Автор: Дэвид Фосет, доктор философских наук, лицензированный клинический социальный работник
15 августа 2012 г.
Тодд плюхнулся на диван в моем офисе. Избегая смотреть мне в глаза, он рассказал об одном особенно неприятном случае проявления стигмы, который с ним произошел. Он недавно рассказал о своем статусе коллегам на работе, а потом услышал, как они обсуждают это между собой. В частности, они рассуждали о том, как он мог заразиться, строя предположения о характере и бурности его сексуальной жизни. Для них это был всего лишь повод поскалить зубы, тогда как Тодду было вовсе не до смеха. Хотя он и не пытался скрывать ни свой ВИЧ-статус, ни то, что он гей, услышать, как его коллеги самым откровенным образом отпускают оскорбительные комментарии о его сексуальной жизни и состоянии здоровья, было все равно, что получить неожиданный удар под дых. Разозлившись, он закричал, чтобы они заткнулись, и в гневе покинул помещение. Он замкнулся в себе и по привычке, почти не задумываясь, дистанцировался от терзавшей его душевной боли.
Слова коллег открыли старые раны, напомнив Тодду о других случаях в его жизни, которые причиняли не меньшую боль. Некоторые друзья и родные отвернулись от него, узнав что он гей. Когда он узнал, что заразился ВИЧ, его бросил партнер. Он изо всех сил старался психологически адаптироваться к новой жизни с ВИЧ, и хотя по большей части ему удавалось удерживать самооценку на достойном уровне, такие обидные слова неизменно выводили его из эмоционального равновесия. За эти годы он даже начал немного верить в то, что это правда. В тот день на работе он ругал себя за то, что не пошел на открытый конфликт с коллегами и не стал разбираться с этим делом, но он просто не мог заставить себя говорить. Эти слова вызвали у него такую бурную реакцию потому, что где-то глубоко внутри Тодд и сам считает себя «бракованным товаром».
Так в его жизни проявился один из крупнейших, до сих пор нерешенных аспектов эпидемии ВИЧ/СПИДа: стигма. Причем то, что происходило с Тоддом, было одной из наиболее коварных ее разновидностей – это внутренняя или собственная стигма. Годы жизни в обществе, где определенные виды поведения или качества считаются постыдными, оставили на нем свой след. Как и у многих других, у Тодда несколько уровней стигмы. Он гей и человек, живущий с ВИЧ. У некоторых людей таких уровней еще больше: пол, расовая, этническая или национальная принадлежность, возраст, бедность, принадлежность к сексуальным меньшинствам, иммиграционный статус и практически все на свете, на основании чего можно разделять и оценивать людей. Психологическая расплата за эта огромна. Год за годом ощущая стигму, человек создает вокруг себя защитную оболочку, в которой он и прячется, будучи в то же время гиперчувствительным к малейшему признаку осуждения. Иногда он краснеет от стыда и глубоко внутри верит, что с ним действительно что-то не так.
Источником стигмы зачастую служат те, у кого нет определенного качества, которое считается нежелательным. Я помню, что в первые дни эпидемии ВИЧ-инфекции многие люди заявили, что существует два типа людей с ВИЧ: «невинные жертвы СПИДа» (те, которые заразились вирусом при переливании крови) и все остальные («сами виноватые»), которые заразились в результате своих собственных [читай порочных] сексуальных действий. В то же время, стигма может также исходить и от тех, от кого можно было бы ожидать большего сочувствия. Я удивился, когда не так давно обнаружил, что геи, которые заражены уже давно, иногда испытывают сильные негативные чувства по отношению к тем геям, которые заразились недавно, и, в результате, они становятся источником еще одного вида стигмы. «Как они могли заразиться сейчас, когда так много известно о том, как он передается? Когда я заразился, мы ничего такого не знали. А у него-то какие проблемы?»
Таким образом, наличие общих характеристик не гарантирует единства и защиты от стигмы. К примеру, геи могут быть особенно требовательными и строгими по отношению друг к другу. В подавляющем большинстве объявлений о знакомстве особо оговаривается, что мужчина должен быть «исключительно мужественным», «без наркотиков и болезней» и «чтобы так же, как и я, был ВИЧ-отрицательным». Почему бы и нет, у людей могут быть свои предпочтения, но уж больно эти слова напоминают язык дискриминации.
Стигма впервые привлекла внимание исследователей в 1960-х годах, когда Ирвинг Гофман изучал группы людей «с отклонениями»: заключенных, страдающих психическими заболеваниями и гомосексуалистов (я думаю, что с тех пор мы все же добились определенного прогресса). Он обнаружил, что власти предержащие решают, что определенные характеристики будут считаться в обществе нежелательными, а затем привязывают эти характеристики к определенным группам людей. Затем, принадлежность к таким социально заклейменным группам людей становится постыдной, и они начинают подвергаться различным формам дискриминации (и даже объявляются незаконными). Таким образом, в основе стигматизации лежит власть: те, кто ею облечен, зачастую и накладывают социальное клеймо. Современные ученые продвинулись в этом вопросе немного дальше. Власть имущие не просто являются источником стигмы – акт стигматизации определенных групп людей может быть необходим для удержания власти.
Как стигма влияет на проблему ВИЧ? Во-первых, стигма является одним из факторов, увеличивающих вероятность заражения. Страх, нищета и бесчисленное количество других факторов снижают готовность и способность человека защитить себя в сексуальном плане. Стигма в связи с ВИЧ сама по себе мешает многим сдавать анализы, поскольку они боятся навлечь на себя подозрения других людей. Свою лепту могут внести и многочисленные «уровни» стигмы. Например, там, где я живу, в общественном центре для геев и лесбиянок можно сдать анализы бесплатно. Для местного сообщества гаитян это ближайшее место, где можно сдать анализы, однако, мало кто из них обращается в этот центр (когда они в принципе готовы сдать анализы) из-за стигмы по отношению к геям.
Стигма мешает проходить лечение. Одно исследование показало, что 36% людей, живущих с ВИЧ, подвергались той или иной форме дискриминации со стороны работников здравоохранения. Люди также боятся, что, если их статус станет известен, от них отвернутся друзья и знакомые и они вообще лишатся поддержки окружающего их социума. Может нарушаться режим приема лекарств. Один из моих клиентов регулярно пропускал прием лекарств, когда обедал с родителями, которые не знали, что у него ВИЧ. Еще одна женщина не принимала лекарства в то время, когда ее дети были дома, потому что после приема лекарств она в течение нескольких часов чувствовала себя плохо.
Существуют программы по снижению стигмы, хотя их эффективность измерить трудно. В большинстве из них основное внимание уделяется групповой динамике, например, преодолению страха общения с ВИЧ-положительными. Они предоставляют медицинским работникам, а также родным и друзьям ВИЧ-положительных людей возможность получить необходимую информацию и разобраться в себе самих, осознать и бороться с чувствами страха и осуждения. Исследования показывают, что наиболее эффективные программы, из всего этого многообразия, объединяют несколько подходов. Например, выступление человека, живущего с ВИЧ, является наиболее эффективным в том случае, когда оно сопровождается интервенцией, например, упражнением, которое позволит людям разобраться в собственных чувствах.
Интервенции в отношении людей, подвергающихся стигме, по большей части опираются на методы когнитивно-поведенческой терапии. Они направлены на изменение внутренних негативных убеждений человека в отношении самого себя и формировании отдельных элементов самооценки и чувства личного контроля. Необходимо разрабатывать интервенции, направленные на снижение стигмы, где признавалась бы особая роль власти в создании стигмы. Как отмечалось ранее, стигма и дискриминация тесно переплетены с такими явлениями, как власть и общественный контроль. Предстоит сделать еще очень многое в плане информирования, законодательства и пропаганды для снижения стигмы на этом «макро»-уровне.
Знакомство с членом социально заклейменной группы может повысить сочувствие по отношению ко всей группе и тем самым уменьшить стигму. Если я окажусь в ситуации, когда раскрытие моего статуса поможет снизить стигму, я постараюсь это сделать. Недавно я проводил семинар на конференции для профессионалов, работающих в сфере ВИЧ, и в ходе своего выступления упомянул, что я ВИЧ-положителен. Реакция на мои слова была самая разнообразная – от шока до безразличия. Но самым важным было то, что после выступления ко мне подошли несколько ВИЧ-положительных и поведали, что для них то, что ведущий тренинга признался в своем статусе на многолюдной конференции, значило очень многое – это поддержало их и придало сил.
Могут ли СМИ содействовать снижению стигмы в связи с ВИЧ? Объективных научных изысканий на эту тему очень мало, но недавно я обратил внимание на одно интересное исследование. В американской мыльной опере под названием “Дерзкие и красивые” в течение двух лет фигурировал ВИЧ-положительный персонаж. Этот сериал транслируется во многих странах, и один исследователь занялся отслеживанием изменений стигмы в связи с ВИЧ в – где бы вы думали – Ботсване. Примечательно, что, по крайней мере в этой стране, простое появление ВИЧ-положительного героя на телевидении способствовало повышению сочувствия к людям, живущим с ВИЧ, и снижению стигмы. Бракованный товар? Определенно, нет.
Дэвид Фосет, доктор философских наук и лицензированный клинический социальный работник, является квалифицированным специалистом в области борьбы с употреблением наркотических веществ, сертифицированный сексолог и врач-гипнотерапевт. Он имеет частную практику в городе Форт-Лодердейл, штат Флорида.
Источник: TheBodyPRO.com
Перевод www.parniplus.ru
