Что касается человека, который инфицировал меня, то сейчас я понимаю, что он был таким же подростком, как и я, он и сам не знал, что инфицирован. Как я уже говорила, прошло целых 20 лет – я проделала с тех пор дальний путь
Мое первое воспоминание в возрасте трех лет не похоже на чудесные воспоминания других детей о своем детстве, мое было связано с травмой! В очень раннем возрасте член семьи совершал со мной развратные действия. Трудно говорить об этом открыто, потому что это очень негативно повлияло на всю мою дальнейшую жизнь. Я была совсем малышкой, а никому нельзя обижать ребенка! Такой ущерб остается с тобой на всю жизнь. Помимо этого нам с моей мамой приходилось терпеть психологическое и вербальное насилие отца все мое детство и подростковый возраст… это было очень тяжело! Этот мужчина должен был любить и защищать меня, но он был просто тираном. Начиная с возраста пяти или шести лет он твердил мне, что я смогу стать только шлюхой, и что я ничего не добьюсь в жизни. Я так часто это слышала, что начала верить, что я и правда пустое место. Так я о себе и думала –пустое место. Я не только слышала такое о себе почти каждый день, мне еще приходилось выслушивать, как отец проклинает и оскорбляет мою мать, чуть ли не постоянно! Если она готовила одну и ту же еду два раза подряд, он бросал еду прямо ей в лицо и говорил «пусть твоя потаскуха-мать такое ест». Я помню, что всегда старалась поставить в центр обеденного стола что-нибудь большое, чтобы мне не приходилось видеть его лицо.
Моя мама вышла замуж слишком молодой, ей было 18 лет, а отцу уже было 42 года. Он привез ее из моей родной страны – Колумбии – в США. Она никого здесь не знала, у нее не было тут родных, она даже не знала языка! Идеальный сценарий для насилия над кем-то – лучше не придумаешь. У нас с мамой больше никого не было. А она так много плакала! И я, маленькая грустная девочка, все время пыталась утешать и обнимать ее. Больше я не могла ничего придумать. Я каждый день спрашивала маму: «Как мне убить его?» Можете такое представить? Мне ведь было всего 6 лет. А она все отвечала: «Пожалуйста, не говори так. Я пойду учиться, и тогда я от него уйду». Но у меня появился маленький братик, так что об учебе пришлось забыть. Отец запрещал ей работать или учиться, а ребенок стал для него прекрасной отговоркой. Он сказал: «Никакой учебы, пока оба ребенка не пойдут в школу, а ты не начнешь нормально заботиться о доме!» Так что моей маме пришлось ждать. Бог знает, как же я ненавидела своего отца! Каждую ночь он орал на маму. А я накрывала голову подушкой и плакала, чтобы больше его не слышать.
Прошли годы, я стала немного постарше, мне было 13 или 14 лет, и я начала плохо вести себя в школе, тусоваться с плохой компанией. Моя мама уже пошла учиться, но у меня внутри начало расти что-то плохое. Казалось, что я хочу взорваться. Насилие все продолжалось и продолжалось, мой отец не останавливался. Если он уезжал в командировку, мы все были так счастливы. А потом он возвращался, и это было пыткой. Я ненавидела все это! Разве это не грустно? Быть счастливой, что твой отец уехал, потому что когда он вернется, от него не дождешься любви, будет только насилие. Я даже не могла плакать у него на глазах. Когда он проклинал меня или маму без всякой на то причины, он орал: «Начнешь реветь – поколочу!» И почему у меня не было нормального папы? Ну что же, жизнь есть жизнь! По крайней мере, мама у меня была замечательная! Правда брата моего отец любил. Он всегда хотел мальчика. Он был женат раз пять, и в каждом браке у него рождались только девочки. И всем моим сводным сестрам приходилось терпеть от него то же самое! И их матерям тоже! Мы все пострадали от него, и, в конце концов, мы все его бросили.
Иногда я слышала, как он говорил: «Почему бы тебе не с****ть вместе со своей дочкой, а я останусь с моим сыном!» Если бы он только знал, какую боль это мне причиняло. Я чувствовала себя нежеланной, и мне было так больно, но всему этому скоро пришел конец!
Моя мать боялась его, он всегда угрожал ей, что отберет у нее моего братишку! Она считала, что у нее не будет денег, чтобы прокормить нас обоих, но потом она получила высшее образование, а я все больше и больше капала ей на мозги, что надо от него уходить! Когда она забирала меня из школы, я спрашивала: а отец дома? Она отвечала: да! Я это ненавидела. Меня всю начинала трясти только потому, что он был дома. Я знала, что он сразу найдет к чему придраться и будет скандал, скандал, скандал!
В школе начали обращать внимание на мое плохое поведение и отправили меня к психологу. Мой отец согласился, и мы все начали к нему ходить. От походов к психологу он вел себя хорошо от силы пару недель, а потом снова здорово! А потом он и вовсе перестал ходить вместе с нами. Мы с мамой ходили к психологу только вдвоем. Не помню, что произошло тем вечером, но я просто взорвалась и выбежала из кабинета. Прямо на улицу! Несколько недель назад я взяла в школе карточку, где было написано, что если вы подвергаетесь насилию, то можно позвонить в приют. Я рыдая добежала до телефона-автомата и набрала этот номер. Они забрали меня прямо с улицы, и меня забрали из дома и отправили под опеку в приемную семью. Но было уже поздно – я слишком сильно пострадала от насилия!
Я была полна ненависти, я не хотела никого слушать! Я стала малолетней правонарушительницей, и я сбегала из каждой приемной семьи, в которую меня отправляли. Они все меня не особенно-то и хотели – говорили, что я плохо влияю на их детей. Никому я не была нужна!
Именно тогда я высказала моему отцу все, что думаю на его счет, все, что он со мной сделал, и он сбежал обратно в Колумбию. Казалось бы, теперь я могла вернуться домой, верно? Я ведь только об этом и мечтала! Но было уже слишком поздно, я так и не вернулась домой. Я заставляла свою маму так сильно страдать. Я словно превратилась в копию моего отца! Я начала проявлять психологическое насилие и к ней, и к моему братишке! Я так сильно к нему ревновала, что терпеть его не могла. Полагаю, это из-за поведения моего отца, для отца брат всегда был хорошим, а я – плохой. Так что я жила дома только время от времени, а потом снова сбегала. Я словно затерялась в этом мире.
Я нашла себе новую семью – банду преступников! Очень скоро я стала девушкой главаря. Это был мой первый парень. В результате, именно от него мне и передался ВИЧ. Он экспериментировал с внутривенными наркотиками, а я и не знала! Еще один мужчина в моей жизни, который принес мне только боль. Сначала мой дядя, потом мой отец, а теперь и мой первый парень. А вроде бы предполагалось, что эти мужчины должны были защищать меня.
В конце концов, я вернулась домой, и я была еще больше травмирована, чем раньше. Но моя мама все равно меня приняла! Когда полицейские привезли меня домой, они сказали ей: «Слушайте, мэм! Это ваша дочь, вам придется ее принять! Она никому не нужна, для нее нигде нет места. Я вам вот что советую – как только ей стукнет 18 лет, гоните ее в шею! От такой НИЧЕГО кроме беды не дождетесь!»
И снова я была ничем! Мой отец так всегда и говорил. Моя мама взяла меня обратно, хотя я очень плохо с ней обращалась и заставила ее очень страдать. Теперь уже мой брат не хотел меня видеть, потому что я начала вести себя как ненормальная. Я даже резать себе руки начала! Было столько всего ужасного, что я и теперь не могу об этом рассказать! Моя мама реально меня боялась.
Вскоре что-то случилось – я сказала, что должна изменить свою жизнь и продолжить учебу… крутой поворот! На улице со мной чего только не случалось. Было так много самого разного насилия. Я от всего этого устала и хотела уйти прочь. Я поступила в училище в Кентукки. Я так мечтала о своей новой жизни! Моя мама тоже очень за меня радовалась. Я уехала из Майами в Кентукки. И вот тогда я узнала, что у меня вирус ВИЧ! Я просто не могла в это поверить! После всего, что было, я только-только начала видеть свет в конце туннеля и тут… бум! Меня эта новость просто оглушила. Мне только недавно исполнилось 18 лет, а я уже решила, что моя жизнь кончена!
С тех пор прошло уже 20 лет, а я до сих пор жива и здорова!
Что же я думаю обо всем об этом теперь? Я простила своего дядю, своего отца и человека, который меня инфицировал, и который уже давно умер. Что касается дяди, то я вижу его раз в год, когда навещаю маму в Колумбии. Это тяжело, но я выдерживаю! Я никогда не говорила с ним о том, что случилось. Мой отец… да, у меня до сих пор комплексы на его счет. Я узнала многое о его собственном детстве, поняла, как он стал таким, осознала, что он очень больной человек. Как я говорила раньше, его послушать – так он лучший отец на свете! Они никогда не изменится, я на это уже не надеюсь. Я больше не испытываю к нему ненависти. Я люблю отца несмотря ни на что. Но я не могу находиться радом с ним, потому что он действует на меня словно яд. Я люблю его и молюсь о нем на расстоянии. Думаю, если он заболеет, я приеду к нему почти наверняка. Но до этого момента я к нему и близко не подойду! Такой уж я человек, у меня большое сердце.
Что касается человека, который инфицировал меня, то сейчас я понимаю, что он был таким же подростком, как и я, он и сам не знал, что инфицирован. Как я уже говорила, прошло целых 20 лет – я проделала с тех пор дальний путь. Жизнь с вирусом могла меня сломать, но я по природе боец, очень сильная женщина! ВИЧ помог мне стать более духовной, научил любить! Научил сочувствую и состраданию к другим людям.
Иногда мне кажется, что меня спас ВИЧ-положительный статус. Я выжила, я люблю других людей. Я больше не пустое место! Я имею значение! Иногда я все еще возвращаюсь в то ужасное темное место, в котором я была в детстве, но я работаю над собой и добилась большого прогресса. Я отпустила ненависть и злобу. Можно исцелиться, только если простить тех, кто причинил нам вред. Это не просто, и это долгий процесс.
У меня есть гордость – я гордая ВИЧ-положительная лесбиянка. Я выросла в очень консервативной латиноамериканской семье, так что мне болезненно давался каждый шаг к открытости, к разговору о своей жизни – каждый «каминг аут», как они теперь говорят.
В юности я была совсем запутавшейся – ведь меня подвергли сексуальному насилию еще в три года, и это был член семьи, человек, который должен был заботиться обо мне, а он лишил меня невинности. С тех пор я научилась все блокировать и запирать внутри себя, ничем не делиться. Тогда я бы ни за что не поверила, что в итоге я влюблюсь и вступлю в брак с женщиной! А ведь так все и случилось – она моя вторая половинка. Мы вместе уже четыре года, и она все для меня.
ВИЧ у меня нашли очень рано, мне едва исполнилось 18 лет. Я могла положиться только на мою маму – она была для меня скалой, которая помогала мне принять болезнь, так стремительно убивавшую людей вокруг. Я сначала думала – ведь я так часто сбегала из дома, вступила в банду, ей столько пришлось пережить из-за отца, а потом я сказала ей, что я ВИЧ-положительная. И как мне после этого еще подлить масла в огонь и заявить ей: «Мам, кстати, а еще я лесбиянка!»
Так что я просто продолжала жить своей жизнью, старалась делать то, что мне самой казалось нормальным, старалась ничем больше не огорчать маму. Я все делала ради нее. Ведь она так меня поддерживала! И у меня всегда были друзья-геи, она всегда очень по-доброму общалась с ними, но я знала, что она надеется, что однажды я выйду замуж и рожу ей внуков.
Время шло, я становилась все старше, и вот я, наконец, начала работать над своими проблемами – я до сих пор над ними работаю! Я один сплошной незаконченный проект. Я сделала свой «каминг аут», как они говорят, около восьми лет назад… но я продолжала скрывать свою гомосексуальность от матери, хотя матери-то всегда ЗНАЮТ. Она была такой понимающей и любящей, я просто не хотела снова причинять ей боль. Моя мама – это как американская армия: Не спрашивай, не говори.
Однако потом я встретила мою партнершу, Лизу, и во мне было столько радости и счастья, что я больше не могла сдерживаться! Я чувствовала, что просто обязана поделиться этим с мамой. Именно тогда я решила «выйти из подполья» насчет ВИЧ и открыться всему миру, я чувствовала себя гордой и готовой. Я чувствовала себя как бабочка!
Так что я поехала навестить свою мать в прошлом году – я всегда делаю это раз в год. Мы сидели на веранде дома, на скамейке, и говорили. Я все ходила вокруг да около, и потом вдруг: «Мама, я должна кое-что рассказать тебе про себя…» А она ответила: «Что? Это насчет тебя и Лизы?» И я сказала: «Да! Боже мой, ты знала». А она ответила: «Конечно!» Ух ты, матери действительно все знают! И она сказала мне то же самое, что и когда я рассказала ей о ВИЧ 20 лет назад: «Я всегда буду рядом».
Я расплакалась! Мне так повезло с такой матерью, которая не осуждает меня, любит меня, принимает меня, молится за меня, она для меня главный пример в жизни!
Такая вот у меня гордость – это гордость за все, кто я есть, это гордость меня как человека.
thebody.com, перевод Елизавета Морозова, специально для Парни ПЛЮС