Жить с диагнозом ВИЧ в то время было куда сложнее, чем сегодня. Здоровые люди часто не могли адекватно оценить психическое состояния инфицированных людей
Пару лет назад, когда я впервые встретил Марка на улице с мопсами, он выглядел плохо. Через полгода я чуть было его не узнал – осунувшееся лицо округлилось, даже румянец появился. “Хорошо выглядишь, старик”, – заметил я вслух. А он в ответ совершенно спокойно: “Благодаря комбитерапии”. И тогда я впервые узнал, что мой сосед по дому “позитивный”. Он, прикрепив к лицу ироничную улыбку, прямо так и сказал: “У меня ВИЧ и два мопса”.
Самые надежные друзья
Первого щенка он купил 17 лет назад, когда узнал о своем диагнозе. Тогда Марку было 26 лет, и он сомневался, кто кого переживет? Сегодня старенький Эдди сильно сдал, плохо ходит и задыхается от астмы. Пять лет назад Марк похоронил друга Бернда, с которым прожил семь лет. Когда из жизни ушел Бернд, в доме появился второй мопс – Гюнтер. “Это мои самые надежные друзья, – говорит Марк, поглаживая старого Эдди. – Они не задают лишних вопросов, и часто заменяют мне тепло близких людей”.
В настоящий момент Марк больше переживает за здоровье старшего мопса, а к своему диагнозу он уже давно привык
Время – никудышный косметолог
Результаты анализа 17 лет назад шокировали не только его, но и переполошили друзей и знакомых. Это был самый трудный период жизни. Жить с диагнозом ВИЧ в то время было куда сложнее, чем сегодня. Здоровые люди часто не могли адекватно оценить психическое состояния инфицированных людей. “Мне было проще разорвать отношения со своим другом, чем постоянно видеть жалость в его глазах и жить в страхе, что он может от меня заразиться”, – вспоминает Марк. По его словам, сегодня ситуация вокруг “позитивных” людей улучшилась, но проблем еще хватает.
Когда люди узнают о его диагнозе, Марку кажется, что они его побаиваются, а о близких отношениях вообще не может быть и речи. Марк старается держать всех на дистанции. Даже с родственниками несколько лет был прерван контакт. “Время, говорят, лечит, но оно никудышный косметолог, – скептически ухмыляется Марк. – Я уже столько лет живу с этим диагнозом, но скрывать собственные эмоции и не замечать их на лицах других так и до сих пор и не умею”.
Я научился ладить со страхом
В жизни Марка было много разных периодов. После шока началась депрессия, хождение по психотерапевтам, потом, по его словам, открылось “второе дыхание” – был прилив счастья от самых простых вещей. Тогда Марк начал искать контакты в интернете с такими же, как он, “позитивными”, и даже надеялся найти свою вторую половину. Надежды не оправдались. Интернет, по мнению Марка, делает людей еще более одинокими, потому что многие заменяют реальное общение виртуальным, а в жизни не способны почувствовать ответственность друг за друга.
Со своим другом Берндом он познакомился в группе взаимопомощи при кельнском центре поддержки ВИЧ-инфицированных AIDS-Hilfe. Семь лет спустя Бернд умер практически у него на руках. “Тогда, глядя в глаза смерти, я смог перебороть чувство страха, и с тех пор стараюсь с ним ладить”, – замечает Марк.
Диагноз “ВИЧ” дисциплинирует
“Жизнь с ВИЧ приучает к жесткой дисциплине”, – рассказывает Марк. Он принимает лекарства по строго подобранной к его организму схеме и жестко соблюдает предписания врача – в одно и то же время и в том же порядке. Марку повезло, три года назад его включили в группу пациентов, на которых в университетской клинике испытывался новый препарат.
Оказалось, что он так хорошо действует, что у многих ВИЧ-инфицированных появилась надежда: найдено-де чудо-средство для поддержания стабильного иммунитета. Однако у некоторых новое средство вызывает слишком серьезные побочные действия, и потому “панацеей” оно является далеко не для всех.
Новый препарат, мягко говоря, недешев – месячная доза стоит 1100 евро, а лечение в целом , по словам Марка, обходится в шесть тысяч евро в месяц. Все расходы покрывает больничная страховка. “Важно соблюдать диету, снижающую нагрузку на печень, – подчеркивает Марк. – Специальные физические упражнения в сочетании с диетой помогают поддерживать правильный обмен веществ и сохранять мышечную массу”.
У Марка среднее специальное медицинское образование, раньше он работал медбратом в больнице, а когда похоронил друга, перешел в одну из мобильных служб по уходу за больными СПИДом на дому. Таких пациентов в Кельне чуть более пятисот. Работа требует большой психической выдержки.
Без жизни не было бы и смерти
Некоторых знакомых решение Марка ошарашило, дескать, охота тебе смотреть в глаза чужой смерти? А он считает, что поступил правильно и верит в то, что его друг, будь он в живых, поддержал бы его решение.
Марк говорит, что среди людей живущих с ВИЧ он иногда узнает и тех, кого в молодости видел на дискотеках или в пивных барах. “Нам было наплевать на презервативы и безопасный секс, разъяснительной работы тогда было мало”. Хотя и сегодня, считает Марк, профилактике ВИЧ-инфекции стали уделять меньше внимания. Проблема ушла на второй план, а потому число новых заражений ВИЧ-инфекцией вновь стало расти.
В кельнском СПИД-центре AIDS-Hilfe, а также дома у Марка на стене висит портрет его друга – улыбающегося симпатичного парня. Похороны Бернда были торжественными и многолюдными. Марк считает, что люди должны не только достойно жить, но и достойно умирать. Я запомнил фразу, которая в его устах звучала, как выстраданная аксиома: “Смерть имеет непосредственное отношение к жизни, ведь без нее было бы и смерти”.
Марк убеждён, что Бернд, наблюдая за своим другом с небес, гордится им. А пока Марк заказал новую мебель: на днях в его квартире появятся новый диван и книжный шкаф. Жизнь продолжается…
Виктор Вайц
