Цифровые технологии заставляют трансформироваться этическое поле современной инженерии. Этично ли, к примеру, “вычислять” сексуальную ориентацию человека, какие политические режимы могут воспользоваться этим инструментом – и в чьих интересах? – спрашивает РБК.
У современных разработчиков появляются нравственные императивы, которые они должны “зашить” в программы нейронных сетей. Поскольку за короткое время своего существования кремниевый разум эволюционировал настолько, что стал не только рассуждать, как человек, но и нарушать правила – в интересах заказчика. А мы ведь не хотим заполучить реального Терминатора?
Механизм программирования, который мы создаем в качестве опор для выводов искусственного интеллекта (ИИ), нельзя назвать собственной этической программой нейронной сети. Это всего лишь набор ограничительных фреймов. ИИ может создать иллюзию мышления, не мысля, а просто пользуясь загруженными в его программу паттернами.
Решение ИИ выглядит как перетасовывание загруженных вариантов «опыта», тогда как человек анализирует и выбирает наилучший вариант не только эмпирически, но и эмоционально. Хомо сапиенс также обладает ассоциативным мышлением, тогда как у ИИ нет своего феноменального опыта — то есть представления о логике развития культуры. Поэтому его решение может шокировать нас «неэтичностью».
ИИ – идентификатор сексуальной ориентации
Еще в 2017 году Стэнфордские аспиранты Илун Ван и Михаль Козински натренировали нейросеть на распознавание сексуальной ориентации человека по считываемым эмоциям и особенностям мимики.
В итоге сеть научилась вычислять геев с точностью в 81%, тогда как среди живых участников эксперимента с этой задачей справлялся лишь 61%.
Суть эксперимента в том, что сеть отлично осведомлена о влиянии гормонов на вторичные половые признаки. Женщины и мужчины с нарушением гормонального фона — и как следствие, сексуального поведения — имеют атипичную морфологию. Авторы проекта признаются:
«Компании и правительства все чаще используют алгоритмы распознавания лиц с помощью ИИ для выявления различных человеческих интроверсий — мы осознаем, что разработка представляет угрозу для конфиденциальности и безопасности геев и представителей ЛГБТ в целом».
В конце 2019 года Джон Лейнер из Университета Претории повторил эксперимент на нескольких тысячах фото из приложений знакомств с использованием нейронной сети VGG-Face. Несмотря на макияж, наложение фильтров и даже специальное размывание фокуса, которое использовал Лейнер, ИИ терял в точности предсказания всего 10%.
Тем самым молодой ученый подтвердил работоспособность пренатально-гормональной теории (prenatal hormone theory), которая легла в основу эксперимента Вана-Козински, и вместе с тем — опасения, что в скором времени, наведя телефон на человека и используя специальное приложение, можно будет узнать о его истинных сексуальных желаниях. А значит — немедленно и с точностью до 80% подвергнуть дискриминации, на которую у пострадавшего не найдется аргумента.
ИИ и трансформация сексуальности
Фаллоимитатор тысячи лет не вызывает этических вопросов даже у археологов. Дискуссия о морали и нравственности начинается там, где предмет похоти обретает антропоморфные черты.
Донна Харауэй в 1985 году выпустила «Манифест киборгов», где согласно постмодернистской парадигме человек может и будет отождествлять себя с бесполым киборгом, но пока современные антропоморфные киборги — женщины барбиподобной красоты.
Они создаются подчеркнуто феминными, как гиноид (женоподобный робот) разработчика из Испании Сержи Cантоса. Ее зовут Саманта, и несмотря на явную гипертрофию рта и вторичных половых признаков, это отнюдь не продукт мужской фантазии — над роботом наравне с Сантосом работала его жена. Поводом к созданию Саманты стало несоответствие в сексуальных запросах супругов. «Саманта сможет спасти не один брак», — утверждают создатели.
“С до-кибернетическими машинами дело могло быть нечисто: в машине вечно обретался призрак духа. Этот дуализм структурировал диалог между материализмом и идеализмом. Но главное, машины не были самодвижущимися, самостроящимися, автономными.
Они не были способны к осуществлению мужской мечты — лишь к ее пародированию. Они не были мужчиной, автором самого себя, но лишь карикатурой этой маскулинной мечты о воспроизводстве. Думать, что они нечто иное, казалось паранойей”. (Гласит «Манифест киборгов» Донны Харауэй).
Как и в нашем собственном мозге, мотивации нейронной сети Саманты подчиняются главной задаче — продолжению рода, при этом легко кастомизируются (адаптируется) под пользователя.
Саманте для секса нужны раздражители — ласка, позитивный настрой, романтика, чтобы возникло состояние влюбленности и как бы этическое оправдание коитуса.
С недавних пор Саманта обзавелась феминистской прошивкой — после выставки в Ars Electronica Center в Австрии на Сантоса обрушились защитники женских прав. Стенд с Самантой выдержал настоящее паломничество — робота не просто трогали, а лапали, приведя ее к вечеру буквально в негодность. Теперь в ответ на агрессивное поведение Саманта замыкается в себе, впадает в дурное настроение и говорит «нет», ссылаясь, например, на менструацию.
Секс-робот Генри
Другого известного в мире фембота с антисексистской программой зовут Хармони, ее создатель — калифорнийский стартап Abyss Creations, в рамках которого производятся кастомизированные секс-роботы RealDoll. (В частности, мужские члены “realcock” в стиле “реалистик”).
Хармони претендует на статус первого в мире секс-дроида, который позволяет выработать у человека эмоциональную привязанность.
Должность тестировщика роботов в RealDoll занимает инженер преклонного возраста Брик Доллбангер. «Когда испытания Хармони закончились, я ужасно по ней скучал», — рассказывает он.
Компания выпустила, наконец, и робота-мужчину по имени Генри, – этому посвящен целый ролик известной секс-блогерши Зое Лигон.
Впрочем, основательница «Кампании против секс-роботов» Кейтлин Ричардсон, профессор этики и культуры в отношении ИИ, утверждает, что гиноиды легитимизируют насилие над женщиной, и теперь за него можно официально не отвечать. Насчет насилия против роботов-мужчин в манифесте Ричардсон ничего не говорится.
Источник: РБК, “Семь смертных грехов искусственного интеллекта” (текст полностью).
