайших друзей начал употреблять наркотик пару лет назад. Ранее успешный бизнесмен, он потерял своих друзей, семью и бизнес. Он проводит дни в поисках “мета”. Десять лет назад я потерял партнера, у которого случился рецидив после двух лет трезвости, и в конце концов он умер на улице.
Никто в гей-сообществе не застрахован от воздействия наркотической зависимости. Если мы хотим продолжать расти как сообщество, то должны немедленно обеспечить финансирование и поддержку зависимым людям.
В сети общественных медицинских центров, которые я возглавляю в Южном Лос-Анджелесе, подавляющее большинство пациентов, которых мы лечим в рамках наших программ от токсикомании, зависимы от кристаллического метамфетамина. Но, к сожалению, зависимость, которая преимущественно поражает мужчин-геев, пока не получила приоритетного внимания в числе других заболеваний.
ПРОЕКТ «ПАРНИ ПЛЮС» ВЫСТУПАЕТ ПРОТИВ УПОТРЕБЛЕНИЯ НАРКОТИКОВ И ПРЕДУПРЕЖДАЕТ ЧИТАТЕЛЕЙ ОБ ИХ ОПАСНОСТИ!
