Наша сегодняшняя история начинается в небольшом городке с названием Линево, где живут почти 17 тысяч человек
История о первых каминг-аутах друзьям и семье, любви на расстоянии, буллинге за внешность и гендерное несоответствие и о переезде в большой город, более безопасное место, где удается больше сохранять себя и свою идентичность.
Таким как я – здесь не место
Меня зовут Оксана, 23 года, родом из маленького городка Линево в Новосибирской области, это примерно 2 часа езды до Новосибирска. Первые 20 лет жизни прошли в Линево, еще 4 – в поселке с населением менее 1000 человек. Я подозревала себя в агендерности, небинарности, сейчас осознаю себя цисгендерной, но всегда знала, что люблю девушек. Сейчас определяюсь, лесбиянка я или нерадивая бисексуалка, которая может встречаться только с женщинами.
Пока я росла и училась в своем городке, в основном он отдавал постсоветщиной. Магазинов мало, ни одного кафе, зимой грелись на улице в банке, из которого выгоняли либо охранники, либо сотрудники полиции. Только за последние годы Линево стал действительно похожим на небольшой цивилизованный городок с магазинами на каждом углу, с кафешками и даже одним баром, однако контингент мало изменился.
В местный бар ходить небезопасно – 2-3 серьезных драки, это стабильность. Один раз с подругой я туда заглянула и восприняли меня супер странно из-за внешнего вида. Познакомилась там с женщиной, которой наврала, что я писательница из Москвы. Долго слушала ее монолог, почему этот городок “еб*ная мусорка” и бывать тут таким, как я, не стоит.
Я очень долго старалась принимать это место за зону комфорта. Мне будто эмоционально подходили все эти унылые постсоветские здания и церковь на перекрестке. Нас еще школьниками отправляли мыть и убирать эту церковь. Вместо английского языка нам рассказывали про библию, а также почему феминистки и геи должны гореть в аду.
Думаю, если бы я изначально росла в нормальном городе, половину психологических травм смогла бы избежать. С самого детского сада, где ты впервые узнаешь, что такое общество, меня травили и били за высокий рост и необщительность. Начиная с этих моментов, моя жизнь превратилась в абсолютное инферно. Не сказала бы, что в школе была полноценная травля, но в пубертате были насмешки и издевательства, в том числе со стороны учителей. То я слишком “тупая”, потому что медленно реагирую на уроке физкультуры, то я витаю в облаках и слишком безответственная или тихая. Я выглядела как не самый симпатичный и забитый мальчик рокер, который находит отдушину только в увлечениях и в своей первой любви – интернет-подруге из Питера.
Я уже сказала слово “инферно”, и именно так я себя ощущала все эти годы. Жила с тревогой, депрессией и постоянным страхом за то, что попаду кому-нибудь под горячую руку из-за своих взглядов на мир.
Ходила в три школы: обычная, музыкальная и художественная. Несмотря на явные задатки, с учебой везде справлялась кое-как. Я думала, что так себя чувствуют все, потому что не знала иного чувства кроме ангедонии, но у этих “всех” просто больше сил и мотивации справляться с жизнью успешнее меня, а я явно какая-то не такая.
Многие годы я имела репутацию блаженной клоунессы. Еще и интернет, как говорится, не анонимен. В меня показывали пальцем и смеялись, оскорбляли обычные прохожие. Часто путали с парнем или трансперсоной, если я не накрашена и не в платье, хотя и в юбке один раз получила претензию. Психические особенности, взгляды, ориентация и увлечения, твои грязные секретики – всем до этого есть дело в провинции. Появляется основание для того, чтобы считать тебя фриком.
Первые поиски себя
На самом деле я привыкла, что меня с самого детства путают с мальчиком. Мама меня коротко стригла, иногда я носила одежду двоюродного брата. Родители никогда не пытались мне навязать определенную идентичность, они лишь подразумевали, что раз я девочка, автоматически вырасту феминной и, конечно, гетеросексуальной. Не было такого периода в жизни, когда бы на меня не косились, в том числе пытаясь угадать пол/гендер. Сейчас мне приходится выглядеть феминно в определенных рамках, чтоб никого не смущать на улице.
В подростковом возрасте никто не ограничивал мне интернет, поэтому меня, скорее, воспитал он, а не родители или окружение. Я читала группу “Дети-404”, сильно трепетала от ЛГБТ-контента, он был безобидным: книги, музыка, истории людей. Совершенно естественно почувствовала влюбленность в свою подругу по переписке в 14 лет, причем еще до поглощения квир-контента. Даже заставила маму купить билеты в ее город, с того возраста уже понимала, что девочки мне нравятся точно.
Из-за того, что мое поведение, андрогинный вид и взгляды комплексно не вписывались в привычные общественные рамки – я посчитала себя агендерной персоной и где-то в 19 лет сделала небольшой каминг-аут перед близким окружением. Родители вообще были в шоке, но смирились со всеми моими “странностями” и лишь иногда навязывали потребность найти парня.
Лет с 20 я уже понимала, что не подхожу и под человека с гендерной дисфорией, лишь некоторые психотравмы приучили меня к самоуничижению касаемо телесности. У меня тогда появилась девушка из моего города. Точнее, я ездила к ней из своего городка на электричке, либо она ездила ко мне.
Гендерно я не хочу давать себе окраску. Мне абсолютно нормально говорить, что я девушка, и я просто люблю девушек. Сейчас — одну конкретную. Мои попытки коннекта с парнями не обвенчались успехом. Я скорее хочу дружить и общаться с ними, чем строить романтические или сексуальные отношения. После некоторых попыток знакомств с парнями я ощущаю глубокое сожаление и что-то вроде психологической травмы. Уже сейчас, когда я крашусь и платья ношу, внимание мужского пола ко мне делится либо на сексуализацию, либо на отношение как к “братану”.
– Чего по твоему мнению никогда не произойдет с квир людьми в твоем городке или любом другом провинциальном месте России?
Не могу ответить в рамках такого радикального слова, как “никогда”. Возможно, – 100% принятия, если все о тебе знают. В таких городках слухи разлетаются достаточно быстро. В лучшем случае над тобой будут просто смеяться на улице, а в худшем — лучше не представлять.
Другое дело, родился и вырос ты в этом городке или сменил место жительства с крупного города на провинцию, чтобы успокоиться от привычной суеты, ведь такие судьбы бывают тоже. Или ты с одной провинции переезжаешь в другую, но как можно дальше, где тебя никто не знает. Главное, чтоб продолжали не знать.
Вполне возможно жить комфортно даже парой, если это люди, уже повидавшие прелести городской социализации или просто не имеющие в ней потребности. Я могу ошибаться, но мне кажется, крайне редкий процент квир-людей осознанно принимает решение оставаться в провинциальном городке, если есть возможность сменить окружающий контингент, тем более на крупный город. Я сама люблю маленькие пгт, люблю деревни, но безопаснее любить их в городе для относительного душевного покоя.
Лучше мечтать о такой глуши, живя в городе, чем вырасти там
Донос за сигарету
Не говорю за всех, опять же, просто на примере своего городка знаю, что бóльшую часть контингента этого места никогда не исправить. Человек слишком социальное существо, чтобы не развиваться дальше и не иметь потребность в этом развитии. У многих моих односельчан ее нет. Они до сих пор остались на уровне: “О, опять эта фриковатая идет, помните что она 4 года назад вытворила?”.
Конечно, бывают случаи, когда человек может сильно измениться за одно мгновение. Иногда жизнь должна обтачивать нас как скульптуры. Другие же предпочитают оставаться тупым куском камня. Между представлением буллящих меня людей о моей личности и между тем, кто я есть на самом деле – огромная пропасть.
Квир-персонам, выросшим в провинции, легче, чем этим людям, понять, что пора что-то менять. Так ведь со всеми инакомыслящими. Это постоянный стресс — пытаться скрывать то, что не хочешь или не можешь скрывать в таком тесном обществе.
Например, какие-то наши соседи могли настучать моему отцу или рассказать, что я была пьяная, хотя во мне не было ни капли алкоголя – у меня особенность походки такая. Мне почти в 25 лет до сих пор приходится шкериться по закоулкам, лишь бы кто в родном селе не заметил курящей. Что тут говорить про сексуальную ориентацию? Думаю, в таких местах квир-люди осознанно остаются жить только в крайнем случае. Или, если их устраивает скрытая жизнь. Самой было бы интересно узнать о подобных историях, поэтому я делюсь своей.
У нас с девушкой, жившей ранее в провинции Донецкой области, есть полушуточная мечта – съехаться и жить вместе в какой-нибудь лютой глубинке. При этом лично меня такая перспектива отчасти пугает из-за всех этих социальных тонкостей. Я только-только начала осознавать, что может быть иначе. Может быть куча единомышленников и можно не молчать. Страшно представить, если кто-то опять “спалит за сигаретой”.
Отношения в семье
У меня обычная полная семья со странным содержимым. Помню, что мы не особо нуждались в чем-то, пока я не пошла в 11 класс. С годами стало труднее выживать. Оба родителя посвятили свою жизнь работе в местном СИЗО — и зря, особенно мама, она страдала на этой работе, но больше вариантов не знала.
Принятие меня у них ситуативное, у каждого не вылеченные проблемы с психикой, и я верю, что они меня любят как могут. Папа любил меня, пока я не стала взрослее. Он предвзято относился и относится к моим проблемам, ориентации, жизненному опыту в целом. Мама, хоть и очень импульсивная, гораздо эмпатичнее и чаще говорит, что примет меня любую.
Отец — эдакий холодный нарцисс, он просто есть, просто чем-то помогает, но принимает меня только тогда, когда я этого по его мнению заслуживаю. Я их люблю, но мне горько от факта, что все так получилось. От каждого из родителей проскакивало насилие, в основном психологическое, физическое было тоже. У них очень слабое здоровье, поэтому о многих аспектах моей жизни они даже не подозревают, и так будет лучше всем.
Из всей семьи тесно близка я только с мамой, с отцом поменьше. Дяди, тети, мои двоюродные братья и сестры — мы не близки от слова совсем, даже если пересекаемся где-то. У нас разные судьбы и разный менталитет. Сюда подходит замечательная фраза – твоя семья не лечилась у психотерапевта, зато будешь ты.
Я очень похожа на родителей: паттерны поведения, характер, стремления. Отец хотел вырастить из меня талантливого и творческого ребенка, чтобы я не продолжила работать в том же СИЗО. Я бы даже сказала, он хотел кого-то вроде гения, чтоб его кровинушка реализовалась творчески, если не он сам.
У меня получилось – я реализовалась. Через боль, через слезы, мне нравится то, что получилось. Детство было худшим периодом моей жизни, но как же этот внутренний капризный ребенок удивлен в настоящем, если многие вещи, которые сейчас мне даются легко, раньше не давались совсем, в частности творчество. Сложно поверить, что я все 24 года была одним и тем же человеком.
Сейчас родители выбрали тихую деревенскую жизнь. Какое-то время я с ними пожила тоже, но поняла, что вырасти социально я там не смогу никак, поэтому съехала. Мне очень нравится родной поселок, но я максимально пытаюсь сепарироваться от родителей, чтобы не переживать за многие совершенные мною действия.
Иногда я представляю, как смотрю на себя со стороны, и мне сложно поверить, что я реально росла всю жизнь в том городке. Просто аист до большого города не донес немного и упала не туда. Хотя по семье так не скажешь, в семью попала что надо. Видимо я мазохистка, раз меня устраивает такое положение вещей.
Каминг-аут перед родителями
Папа предпочитает избегать этой темы. Я свою бывшую девушку даже возила в гости к родителям, и они уже тогда все понимали. Мама более лояльно относится к этому всему, и я рада хотя бы такому результату.
Она знает про мою девушку-украинку, волнуется даже за нее, спрашивает, как у нее дела. Я рассказываю маме про ее работу и какие чувства к ней испытываю. Если узнать моих родителей ближе, вообще сложно осознать, как в их головы вписывается принятие меня, как лесбиянки, особенно сейчас.
Они просто желают мне блага, и на том спасибо. В нынешних реалиях я даже на отца, который игнорирует мою идентичность, не могу обижаться с его советской закалкой.
Квир знакомства в провинции
У меня в юности был друг, с которым всегда было весело, хоть мы и диаметрально отличались характерами. Как-то мы гуляли и он мимолетом сделал каминг-аут, как бисексуал, в процессе беседы. Мне было приятно, что человек доверяет свой секрет. Я сама на тот момент не скрывала от своих друзей сексуальную ориентацию.
Еще была подруга из школы, которая встречалась с девушкой. Она совершенно случайно услышала о девушке лесбиянке из нашего городка, они познакомились и все закрутилось. И с другом, и с подругой сейчас не контактирую. Первый уехал в Петербург, кажется, ему там хорошо. Подруга сейчас выбирает мужчин для отношений, это единственное, что я знаю.
Познакомиться с кем-то было легко через тематические группы для знакомств. Там я нашла приятельницу из ближнего городка, но общалась в основном с теми, кто уже живет со мной одном месте. В юности встречаться в живую с этими девушками мне приходилось мало. В осознанном возрасте – да, стало больше свиданий благодаря приложениям для знакомств, но это уже скучная городская суета.
Как-то раз у кабинета психиатра в своем городке я познакомилась с девочкой, неформальной на вид, которая сказала, что я красивая. Она даже училась в моей школе. Это было не то что приятно, но точно забавно. Раньше я работала промоутером на улице, через боль и страх агитировала людей записаться на уроки вокала. На талончике я должна была записать номер, и девушка, которая согласилась сразу, оставила мне свой номер и кокетливо усмехнулась: “Позвонишь мне?”.
Дискриминация или сексуализация
Всегда было больше сексуализации, чем дискриминации. К мужчинам-геям относятся агрессивно, а нас больше сексуализируют, лично я подобный опыт и прожила. Знаю, что девушкам достается тоже, но сама встречалась только с неприятными обсуждениями. Еще со школы, если рядом со мной видели какую-то подругу, все окружающие сразу были уверены, что мы лесбиянки.
Однажды я ехала в электричке со своей школьной подругой и половина каких-то не особо умных мужчин в вагоне начала обсуждать, кто из нас сверху. Тогда смеялась, сейчас понимаю, насколько это было мерзко. Нам было всего по 15 лет.
Сексуализации было столько, что все не припомнить, а что-то забыто. Настолько это явление въелось в опыт лесбийской части жизни, словно побочная часть идентичности. Помимо этого не могу припомнить дискриминации ко мне напрямую. Думаю, это связано с тем, что я создала образ некой блаженной, фриковатой клоунессы. Даже в поселке на это забивали, их это нисколько не удивляет, они просто смеются, потому что воспринимают меня только в таком фриковатом ключе. Сложно представить, что я должна сделать такого, чтобы всех удивить.
– Куда бы ты хотела переехать, если мы говорим о месте мечты?
Я не знаю, о каком месте мечтать. Моя мечта о переезде исходит из потребностей быть со своей девчиной вместе, и неважно даже где, потому что ее присутствие для меня уже как путешествие к месту мечты.
С другой стороны, я очень плохо переношу смену обстановки, пока не знаю языки, и мне даже при возможности дастся все это очень нелегко, особенно психологически. Здесь я в родной тюрьме и представляю, что рассказы других “заключенных” — сказки, что-то далекое, даже если это почти напрямую коснулось меня.
Мне хочется, чтобы все хорошо было в этой стране, именно в моем городе, потому что Москва, к примеру, мне не нравится. Но там — моя девушка, со сложной судьбой, родная и любимая. Я бы и Москву вытерпела вместе с ней. Повторюсь, куда она, туда при возможности и я – как жена декабристки. Мне сложно рассуждать об очень продвинутых странах Европы и Запада, у меня множество нерешенных проблем здесь.
Наверное, я была бы абсолютно счастлива, если моя девушка выбрала город, в котором сейчас живу я. Москву она тоже не любит. Мне было бы плевать на все в этом случае. Если появится возможность попасть в Европу, в любую демократическую страну – было бы очень хорошо. Смотря на каких условиях, пока что здесь меня еще не преследуют. Мы с девушкой любим страны Скандинавии, Германию, нас привлекает немецкая культура. Однако переезд может меня сильно травмировать, я сильно привязана к этому месту.
Сейчас я переехала в Новосибирск. Бываю в родном поселке только проездом и каждый раз, выходя или заходя в электричку, панически боюсь взглядов и смеха очередной гопоты, знающей обо всех моих “позорах”. Лишь когда электричка проезжает несколько станций, я вздыхаю с облегчением.
Еще начала вести свой телеграм канал – Сибирская язва. Он о лесбиянстве, творчестве, рефлексии на остросоциальные темы, рассказах об отношениях с девушкой из Украины, ментальном (не)здоровье и выживании среди “нормальных” членов этого общества.
– Чтобы ты сказала другим квир людям, которые до сих пор продолжают жить в провинции?
Если у вас есть ощущение, что вас закинули не туда – вы рано или поздно что-то с этим сделаете. Случится что-то хорошее, за что вы будете себя благодарить. Сейчас подростки будто более осознанны, чем была я лет 8 назад, это бесконечно радует.
Наберитесь терпения и сил, продумайте на досуге варианты переезда, если вам тяжело в своем условном пгт. Даже в России есть места, где можно вздохнуть чуть легче, поверьте. Вы уже другие. Вы можете позволять себе мыслить широко и быть разумнее.
Вы, мои маленькие котята, лучше видите в темноте. Просто берегите себя. Берегите свое настоящее “Я”, развивайте критическое мышление, самостоятельность и таланты. Ваши обидчики уже ниже вас минимум на голову. Растите, не останавливайтесь искать в себе Человека.
