«Lesbian AIDS Project» был основан для поддержки лесбиянок. Многие из нас регулярно работали в различных программах по СПИДу, в каждом сообществе, и мы то и дело встречали ВИЧ-положительных лесбиянок. Однако, всерьез, как проблему, никто не рассматривал эти случаи, стереотип: «У лесбиянок не бывает СПИДа» слишком укрепился в обществе
Существует крайне мало задокументированных случаев передачи ВИЧ во время секса между женщинами. Тем не менее, существует значительное количество женщин, отождествляющих себя с лесбиянками, которые заразились ВИЧ из-за инъекционного употребления наркотиков или гетеросексуального секса. В данной статье приводится интервью с Амбер Холлибау, директором «Lesbian AIDS Project» в организации «Gay Men’s Health Crisis».
В апреле 1992 года, спустя более чем 10 лет после начала эпидемии СПИДа, Центр по контролю заболеваемости выпустил официальное заключение, согласно которому, СПИД достаточно распространен, и оппортунистические заболевания являются реальной проблемой ВИЧ-положительных женщин. В этом же году Амбер Холлибау помогла сформировать «Lesbian AIDS Project» (LAP), что ознаменовало новую главу в борьбе с ВИЧ/СПИДом. Программа уникальна в своем роде.
– Существуют и другие программы по охране здоровья лесбиянок, в том числе и ВИЧ-инфицированных, — говорит Холлибау, – Однако, программы, целиком и полностью посвященной проблеме ВИЧ-положительных лесбиянок — не существует.
Несмотря на быстро растущее количество женщин с ВИЧ/СПИДом, исследователи и медработники медлили с ответными мерами. В 1992 количество новых случаев СПИДа среди женщин увеличилось на 9,8% по сравнению с показателями предыдущих лет. Не смотря на это, в центрах подобных «Gay Men’s Health Crisis» мало кто заметил эти тревожные симптомы, и не оказал должно внимания ВИЧ+ лесбиянкам.
«Lesbian AIDS Project» был основан для поддержки лесбиянок. Многие из нас регулярно работали в различных программах по СПИДу, в каждом сообществе, и мы то и дело встречали ВИЧ-положительных лесбиянок. Однако, всерьез, как проблему, никто не рассматривал эти случаи, стереотип: «У лесбиянок не бывает СПИДа» слишком укрепился в обществе. А мы смотрели на папки на наших столах, и думали, если согласно политике агентства, у лесбиянок СПИДа не бывает, то почему у меня на столе семь случаев?
В ноябре 1993 году, в мире 40% случаев ВИЧ/СПИДа приходилось на долю женщин женщин, три четверти из женщин из них — были чернокожими. Несмотря на статистику политика невидимости лесбиянок в ВИЧ-сообществе оставалась неизменной. При этом в целом, большинство ВИЧ-положительных женщин относились к дискриминируемым группам: по полу, расе, классу и сексуальной ориентации. В то время как у ВИЧ-положительных женщин были такие же заболевания, как и у мужчин, гормональные различия приводили к неадекватному лечению женщин. Большинство исследований по СПИДу проводились только на белых мужчинах, практически все, что было известно о СПИДе, никак не относилось к специфике женского организма.
Еще больше запутывало дело то, что большинство лесбиянок не спешили делать coming out своим врачам и медсестрам. Многие женщины скрывали свою сексуальную ориентацию по экономическим причинам, они часто вели бисексуальный образ жизни и не могли позволить себе оставить мужа и жить с партнером-женщиной. Они часто боялись, что они потеряют детей и семью, если станет известно об их гомосексуальности или ВИЧ. Некоторые занимались сексом с мужчинами ради денег или наркотиков, в реальности, будучи лесбиянками. Для этих женщин открытие врачам было просто-напросто опасно. Тяжелое экономическое положение, расовая принадлежность, часто встречающая наркозависимость маскировали сексуальную идентичность, невидимость лесбиянок с ВИЧ становилась общепринятой. Для многих молчание и изоляция становилась просто смертельной. В прямом смысле этого слова.
Амбер Холлибау работала с ВИЧ-положительными мужчинами и женщинами более десяти лет. Для Холлибау не существует простых определений лесбиянки, или лесбиянки с ВИЧ/СПИДом. Ее работа отвечает непосредственным потребностям «женщин, идентифицирующих себя с женщинами», что бы эти потребности ни означали. В зависимости от сообщества, значения могут быть самыми разными.
– То с кем женщина спит, и что она делает в сексуальном плане, не обязательно говорит о ее идентичности. Подобная запутанность зачастую сильно вредит делу. В любом сообществе человек быстро меняется и учится выживать в качестве представителя сообщества. В нашем сообществе есть определенное представление о «настоящей лесбиянке». Если ты скажешь, что спишь с мужчинами, или что ты употребляла наркотики (вы знаете, какие с этим связаны предрассудки), или что ты когда-либо «приторговывала» собой, ты столкнешься с осуждением и отторжением общества. Так что об этом говорить не принято. Ты скрываешь свою историю, ты остаешься одна. Мы говорим только то, что другие способны принять, мы балансируем на грани из-за нашей потребности в сообществе. Но идеальной Истины не существует».
Однако несмотря ни на что существуют политически активные ВИЧ-положительные лесбиянки. Холлибау со страстью говорит об этом:
– Да, такие люди есть. Но они не приходят из лесби-организаций, в которых наиболее известные лесбийские феминистки черпают силы. Их активизм иного качества, они приходят с другими историями — настоящими, прожитыми на собственной шкуре. Эти люди не лезут на баррикады, но не от того, что им нечего сказать — они просто не умеют говорить. Не умеют поделиться своей болью, своими проблемами. Они все проживают сами, в себе, наедине с самой собой. Это очень тяжело…
– Традиционно работа по профилактике ВИЧ ведется среди белых женщин среднего класса, «достойных граждан общества» которых беспокоит возможная передача ВИЧ. Но асболютно никакой профилактики не ведется там, где она нужна — в той среде, где у лесбиянок высок риск заражения — это прискорбный факт. Количество лесбиянок, живущих с ВИЧ, уже достаточно велико, и одной нашей программы не хватает — мы не в силах охватить все больные точки нашего сообщества. В таких условиях приходится выбирать приоритеты. Мой приоритет – сообщества, которые не признаются большинством лесбиянок, живущих с женщинами, в которых лесбиянки не видны. Это женщины, употребляющие наркотики, женщины, занимающиеся сексом с мужчинами, но к ним не относятся так же, как к женщинам, живущим с женщинами. Из-за этого они не получают информации, знаний, поддержки и уважения, из-за этого их не признают в качестве лесбиянок.
В реабилитационных центрах по наркозависимости количество женщин, считающих себя лесбиянками непропорционально велико, более того, существуют женщины, поддерживающие стабильные отношения с другими женщинами и лесбиянками себя не считающими. Очевидно, что вопрос лесбиянок и ВИЧ очень сложен, не только для тех матерей, потребителей наркотиков, жен, сотрудников и пациентов, считающих себя лесбиянками. Это сложно из-за путаницы понятий, принятых в государственных структурах, не считающих данный вопрос достойным внимания. Жизнь с ВИЧ – это не просто вопрос сохранения здоровья, это вопрос дискриминации и политики.
Для этих разных клиентов, маргинализированных из-за своего класса, расовой и гендерной принадлежности, работают службы «Lesbians AIDS Project». Пока Холлибау и ее сотрудники способны бороться с недостатком информации, помогать сохранять здоровье и учить более безопасному сексуальному поведению, лишь ничтожное количество женщин сможет «добраться» до них. Не слишком ли клиентура подобной службы недоступна для сотрудников?
– Я думаю, успех проекта во многом связан с тем, что достаточное количество лесбиянок уже столкнулись с ВИЧ. Не важно в каком проявлении: заболела ли подруга, заразилась любовница, пострадала она сама или ее гетеросексуальный родственник. Людям требуется информационные ресурсы и поддержка, службы взаимопомощи, которые мы создаем именно для них. Проблема не в том, как их найти, проблема в том, как сделать предоставляемые услуги своевременными.
Как и в любой уязвимой группе, существует масса предрассудков и мифов в отношении людей, так как их обвиняют в передаче вируса. Например, работа с геями о путях передачи ВИЧ, относится только к тому, что они геи. Если же они геи, которые пользуются чужими шприцами, к ним нужно относится как геям, которые пользуются шприцами, если они занимаются сексом с женщинами, нужно говорить с ними о сексе с женщинами. Но это не делает их «ненастоящими» геями, независимо от путей передачи. То же самое относится и к лесбиянкам». Но из-за недостаточной статистики, даже в гомосексуальном сообществе трудно привлечь к этому внимание.
В 1993 году Центр по контролю заболеваемости включил в список СПИД-ассоциированных заболеваний инфекции шейки матки, матки и яичников. Это первое признание особенностей того, как ВИЧ/СПИД влияет на женщин, со стороны медицинских авторитетов. Однако, статистика по влиянию ВИЧ на лесбиянок отсутствует и по сей день. До сих пор нет даже ясного ответа, насколько опасен оральный секс между женщинами.
Холлибау считает, что недостаток знаний о СПИДе в сообществе лесбиянок во многом связан с традиционным страхом перед разговором о сексе. Мы уже поняли, что единственный способ остановить инфекцию – это обучение и открытое обсуждение сложных вопросов, и если лесбиянки не могут говорить о сексе, они не будут говорить и о СПИДе. Результат – рискованное поведение.
Независимо от сексуальной свободы, СПИД также связан с историей женского движения. Большинство людей в сообществе лесбиянок чувствуют, что эпидемия прямо никак их не касается, а роль предоставляющих заботу и уход они выполняют и так. Холлибау, один из лидеров борьбы со СПИДом, считает, что эпидемия никогда не активизировала сообщества лесбиянок, не вызывала непоправимого ущерба. А ВИЧ/СПИД требует ответной реакции.
– Для некоторых из нас главное быть гомосексуалом, другим лесбиянкам более важно быть женщинами. Я не чувствую, что забочусь о геях. Я чувствую, что часть моего сообщества пострадала, что СПИД используют для того, чтобы сделать наше сообщество маргинальным. Новые консерваторы это обожают, они не видят разницы между лесбиянками и геями. Для меня, это все равно, что объявление войны. Когда я вижу отношение людей к своему другу, у которого следы саркомы на лице, я чувствую, что у меня они тоже есть. Мне кажется, что они говорят обо мне. ВИЧ стал мостом, объединившим движение геев и лесбиянок. Его использовали, чтобы обесценить то, чего мы добились вместе и порознь, и поэтому на эпидемию нельзя закрывать глаза.
Если бы пострадали лесбиянки, они бы так же считали, что нам нужно дать умереть. Идея о том, что гомосексуал заслуживает смерти, потому что он гомосексуал, для меня неприемлема. И мне плевать, мужчина это или женщина. Я никогда не соглашусь с тем, что чья-то жизнь ничего не стоит. И здесь речь идет не об отношении к мужчинам. Я просто против того, чтобы к гомосексуальным людям относились не как к таким же, как все остальные. Вы знаете, я буду сражаться вместе с геями, буду работать с ними, и без них, и это МОЙ выбор. Это не выбор общества, которое смеет решать, чья жизнь ценнее»
По материалам lesbiru.com
