Дети российских сенаторов и миллионеров прожигали состояния и заводили любовников ещё в позапрошлом веке
В новой статье цикла про знаменитых геев российской Империи мы решили собрать представителей “золотой молодёжи”. Да, были и такие. И они мало отличались от тех, кого мы видим сегодня.
В феврале этого года много шуму наделал Даниил Соловьёв, сын едва ли не самого омерзительного пропагандиста Владимира Соловьёва. Данила красит ногти, носит платья и ведёт себя ни разу не скрепно. Мы не знаем о его сексуальной ориентации, но его поведение дало повод и не жёлтым СМИ спекулировать на эту тему. И мы не осуждаем самого Даниила, он не ответственен за грехи отца. Осуждаем только Владимира Рудольфовича и избирательную гомофобию наших элит. «Нетрадиционное» поведение своих сыновей они будут отрицать до последней капли слюны, брызжущей на микрофон. А «нетрадиционное» поведение менее богатых и влиятельных россиян, по их мнению, нужно запретить. Ну не лицемерие ли!
Сегодня вы узнаете, что так было всегда. Рассказ пойдёт о квирных детях влиятельных чиновников Российской Империи и их «содержанках». Как и сейчас, об их именитых отцах известно куда больше, чем о них. Видимо, влиятельные родители всегда покрывали своих нерадивых отпрысков.
Георгий Константинович Катакази, сын сенатора, посла в США
Фотография Константина Гавриловича Катакази
Георгий Катакази (1860 — после 1908) был сыном Константина Гавриловича Катакази (1828 — 1890), влиятельного дипломата, дворянина и крупного землевладельца, родился и был крещен в Мадриде. О сыне почти ничего не известно, но об отце — достаточно.
Константин Катакази на момент рождения сына был старшим секретарём Российской миссии в Лиссабоне, но наиболее известен как посланник Российской Империи в США. Он вступил в должность в 1869 году, но был уволен уже в 1872-м из-за взрывного характера. В 1884 году Катакази был снова зачислен на службу в чине тайного советника и назначен советником посольства во Франции. В Париже он и проживал до своей смерти от паралича.
«Катакази, 30-ти лет; сын сенатора, состоятельный человек. Дама, любит, чтоб его употребляли солдаты, преимущественно казаки, с большими членами. Имеет любовника — отставного казака, который живет у него на содержании. У него журфиксы по пятницам, на которых бывают: Маркелов, Ляс-Лянас, Фонвизин и др. Не скрывается, бывает всюду. Имеет брата в корпусе, который тоже начинает развращаться».
Из полицейского отчёта «РГИА. Ф. 1683. Оп. 1. Д. 119. Л. 1–13».
«Из наиболее старых представителей гомосексуализма в настоящее время пользуются известностью в кружке, как пионеры секты, г. Т-влинский, Грюнфельд, К-лов, К-кази, О-тников и некоторые другие».
«Г. О-ников, К-лов, Ка-кази и др. за давностью лет забыты в «кружке» и лишь изредка нет-нет да и напомнят о себе, появившись на «Фонтанке».
Владимир Руадзе, «К суду!», 1908.
Анатолий Анатольевич Батурин, сын сенатора Правительствующего Сената
Фотография Анатолия Дмитриевича Батурина
У тайного советника и камергера, дворянина Анатолия Дмитриевича Батурина (1835 — 1906) было трое сыновей: двое от первого брака и один от второго. Скорее всего, речь идет о сыне от второго брака, 20 лет ему было в 1890, а полицейский документ датируется ориентировочно 1890 — 1894. Всё, что известно об Анатолии (1870 — 1891), это что он служил в Гвардейской конной артиллерии.
Отец Анатолия Анатольевича — фигура весьма значимая. Товарищ (заместитель) председателя Санкт-Петербургского окружного суда (1866—1874), Герольдмейстер Департамента герольдии Правительствующего Сената (1874 — 1878). Обер-прокурор Межевого департамента Правительствующего Сената (1878 — 1881), сенатор Правительствующего Сената (1881 — 1906). Кавалер орденов: Святой Анны 2-й степени (1864), Святого Станислава 1-й степени (1876), Святого Владимира 2-й степени (1896) и знака отличия За беспорочную службу за XL (40) лет.
«Батурин, 20-ти лет, сын Сенатора, служит в Волжско-Камском банке, очень красив. Бывает всюду и среди теток считается кокоткой высшей марки. Не чуждается женщин.»
Из полицейского отчета «РГИА. Ф. 1683. Оп. 1. Д. 119. Л. 1–13».
Барон Василий Васильевич Шлихтинг, коллекционер
По году рождения подходит Василий Васильевич Шлихтинг (1857 — 1914), ему было 35 в 1892 году, а отчёт был составлен в промежутке 1890 — 1894. Василий Васильевич — сын миллионера барона Василия Карловича Шлихтинга (1799 — 1865), племянника тайного советника Дмитрия Прокофьевича Трощинского (1749 — 1829). Трощинский был Министром дворов и уделов (1802 — 1806) и Министром юстиции (1814 — 1817).
Баронам Шлихтингам принадлежала огромная коллекция живописи и скульптуры. Перечислим самые знаменитые картины, принадлежавшие барону Василию Шлихтингу:
- Портрет матери Василия Васильевича, баронессы Софьи Сергеевны Шлихтинг (1825—1901), кисти шотландской художницы Кристины Робертсон, 1848;
- 35 овальных портретов членов Императорских семей Европы
- Мадонна с веретеном, Леонардо да Винчи, 1510;
- Портрет молодого человека, Сандро Боттичелли, 1475/1500;
- Мадонна Гвиди из Фаэнцы, Сандро Боттичелли, 1450/1475;
- Иксион, король лапитов, обманутый Юноной, которую он хотел соблазнить, Питер Пауль Рубенс, 1615;
- Пир Ахелоя, Питер Пауль Рубенс, 1615;
- Сусанна (Сюзанна) Фоурмент, Питер Пауль Рубенс, 1600/1700;
- Одалиска, Франсуа Буше, 1745;
- Маркиза де Помпадур, Франсуа Буше, 1750;
- Мадам де Помпадур, Франсуа Буше, 1756.
ROBERTSON Christina, Musée du Louvre, Département des Arts graphiques, RF 4309, Recto
Наибольшую известность барон Шлихтинг приобрёл в эмиграции в Париже, там его называли на немецкий манер Basil de Schlichting. После смерти барона в 1914 году почти вся его коллекция по завещанию досталась Лувру. Все перечисленные картины, кроме одной, сейчас принадлежат именно этому музею. Рубенсовский «Пир Ахелоя» был в 1906 продан американскому правозащитнику Сэмюэлю Унтермейеру. Его дети Элвин и Ирвин в 1945 передали ее музею Метрополитен в память о своих родителях. Большинство остальных картин Шлихтинга, проданных частным коллекционерам, в конце концов оказались в Лувре. Полный список 512 шедевров из коллекции барона Василия Шлихтинга, так или иначе перешедших Лувру, вы можете посмотреть по ссылке.
В Лувре также хранится картины «Chambre du baron Basile Schlichting», «Salon du baron Basile Schlichting» и «Bureau du baron Basile Schlichting» (Комната, гостиная, кабинет барона Василия Шлихтинга), 1908, кисти Луи Беру.
Béroud, LouisFrance, Musée du Louvre, Département des Peintures, RF 1970 58
В 1911 произошел курьёз, связанный все с тем же Лувром: барона Василия Васильевича подозревали в краже Моны Лизы!
22 августа 1911 года из Лувра исчезла «Джиоконда». Так тогда в русской прессе называли «Джоконду». Полицией был допрошен официант кафе Арман Геншо, он заявил, что богатый коллекционер с помощью своего русского лакея украл картину. По словам официанта, тот в ярости изуродовал «Джоконду» и прячет её в сундуке. За 200 000 франков официант пообещал назвать имя похитителя.
Газетчики провели своё расследование и предположили, что тот, о ком говорит Геншо — «коллекционер барон Ш., владелец богатой коллекции, вращающийся в лучшем обществе». Русскоязычные парижане рассказали, что барон Василий Шлихтинг — курляндец и миллионер, за номер в отеле он якобы платит 40 000 франков. Некоторые сообщили, что реальное его имя отнюдь не Василий Шлихтинг, но никаких подробностей не дали.
Провести обыск в этом номере полицейские не могли, так как сам Шлихтинг в это время был в Мюнхене. Хоть полиция и установила негласное наблюдение, она очень сомневалась в правдивости рассказа Армана Геншо. На допросах и прислуга барона, и все, лично знакомые с ним отрицали то, что эта история имеет хоть какое-то отношение к Василию Шлихтингу. Сам Геншо судебному следователю заявил, что никогда не называл имя барона Шлихтинга. Его подставили газетчики, ищущие сенсаций. Сам барон по телеграфу из Мюнхена сообщил, что покинул Париж еще в июле, до похищения «Джоконды».
«Шлихтинг, барон, 35-ти лет; миллионер. Употребляет и его употребляют солдаты; бывает всюду, но действует скрытно.»
Из полицейского отчета «РГИА. Ф. 1683. Оп. 1. Д. 119. Л. 1–13».
Граф Сергей Сергеевич Шереметев, сын крупнейшего землевладельца
Портрет графа Сергея Сергеевича в детстве, Иван Макаров, 1880-е
Граф Ш-ев — сын графа Сергея Дмитриевича Шереметева (1844 — 1918), Сергей Сергеевич (1878 — 1942), представитель седьмого поколения первого русского графского рода. Об этом денди узнаём у Владимира Руадзе в «К суду!», ему здесь посвящена целая глава. Об отце нашего героя, графе Сергее Дмитриевиче можно сказать немало:
«Несметно богатый, независимый, высокообразованный, он казался прямым наследником благороднейших навыков лучших екатерининских вельмож. Будучи на «ты» с последним самодержцем Александром III, он и его наследнику, последнему царю, по привычке в интимном кругу говорил «ты», в то время как последний обращался к нему на «вы», — пишет Юрий Алексеевич Бахрушин, сын купца и мецената Алексея Александровича Бахрушина.
Граф Сергей Дмитриевич имел придворный чин обер-егермейстера, был членом Государственного совета и владел наибольшими земельными угодьями во всей стране.
«Почтительно я приступаю к характеристике молодого вельможи, давшего такой богатый матерьял для создания типа фешенебельного гомосексуалиста. Как-никак, а граф С. С. Ш-ев и по своему рождению и по дедовскому наследию один из самых блестящих представителей родовой русской аристократии. Тем любопытнее будет остановиться читателю на этой аристократической лилии гомосексуального мирка.
Начнем с того, что отпрыск знатного дома по внешнему виду чистейший образец фата. В каком-нибудь изумительном костюме английского покроя, с брюками, загнутыми вверх, из-под которых торчит голубая или ярко-желтая подкладка, в монокле, в самой что ни на есть стильной panama, он производит впечатление человека только что соскочившего с модной картинки, это утрированное следование моде сообщает всей его фигуре несколько комичный отпечаток и заставляет оглядываться прохожих, когда «отпрыск» днем прогуливается по Морской или по Летнему саду. Видеть его совершенно трезвым удается немногим, всегда он несколько в взвинченном настроении, жестикулирует, жеманится, словом держится не вполне естественно.
Но обладая столь мало подходящей внешностью для родовитого барина, граф Ш-ев не утратил вековой привычки русских бар швырять золото направо и налево, и где бы он ни появлялся, по крайней мере, одно время, всюду следовал золотой дождь.
Но в один прекрасный день его роскошному существованию был нанесен большой ущерб. «Долги сына своего графа Сергея более не плачу», читали опечаленные ростовщики в петербургских газетах, «а собственного состояния он не имеет», заканчивалось «похоронное» объявление. После этого был созван семейный совет, на котором было решено выдавать графу вместо 200–500 рублей в мес. карманных денег, и отпрыск немного поуспокоился.
Но недолговременны были дни затишья. Вскоре над главой аристократической семьи стряслась страшная беда. Сама графиня прочла в газете, в отделе происшествий заметку несколько странного характера. «Вчера (следовало число) отравился в доме № X по Гороховой студент О-ков, поссорившийся при весьма странных обстоятельствах с графом Ш., с которым он был в тесной дружбе. К счастью жизнь молодого человека вне опасности». Так как дружба графа Ш-ева с О-вым была уже известна семье, то само собою разумеется, что граф. Ш. был узнан и разыгралась тяжелая семейная сцена, для ликвидации которой понадобился второй семейный совет.
<…>
Чем закончился семейный совет, неизвестно, но за бурей установилось опять временное затишье. И наконец, как заключительный, финальный аккорд — предъявление векселей в Московскую контору графа на громадную сумму О-вым и бегство последнего за границу. Вот краткий мартиролог бедствий молодого графа Ш-ева, запутавшегося в сетях гомосексуалистов. О-в парализовал волю этого слабого человека, совращенного другом, делал с ним все, что только мог выдумать его разнузданный ум, и на всем поведении графа лежит печать этой распущенности».
Владимир Руадзе, «К суду!».
Евгений Огарков, любовник графа Шереметева
Студент О-в, сломавший жизнь юного графа Шерметева — Евгений Огарков, звезда гей-Петербурга.
Фотография отца графа Сергея Сергеевича, графа Сергея Дмитриевича Шереметева
«Содержанка сиятельного графа С.С. Ш-ева начала свою гомосексуальную карьеру в излюбленном гомосексуалистами Таврическом саду, первый, кто «лансировал» новоявленную «диву» в ответе, была, конечно, «Шабельская».
Г. О-ков, как рассказывает он сам, родом из Киева и даже был студентом Киевского университета, что впрочем очень и очень сомнительно, по виду это юноша лет 22–28, высокий брюнет, лицо его несколько испорчено оспой, но за толстым слоем крема и пудры этот дефект незаметен и в кружке гомосексуалистов он пользовался большим успехом. Быть может, этому способствовало увлечение графа, тратившего безумные, прямо шальные деньги на О-кова.
«Любовь» их не была тайной для кружка, это явствует уже из того, что когда появилась заметка об отравлении О-кова после «ссоры с графом», то все это открыто называли комедией и отлично знали, на какой «почве» произошла эта ссора.
«Просто хочет выманить денег», говорили в кружке, и они, в сущности говоря, не ошиблись, вскоре после этого эпизода и последовала та сенсационная история с векселями, о которой я уже говорил ранее, и бегство О-кова за границу.
В настоящее время О-ков свободно разгуливает по Пассажу и «завлекает» любителей однополой любви.
«Восьмой час вечера. «Дива» гомосексуального полусвета Женя Огарков, небрежно развалясь на диване, принимает поздравления только что прибывших друзей графа и своих «подруг».
Роскошная столовая превращена в зимний сад. Граф не поскупился и еще утром прислал несколько корзин роз, левкой, камелий и орхидей. Гости явились также с руками, полными цветов и конфект. Над грудой подношений величественно возвышался венок из роз с красными широкими лентами: от барона Латендорфа Жене Огаркову.
В столовой собрались все старые знакомые. Кроме графа, поднесшего «имяниннице» браслет с бирюзой и бриллиантами, г. Г-гель, А-мов, Б., из полусвета подруги: «Нина», «Голубая Шансонетка» и тут же, скромно прячась за цветы, уличная «Певичка».
Вот любезный хозяин приглашает жестом всех садиться за стол. Усаживаются так, что у каждой из див полусвета по кавалеру с обеих сторон. В центре Женя, тут же граф и Г-гель.
Разговор вертится на последних маскарадах, кто с кем живет, какие «новенькие» появились на небосклоне, словом все pro domo sua.
Но вот вино развязывает языки, взоры начинают загораться особенными плотоядными огоньками, теснее сближается компания и нескромные телодвижения заставляют краснеть не утративших стыдливость.
Вот уже г. Г-гель склонился к плечу Огаркова и старается прижать его к себе. Сильно пьяный граф все время мрачно поглядывал на соперника, вдруг он вскакивает, словно электрический ток пробегает по столовой: «подлец», затем граф уезжает, настроение нарушено.
Часа через два гости разъезжаются парочками по домам. Такие вечера устраивались у Огаркова сплошь и рядом, но каждый раз вечер не переходил в оргию, настолько-то эстетики еще хватало и у «Жени», чтобы не обращать свою квартиру в храм «однополой» любви для всех».
Владимир Руадзе, «К суду!».
Князь Феликс Феликсович Юсупов, граф Сумароков-Эльстон, наследник крупнейшего состояния в Империи, женат на племяннице Николая II
Феликс Феликсович Юсупов (1887 — 1967) был последним из рода князей Юсуповых. Отцом Феликса был Феликс Феликсович Сумароков-Эльстон (1856 — 1928), генерал-лейтенант. В 1915 — главный начальник Московского военного округа и московским градоначальником. Матерью Феликса Юсупова была Зинаида Николаевна Юсупова (1861 — 1939), наследница крупнейшего состояния во всей Империи. Богатства Юсуповых во много раз превосходили таковые у Романовых. И когда старший брат Феликса Николай был убит на дуэли в 1908, Феликс стал наследником этих богатств. Деньги позволяли князю вытворять самые разные авантюры. Повесу называли “русским Дорианом Греем”, первый денди страны спускал огромные деньги на наряды и тусовки. А ещё очень любил переодеваться в женское.
Феликс Юсупов в сериале “Карамора” в исполнении Евгения Шварца
Это, в числе прочего, привело к спекуляции о его гомосексуальности. Юсупову также приписывают роман со своим шурином, заодно и напарником по убийству Распутина великим князем Дмитрием Павловичем, двоюродным братом Николая II. О его сексуальной ориентации судить сложно, но она точно лежит в квир-спектре. Женой Феликса в 1914 стала княжна императорской крови Ирина Романова, любимая племянница и крестница Николая II.
С ней после революции князь эмигрировал во Францию, распродал часть семейных драгоценностей и основал вместе со своей женой белошвейную мастерскую, ставшую домом высокой моды «IRFE» (IRina FElix). Бренд дал места работы многим эмигрантам первой волны, маркетинг компании был основан на «русскости», что было крайне успешно и хорошо продавалось. Но с началом Великой Депрессии дом моды пришлось закрыть, особой прибыли он не принёс.
Тогда второе дыхание Юсуповым дал иск против MGM: те в 1932 выпустили фильм “Rasputin and the Empress” («Распутин и Императрица»). Одним из персонажей кинофильма, княгиней Наташей, очевидно, в реальной жизни была княгиня Ирина. Фильм утверждает, что её изнасиловал Распутин, чего в реальности не было. Юристы Юсуповых подали в суд на кинокомпанию за вторжение в частную жизнь и клевету и отсудили приличную сумму, позволившую семейству и далее безбедно жить. Именно после этого случая в фильмах прописывают «Все события вымышлены, любые совпадения случайны». Последний Юсупов умер в возрасте 80 лет, его жена Ирина — в 74.
«Была у меня история трагикомичная. Я изображал Аллегорию Ночи, надев платье в стальных блестках и брильянтовую звезду-диадему. Брат в таких случаях, зная мою взбалмошность, провожал меня сам или посылал надежных друзей присмотреть за мной.
В тот вечер гвардейский офицер, известный волокита, приударил за мной. Он и трое его приятелей позвали меня ужинать у «Медведя». Я согласился вопреки, а вернее, по причине опасности. От веселья захватило дух. Брат в этот миг любезничал с маской и не видел меня. Я и улизнул.
К «Медведю» я явился с четырьмя кавалерами, и они тотчас спросили отдельный кабинет. Вызвали цыган, чтобы создать настроенье. Музыка и шампанское распалили кавалеров. Я отбивался как мог. Однако самый смелый изловчился и сдернул с меня маску. Испугавшись скандала, я схватил бутылку шампанского и швырнул в зеркало. Раздался звон разбитого стекла. Гусары опешили. В этот миг я подскочил к двери, отдернул защелку и дал тягу. На улице я крикнул извозчика и дал ему Поленькин адрес. Только тут я заметил, что забыл у «Медведя» соболью шубу.
И полетела ночью в ледяной мороз юная красавица в полуголом платье и брильянтах в раскрытых санях. Кто бы мог подумать, что безумная красотка – сын достойнейших родителей!
Мои похожденья стали, разумеется, известны отцу. В один прекрасный день он вызвал меня к себе. Звал он меня только в самых крайних случаях, потому я струсил. И недаром. Отец был бледен от гнева, голос его дрожал. Он назвал меня злодеем и негодяем, сказав, что порядочный человек мне и руки бы не подал. Еще он сказал, что я – позор семьи и что место мне не в доме, а в Сибири на каторге. Наконец он велел мне выйти вон. После всего он так хлопнул дверью, что в соседней комнате со стены упала картина.
Некоторое время я стоял как громом пораженный. Потом отправился к брату.
Николай, видя мое горе, попытался утешить меня. Тут я высказал все, что имел против него. Напомнил, сколько раз просил его помощи и совета, например в Контрексевиле после истории с аргентинцем. Заметил ему, что они с Поленькой первые вздумали для смеха вырядить меня женщиной, что именно с того дня моя двойная жизнь началась и все не кончится. Николай признал, что я прав.
По правде, эта игра веселила меня и притом льстила самолюбию, ибо женщинам нравиться я мал был, зато мужчин мог покорить. Впрочем, когда смог я покорять женщин появились свои трудности. Женщины мне покорялись, но долго у меня не удерживались. Я привык уже, что ухаживают за мной, и сам ухаживать не хотел. И главное – любил я только себя. Мне нравилось быть предметом любви и вниманья. И даже это было не важно, но важно было, чтобы все прихоти мои исполнялись. Я считал, что так и должно: что хочу, то и делаю, и ни до кого мне нет дела.
Часто говорили, что я не люблю женщин. Неправда. Люблю, когда есть, за что. Иные значили для меня очень много, не говоря уж о подруге, составившей мое счастье. Но должен признаться, знакомые дамы редко соответствовали моему идеалу. Чаще очаровывали – и разочаровывали. По-моему, мужчины честней и бескорыстней женщин.
Меня всегда возмущала несправедливость человеческая к тем, кто любит иначе. Можно порицать однополую любовь, но не самих любящих. Нормальные отношенья противны природе их. Виноваты ли они в том, что созданы так?»
Из мемуаров самого Феликса Юсупова.
***
Среди детишек сильных мира сего всегда были квиры, отрицать это лицемерно. Более лицемерно лишь, по примеру Соловьёва, все отрицать и направлять гомо- и трансфобию на всех ЛГБТ-персон, кроме сынишки. Своих бесценных ангелочков такие будут защищать и требовать извинений от всех, кто говорит правду.
Мы уже готовим новую статью про знаменитых геев Российской Империи. А если вы не читали наш предыдущий материал про сиятельных военных-гомосексуалов, просим перейти по ссылочке.
Текст: Лев Соколинский.
