Британский бисексуальный комик Ричард Гэдд написал и снял 7-серийное шоу для Netflix на основе реальной и совершенно безумной истории из своей жизни. В итоге вышла не комедия (пусть даже и черная), а максимально откровенный и тёмный триллер о сталкинге, наркозависимости, безнадежности и сексуальном насилии, ну и еще «Оленёнок» — один из лучших нетфликсовских сериалов в принципе.
Насчет нового сериала британского Netflix самая шокирующая деталь — это то, что все происходящее в «Олененке» (Baby Reindeer) действительно случилось в жизни автора шоу, сценариста и исполнителя главной роли, 34-летнего шотландского стэндап-комика, актера и писателя Ричарда Гэдда. Казалось бы, на долю одного человека не может выпасть такое количество диких, жутких и стремных событий, однако же все так и было.
В 2015 году подходящий к третьему десятку комик-неудачник Донни Данн (сериальное альтер-эго Гэдда) работает барменом в унылом пабе «в окружении махровых гетеронормативных мизогинов» и живет из милости в доме матери бросившей его девушки. Его «антикомедийные» скетчи на редких сборных представлениях никакой поддержки у публики, мягко говоря, не вызывают. Однажды он мимолетом жалеет одинокую, обладающую избыточным весом 43-летнюю Марту (Джессика Ганнинг) и предлагает ей чашку чая за счет заведения. Марта, представившись высокооплачиваемой юристкой, начинает проводить дни напролет в пабе Донни, называть его миллионом кринжово-ласковых прозвищ, таких как «олененок» и «сосочек», и отправлять ему по 80 безумнейших электронных писем в сутки.
Когда Донни выяснит, что осаждающая его 24/7 женщина — опасная сталкерша-рецидивистка, отсидевшая несколько лет, будет уже немного поздно. Все осложнится еще больше, когда герой влюбится в прекрасную, умную и остроумную трансженщину Тери (в этой роли мексиканская режиссерка, актриса и квир-активистка Нава Мау, которую многие помнят по тинейджерскому мини-сериалу «Genera+ion»). К тому же становится ясно, почему Марта со своей гениальной интуицией по-настоящему сумасшедшего человека выбрала именно Донни. В недавнем прошлом тот много раз подвергался всевозможному сексуальному насилию во время наркотических сессий с мутным мужиком из телекомедийной индустрии (отменно неприятный здесь артист Том Гудман-Хилл). Его огромная тайная травма как будто становится магнитом, приманкой для манипуляторов, абьюзеров, безумных.
Одна из лучших русскоязычных кинокритикесс Зинаида Пронченко порекомендовала сериал Гэдда «в качестве аперитива для суицида». Это, может быть, слегка и чересчур, но «Оленёнок» действительно, скажем, совсем не вписывается в доминирующий последние пару лет тренд «доброго телевидения». Точно так же этот сериал далек и от социально ответственного кинематографа с четким дидактическим посланием: таких финальных серий в подобном кино не бывает. При этом многое здесь взято из эстетики британского «реализма кухонной раковины». Вряд ли где-то еще в нетфликсовском каталоге можно увидеть настолько убедительное изображение тщетных попыток разобраться с последствиями насилия. Или те же сцены наркопотребления: кокаиновую суету, героиновый ступор, кислотный бэд-трип, блаженную размазанность от микса МДМА и оксибутирата.
«Олененок» — зрелище, которое вызывает то ужас, то нервный смех, то чувство безнадежности, смотреть его — не самый, конечно, комфортный способ скрасить вечер-другой. Но эти три с половиной часа от Ричарда Гэдда для Netflix убедительно доказывают, что сериал, главное нарративное искусство современности, может быть чем-то большим, чем развлечение, утешение или путеводитель по новейшему этикету. Собственно, искусством, которое все-таки и правда дано нам затем, чтобы не умереть от истины.
Текст: Артём Лангенбург
