Влиятельные гомосексуалы на государственной службе, или как делалась имперская карьера через постель
Милонов, Володин, Греф, покойный Жириновский вкупе с его свитой мальчиков и многие другие. Поводов для спекуляции о сексуальной ориентации представителей путинской элиты хватает. Кому-то может быть сложно поверить, что у власти находятся столько (не)геев, учитывая гомофобный уклон правящей верхушки.
Но для тоталитарных режимов это нормальная картина, что можно доказать на примере столетней давности. Вспомним некоторых геев из имперской элиты. Тут и министр иностранных дел, и губернаторы, и целый обер-секретарь Святейшего синода. Как писал в дневниках гомосексуальный писатель Михаил Кузмин, пересказывая слова секс-работника: «главный его знакомый — какой-то князь (у них все князья)».
Андрей Николаевич Муравьёв, обер-секретарь Святейшего синода
Портрет Андрея Муравьёва кисти Петра Захаровича Захарова-Чеченца (1838)
Андрей Николаевич родился 30 апреля 1806 года, его отцом был Николай Николаевич Муравьёв (1768 — 1840), известный математик, генерал-майор, основатель Училища для колонновожатых.
Естественно, юный Муравьёв не мог не получить блестящее домашнее образование. Его «тьютором» был поэт и переводчик Семён Егорович Раич, который учил, в числе прочих, поэта Фёдора Тютчева. И Андрей Муравьёв тоже начинает увлекаться литературой: полностью перевёл сначала прозой, затем гекзаметром «Энеиду» Вергилия, «Телемака» Фенелона и несколько книг Тита Ливия, сам писал стихи.
В 1822 году Муравьёв был определён в Московский архив Коллегии иностранных дел, а в 1823 году отправлен служить юнкером в егерский полк, расквартированный в Тульчине (Винницкая область). По пути к месту службы произошел инцидент:
«По дороге к месту назначения юноша едва не утонул в Днепре. Стояла большая полая вода, Днепр под Киевом разлился на целых пять верст в ширину, к тому же разбушевалась буря. Но Андрею Николаевичу так хотелось поскорее приложиться к киевским святыням, что он не стал дожидаться благоутишия, сел в челнок и в бурю поплыл по коварным волнам. Смерти, казалось, не отвратить. Но Господь пощадил, и ревностный богомолец вместе с рыбаками был выброшен на берег как раз в том месте, где на Почайне равноапостольный князь Владимир крестил народ. Муравьёв припал к святой земле, благодарил угодника Божия за спасение, обещая все силы отдать прославлению Христовой Церкви и ее святынь», — описывается едва ли не в житийном стиле этот эпизод на сайте Императорского Православного Палестинского Общества.
Пока не очень похоже на биографию гея, но дальше ещё интереснее. После окончания военной службы в 1827 году Муравьёв вернулся к дипломатической службе, но куда бОльшую известность Муравьёв получил своей религиозной деятельностью. В 1828 — 1829 годах совершил паломничество в Александрию, Каир, Иерусалим, Кипр, Смирну и Константинополь. Уже в 1833 году был назначен обер-секретарём в Святейшем синоде. В 1841 году стал почётным членом Петербургской Академии Наук. Затем вернулся к дипломатической службе: с 1842 года и до отставки служил чиновником особых поручений в Азиатском департаменте Министерства Иностранных Дел.
Ещё Муравьёв восстанавливал монастыри, участвовал в международной экспансии РПЦ. В 1860 году стал эпитропом (управляющим имуществом) Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского патриархатов в России, ктитором (попечителем) двух афонских монастырей. В 1864 году основал и возглавил миссионерское Свято-Владимирское братство. А ещё написал много важных религиозных трудов: «Правда вселенской церкви о римской и прочих патриарших кафедрах» (1841), «Римские письма» (1846), «Слово кафолического православия римскому католичеству» (1852), «Раскол, обличаемый своею историею» (1854) и так далее. Ну практически святой! Но есть нюанс.
О личной жизни Муравьёва стало известно через 16 лет после его смерти 18 августа 1874 года. В дневниковой записи светской львицы и писательницы Александры Богданович от 16 декабря 1890 года читаем:
«Говорили с Е. В. <Евгений Васильевич, муж Александры, генерал от инфантерии и писатель> об Андрее Николаевиче Муравьёве. Е. В. сказал, что Муравьёв развратил Мещерского и Мосолова, которые затем развратили пол-Петербурга своей постыдной страстью»
Вероятно, речь идёт о Петре Дмитриевиче Мосолове, его с Мещерским объединяет Императорское училище правоведения, Мосолов его окончил в 1849 году, а Мещерский в 1857 году. Вот так, параллельно с религиозными изысканиями и блестящей государственной карьерой, Муравьёв развращал юношей. Которые, в свою очередь, со временем тоже пополнили ряды самых влиятельных геев Империи.
Граф Владимир Николаевич Ламздорф (Ламсдорф), министр иностранных дел
Владимир Николаевич Ламздорф (1844-1907)
Блистательная служба графа Владимира Николаевича Ламздорфа (1845 — 1907) проходила в центральном аппарате МИДа. В 1865 году коллежского секретаря Ламздорфа в придворном чине камер-юнкера направляют в IV Отделение Собственной Его Императорского Величества Канцелярии внештатным сотрудником и чиновником при Канцелярии Комитета Главного Попечительства приютов. В 1868 году он параллельно стал переводчиком Департамента внутренних сношений Министерства иностранных дел.
Хельмут фон Мольтке, генерал-фельдмаршал Пруссии и России описывал графа Ламздорфа так:
«Граф Ламздорф, маленький лысый человек, который всегда выглядит так, словно стоит на цыпочках, чтобы казаться выше, и даже свои редкие волосы зачёсывает за ушами наверх, чтобы они стояли дыбом; при этом он принимает наполовину мрачное, наполовину благосклонное выражение и выпячивает нижнюю губу».
Затем Ламздорф долго поднимался по карьерной лестнице и в 1876 году стал Первым Секретарём Министерства Иностранных Дел, в 1877 году получил чин статского советника. Ещё 23 года напряжённой работы — и, наконец, пик карьеры графа — в 1901 году его назначают на пост Министра Иностранных Дел, а к 1902 году добавляют чин действительного тайного советника. Правда, продержался на этом посту лишь 4 года, в силу непомерного консерватизма. Экс-министр тяжело перенёс это событие и скончался в Сан-Ремо 6 марта 1907 года.
Ламздорф никогда не был женат и не имел детей. О причине этого мы узнаём в дневниковой записи журналиста и издателя одной из крупнейших газет Империи «Новое Время» Алексея Суворина от 9 августа 1904:
«Нашлась у Плеве <министр внутренних дел> переписка кн. Мещерского с его любовником Бурдаковым. Переписку читал царь. Он относится к этой «партии» равнодушно, называет гр. Ламздорфа «мадам», его любовника Савицкого повышает в придворных чинах. Ламздорф хвастается тем, что он 30 лет провел в коридорах мин. иностр. дел. Так как он педераст, и мужчины для него девки, то он 30 лет провел как бы в…… <борделе> Полезно и приятно!».
Великий князь Сергей Александрович Романов, Московский генерал-губернатор
Фотография великого князя Сергея Александровича с подписью
Великий князь Сергей Александрович (1857 — 1905) был четвёртым сыном Александра II. Участвовал в русско-турецкой войне 1877 — 1878, за отличие при рекогносцировке у села Кошево в Болгарии награждён орденом Св. Георгия 4-й степени, затем служил в лейб-гвардии Преображенском полку, в 1887 году был назначен его командиром.
Он много путешествовал по Италии и Святой Земле вместе с великим князем Павлом Александровичем и великим князем Константином Константиновичем. В 1884 году Сергей Александрович женился на старшей сестре Императрицы Александры Фёдоровны, Елизавете.
26 февраля 1891 года Сергей Александрович был назначен Московским генерал-губернатором (то есть, по факту, мэром Москвы), а в мае — командующим войск Московского военного округа в звании генерал-лейтенанта. Уже тогда о его гомосексуальности знало всё светское общество, читаем в дневнике у Александры Богданович от 27 января 1888 года:
«Там <в Царском Селе> известно, что Сергей Александрович живет со своим адъютантом Мартыновым, что жене предлагал не раз выбрать себе мужа из окружающих ее людей. Она видела газету иностранную, где было напечатано, что приехал в Париж le grand duc Serge avec sa maîtresse m-r un tel (Вел. кн. Сергей со своей любовницей — господином таким-то (франц.).). Вот, подумаешь, какие скандалы!».
Сохранились примеры реакции видных лиц на назначение великого князя генерал-губернатором Москвы. Спустя ровно месяц после назначения, 26 апреля 1891 года граф Ламздорф в дневнике пишет:
«По городу циркулируют два новых анекдота: «Москва стояла до сих пор на семи холмах, а теперь должна стоять на одном бугре» (фр. bougre — содомит). Это говорят, намекая на великого князя Сергея».
Богданович 15 марта рассказывает о имевшем место случае «троллинга» со стороны газеты «Новое Время»:
«Скальковский говорил, что «Новое время» чуть-чуть не подверглось каре — запрещению розничной продажи, поместило в иллюстрированном прибавлении к газете жизнеописание вел. кн. Сергея Александровича и старый рассказ Бальзака, герой которого влюбился в леопардиху. Усмотрели в этом намек на вел. князя, вкусы которого не секрет никому».
Но запомнился далёкий предшественник Сергея Собянина не только однополыми связями, но и людоедством. Он придерживался ультраконсервативных и антисемитских взглядов. Запретил евреям-ремесленникам и отставным солдатам жить в Москве и Московской губернии: за одни только 1891 — 1892 года было выселено около 30 тысяч человек. В 1899 году был установлен запрет на причисление евреев к купцам 1-й гильдии, если доля евреев среди этих купцов превышает 33%.
А ещё московский градоначальник оказался абсолютно некомпетентным управленцем:
«Говорил Марков, что вся Москва возмущена вел. кн. Сергеем Александровичем, который на все представления и т.д. стереотипно отвечает: «Очень рад, сердечно благодарю». То же самое он сказал, когда ему сказали, что умер главный военный доктор Добряков», — 24 апреля 1892, дневник Богданович.
Но в историю великий князь вошёл благодаря организации венчания на царство своего племянника Николая II. Да, той самой Ходынке, после которой Николай навсегда стал Кровавым. О распиле на мероприятии читаем у Богданович 25 марта 1895 года:
«Всех поражает рескрипт царя московскому генерал-губернатору вел. кн. Сергею Александровичу:
«Оказывать полное содействие в Москве министру двора в коронационных приготовлениях». Это приводит всех в недоумение. Евреинов сказал, что слышал (от самого вел. кн. Сергея Александровича, который его приятель по полку), что там идут несообразные расходы, что для убранства потребовано невероятное количество кумачу — больше миллиона аршин; кумач стоит обыкновенно 22 коп. самый лучший, а тут его купили по 75 коп.; сколько, значит, денег осталось в кармане?!»
Но не столько коррупция, сколько организаторская бездарность генерал-губернатора привела к давке на Ходынском поле 18 мая 1896 года. По официальным данным погибло 1389 человек, 900 покалечено. Разные источники увеличивают цифру до 2-4 тысяч. 2 июня Богданович пишет:
«Сегодня Салов говорил, что когда царь приказал произвести следствие по Ходынскому делу, то сразу выяснилось, что вел. кн. Сергей виноват. Тогда все три брата — Владимир, Алексей и Павел — привезли царю свои отставки на случай, если Сергея будут судить».
В итоге крайним сделали московского обер-полицмейстера Александра Власовского. Его уволили и назначили штраф в 80 000 рублей.
А вот москвичи своего градоначальника не простили. В городе стали появляться листовки, где его называли «Ходынским царём» и более обидными прозвищами. Полиция их срывала, расклейщиков наказывали, а сам великий князь подал в отставку лишь спустя 8 лет. В знак протеста против курса министра внутренних дел князя Святополк-Мирского, либерала, критиковавшего антисемитизм. Прошло несколько месяцев, и 4 февраля 1905 года около 3 часов дня участник боевой организации эсеров Иван Каляев взорвал карету экс-губернатора на подъезде к Никольской башне Кремля. Сергей Александрович погиб.
Дмитрий Иванович Засядко, Самарский и Радомский губернатор, сенатор
Фотография Дмитрия Засядко
Дмитрий Иванович родился 25 октября 1860 в древнем дворянском роду. Служить начал в 18 лет, сразу после выпуска из Пажеского корпуса. В 1880 году был определён корнетом в лейб-гвардии Казачий полк, после шести лет военной службы вышел в отставку и стал служить в Министерстве Финансов. В 1888 году получил чин коллежской асессора, в 1891 — 1894 годах работал председателем Витебского отделения Крестьянского Поземельного Банка, в 1893 году получил чин надворного советника.
Новая должность Засядко — управляющий казённой палатой Радомской губернии (Центральная Польша). А вот тут важно рассказать, как он получил это назначение. Об этом читаем у Сергея Юльевича Витте:
«Так, например, когда я был министром финансов, то князь Мещерский страшно ко мне приставал и страшно на меня обижался, жалуясь, что я никогда не исполняю никаких его справедливых просьб; он хотел, чтобы я одного податного инспектора по фамилии Засядко, человека вообще не без способностей (он был из числа молодых людей, любезных князю Мещерскому) непременно сделал управляющим казенной палатой где-нибудь в России. Я долго на это не соглашался, но потом, когда открылось место управляющего казенной палатой в Царстве Польском в Полоцке <неясно, почему Витте говорит про Полоцк, в «Общей росписи начальствующих и прочих должностных лиц по всем управлениям в Российской Империи» местом работы Засядко ясно указан Радом> – я назначил его управляющим казенной палатой»
Да, это тот самый Мещерский, которого якобы развратил религиозный Андрей Муравьёв. Самого князя Мещерского мы в этом цикле уже упоминали, но его биография тянет на отдельную статью. А пока вернёмся к Засядко.
Благодаря протекции Мещерского, карьера Засядко пошла в гору. В 1896 году он был повышен в чине до коллежского советника, в 1899 — до статского советника. Витте пишет, что «как только вступил Плеве <в должность министра внутренних дел в 1902 году>, он сделал г. Засядко председателем губернской земской управы в Твери», однако на самом деле Засядко стал председателем губернской земской управы Твери только в 1904 году. В декабре 1903 он также становится членом Тарифного комитета Министерства финансов от Министерства внутренних дел (он не единственный любовник Мещерского, получавший эту должность).
Уже в 1905 году Дмитрий Иванович в чине действительного статского советника становиться губернатором Самарской губернии. Читаем у Витте:
«Когда я сделался председателем совета министров, в 1905 году, то я застал г. Засядко управляющим губернией в Самаре и, конечно, как только я вступил на этот пост, то он через 2-3 месяца потерял это место».
Но снят с должности Засядко был не из-за личной неприязни со стороны Витте, а из-за прогрессивных взглядов и человеколюбия. Как-никак шла революция 1905 года: «После первых народных волнений в Самарской губернии Засядко потребовал от местных предпринимателей пойти на уступки рабочим. В июле 1905 г. он обратился с воззванием к горожанам отказаться от насилия, чем предотвратил готовившиеся еврейские погромы», — пишет издание «Самарская губерния».
Но на этом его карьера как губернатора не заканчивается: он возвращается в Радом, но теперь как губернатор, прослужит в этой должности до 1915 года. После отставки он стал членом Совета Министра финансов, в 1916 году пожалован в гофмейстеры и назначен сенатором. Также являлся членом совета дома призрения душевнобольных, получил множество орденов и благодарность Николая II.
После революции Засядко эмигрировал в Эстонию, умер в Таллине 6 мая 1927 года.
В Засядко мы видим антипода великому князю Сергею Александровичу. Дмитрий Иванович тоже был назначен не за свои таланты, в данном случае можно сказать, что через постель. Но Засядко был компетентен на своей должности, это признает даже Витте:
«Этот Засядко вообще человек очень неглупый, не особенно дурной, но, конечно, сделал он эту карьеру не из за своего ума, не из за своего образования (он тоже просто из отставных офицеров; кончил курс, кажется, в Пажеском корпусе), не из-за своих талантов и заслуг, а исключительно благодаря своей близости, — когда он был еще молодым человеком, — к князю Мещерскому».
Барон Георгий Михайлович фон Штейнберг, сотрудник Санкт-Петербургской конторы Государственного Банка
Герб баронов фон Штейнберг
Георгий Михайлович (около 1881 — после 1914) происходил из очень древнего нижнесаксонского рода. Фон Штейнберги еще в XII веке обладали огромными земельными угодьями в регионе Лайнебергланд. В Российской Империи Штейнберги были внесены в список дворянских родов Гродненской губернии. Про карьеру барона Георгия известно немного: он служил присяжным поверенным в 1907 — 1910 годах, в 1911 году устроился в Санкт-Петербургскую контору Государственного Банка, в 1912 году получил чин коллежского секретаря. В Государственном Банке Георгий Михайлович работал минимум до 1914 года. Жил он со своим отцом (или отчимом), действительным статским советником Михаилом Григорьевичем (1847 — после 1916).
О его статусе и богатстве может свидетельствовать наличие домашнего телефона, причём персонального. Абонентов во всей Российской Империи на 1910 год было 155 тысяч. В первую очередь это государственные учреждения и частные компании. Скорее всего, для Штейнберга-старшего телефон был не только элементом роскоши. Барон Михаил Григорьевич был доктором медицинских наук, темой его диссертации в 1875 году были «форменные изменения гистологических элементов крови при гниении». Однако, частной практикой он занимался только в 1911 году. Семейство фон Штейнбергов — однозначно, очень влиятельные и богатые аристократы.
Каким был барон Георгий Михайлович, пишет Михаил Кузмин в дневнике от 3 мая 1907:
«Молодой Штейнберг на вид лет 26<-ти>, [красивый] блондин небольшого роста, с длинными ногтями, браслетом, аффектированной резвости французским разговором, манерами тётки»
Штейнберг был «фанатом» Кузмина, восхищался его романом «Крылья» и приставал к писателю. Обожание Кузмина и сыграло очень злую шутку с бароном. Точнее, её с ним сыграл Кузмин. В 1907 году в большой моде были «кружки с масонско-эротическим направлением», в них хотели попасть все. И 10 мая при бароне Кузмин со своими приятелями Леманом и Потёмкиным сказали, что состоят в таком. Тогда Штейнберг стал упрашивать принять его в это секретное общество. Те не придумали ничего лучше, чем грубо подшутить над наивным юношей. Эту историю подробно описывает присутствовавший писатель Сергей Ауслендер в рассказе «Апропо»:
«Завязав глаза, сняв сюртук посвященному и прокружив его с молитвой по комнате, не знали что делать, Вася взял его за руку и повел по коридору. Друзья последовали за ними.
«Сейчас на вас ринется водопад Ниагары», загробным голосом провозгласил Вася, и в ту же минуту соучастники, поняв намерение вожатого, спустили все краны в ванне, куда их студент завел.
Результат был совершенно неожиданен. Барон взвыл и ничто не могло прекратить его визги.
«Из соседней комнаты казалось, будто кого-то режут или насилуют», – рассказывала мать потом».
Но после этого издевательства Штейнберг всё равно хотел вступить в выдуманное тайное общество. На следующий день, всё обдумав, он написал подробное и обстоятельное письмо Кузмину. Вот его фрагмент:
«Если Вы, по Вашему мнению, уже достаточно посмеялись надо мной и больше я Вам уже ни для чего не нужен, то Вы не постараетесь объяснить мне вчерашний вечер; но если Вы можете хоть что-нибудь сказать, чтобы выяснить его, я буду ждать; но, предупреждаю, — долго ждать тяжело, легче сразу решиться и вычеркнуть. Отчего Вы так меняетесь вообще? Вчера Вы были совершенно чужой и далекий; это выводит из равновесия, а попадая в совершенно незнакомую среду равновесие необходимо. Жду ответа. Жорж»
Видимо, Штейнберг смог простить Кузмина и его товарищей, уже 16 мая барон звал его на тет-а-тет, но был отвергнут. После этого Кузмин упоминает Штейнберга дважды: 17 мая, тогда барон был у него в гостях, и 19 мая, тогда Штейнберги звали Кузмина в гости, но, видимо, получили отказ.
Князь Павел Дмитриевич Львов
Портрет князя Львова работы Жоржа Беккера
Павел Дмитриевич (1864 — 1919) происходил из одного из самых знатных дворянских родов Империи. Такие фамилии вносились в «Бархатную книгу», в неё князья Львовы попали ещё в 1685 году. Наш герой родился в 1864 году у действительного статского советника, флигель-адъютанта и шталмейстера Дмитрия Александровича Львова и его жены, Александры Павловны, был их вторым сыном. В 1886 году князь Павел Дмитриевич выпустился из Пажеского Корпуса в чине коллежского регистратора. В полицейском досье от 1892 года читаем:
«Львов, князь, 28-ми лет. Дама, любит солдат, которые употребляют его»
Но такое внимание со стороны полиции не помешало Львову поступить на государственную службу и сделать карьеру: в 1900 году его нанимают в Министерство путей сообщения чиновником особых поручений VI класса, здесь он прослужит до революции. В 1905 году он стал младшим помощником делопроизводителя Отдела по отчуждению имуществ канцелярии Министерства путей сообщения. В 1906 году Львов повышен до титулярного советника, а в 1907 году — до коллежского асессора и чиновника особых поручений V класса.
В этом же 1907 году происходит судьбоносная встреча: 42-летний князь Львов знакомится с 18-летним танцовщиком Вацлавом Нижинским. Младшая сестра Вацлава, Бронеслава, в своих «Воспоминаниях» описывает князя следующим образом:
«Темный шатен. Лицо чисто выбрито, а над довольно пухлыми губами оставлены маленькие усики. Князь был высок ростом. Узкое лицо, тонкий нос с горбинкой, чуть выпуклые глаза под сильно изогнутыми бровями. Князь был тактичен и дружелюбен».
В своих мемуарах Нижинский впервые упоминает Львова в контексте болезни. Тогда друг Вацлава повел его к проститутке, которая заразила юношу венерической болезнью. И князь Львов взял на себя выхаживание своего возлюбленного. О чувствах, которые были между Львовым и Нижинским, юноша пишет так:
«Он меня любил, как мальчика мужчина. Я его любил, ибо знал, что он мне хочет хорошего. Этого человека звали князь Павел Львов. Он мне писал влюбленные стихи. Я ему не отвечал, но он мне писал. Я не знаю, что он в них хотел сказать, ибо я их не читал. Я его любил, ибо чувствовал, что он меня любит. Я хотел с ним жить всегда, ибо я его любил».
Далее он пишет, что Львов убедил его вступить в связь с импресарио Сергеем Дягилевым, аргументируя это перспективами карьерного роста:
«Он меня заставлял изменять с Дягилевым, ибо думал, что для меня Дягилев будет полезен. Я познакомился с Дягилевым по телефону. Я знал, что Львов меня не любит, а поэтому его бросил. Львов Павел хотел продолжать со мною знакомство, но я понял, что нечестно изменять одному».
Эту версию подтверждает Наталия Чернышова-Мельник в биографии Дягилева:
«Сергей Павлович, очарованный юным дарованием, уговорил князя Львова «уступить» ему Вацу (так называли Вацлава близкие люди). Князь пошел навстречу, и вскоре Нижинский переехал к Дягилеву».
Расставшись с Нижинским, князь Львов продолжал продвигаться по службе: в 1911 году он был повышен до надворного советника, но понижен до чиновника особых поручений VI класса, в этой должности проработал до 1916 года. О жизни князя после революции есть две версии: Бронислава Нижинская передает слова Дягилева, что князь живёт в Шотландии. Другая, более мрачная и вероятная версия заключается в том, что князя расстреляли в Саратове в 1919 году. Эта версия подтверждается документально: «Князь Львов, Павел Дмитриевич – бывший помещик» числится в списке приговоренных к расстрелу Саратовской Губернской Чрезвычайной Комиссией 29 сентября 1919 года.
***
А теперь сделаем небольшой перерыв в описании новых персонажей гей-истории Российской Империи и вернёмся к одному из уже упомянутых. Следующий выпуск «Сиятельных геев Империи» будет посвящен 230-летию Лувра. Мы подробно расскажем о коллекции барона Василия Васильевича Шлихтинга, внушительная часть которой была завещана Лувру. Коротко о Шлихтинге мы уже говорили здесь. Порадуем вас шедеврами живописи, скульптуры, антикварной мебели и прочими предметами искусства.
Текст: Лев Соколинский.
