23, 31 января и 2 февраля 2021 в десятках российских городов прошли масштабные акции протеста против репрессий и коррупции. Активное участие в них приняли и ЛГБТ-люди: как активисты, так и те, кто раньше был далек от политики. Мы собрали несколько мнений о том, как это было и зачем протесты нужны сообществу.
Новая волна всероссийских протестов началась 23 января этого года после ареста оппозиционного лидера Алексея Навального и публикации Фондом борьбы с коррупцией документального фильма-расследования «Дворец для Путина. История самой большой взятки».
23 января 2021 года акции протеста прошли в 196 городах России и 81 городе за рубежом. Самые массовые выступления случились в Москве и Петербурге. В ходе протестов были задержаны около 4000 человек и заведены несколько уголовных дел в отношении протестующих.
31 января также прошли 118 акций в России и 56 за ее пределами. Число задержанных достигло 4400 человек. 2 февраля прошли акции протеста в Москве перед зданием Симоновского суда, где проходило заседание по делу Навального. В ходе заседания Алексей Навальный был осуждён на 3 с половиной года лишения свободы (с учетом отбытого срока домашнего ареста в лагере ему предстоит провести около 2 лет и 8 месяцев). Аналогичные акции прошли в Петербурге и ряде других мегаполисов. «ОВД-Инфо» сообщил, что по всей стране были задержаны 1408 человек. Сотрудники полиции и Росгвардии при задержаниях применяли дубинки и электрошокеры; до сих пор поступают многочисленные свидетельства об избиениях протестующих, а также о переполненных спецприемниках и чудовищных условиях содержания арестованных в них.
Специфика январских протестов — широкое вовлечение в них не только москвичей, но и жителей практически всех российских регионов.
Лидия, Томск, журналистка:
Моя мотивация очень проста. Я член ОНК (Общественная наблюдательная комиссия по защите прав человека в местах принудительного содержания — один из 85 региональных общественных органов в России, контролирующих соблюдение прав человека в местах принудительного содержания соответствующего региона — Прим. ред.) и считаю, что Алексея Навального осудили незаконно. Задним числом говорят, что он раньше, летом ещё, нарушал условия УДО, так почему бы не предъявить ему тогда вот это всё? У нас в Томске летом прошел концерт под открытым небом, приезжал Денис Мацуев, пандемия коронавируса тогда ещё вовсю бушевала, врачи не справлялись. И я не вижу, чтобы к кому-то из чиновников потом силовики с обысками и выламыванием дверей пришли. Я и на митинг шла работать, мониторить задержания, чтобы потом ехать и следить за правами.
Каждый за себя решает. Мне не нравится Навальный, у меня с ним очень разные взгляды на важные для меня вещи. Но, как я сказала раньше, судят его незаконно. В оппозиции хватает гомофобии, и не стоит думать, что раз человек против Путина, значит он не гомофоб, сексист и так далее.
Но ЛГБТ люди должны понимать, что при существующем режиме им не дадут нормально жить. И поэтому они должны выходить. Но опять же, каждый сам просчитывает свои риски.
Артем Лангенбург, Петербург, культуролог, журналист:
Для меня было очевидно, что выходить придется: в отсутствие более спокойных политических стратегий выход на улицы остался единственным всеобщим шансом, сколь бы призрачным он ни был. 23-го не смог пойти на митинг по объективным причинам. 31-го, как известно, центр Петербурга был тотально перекрыт полицией и Росгвардией, было реальное чувство, что город заняли какие-то зловещие оккупанты (если подумать, то так все и обстоит: см. потрясающий текст Тимофея Созаева про оккупацию и способы сопротивления). Мои личные ощущения от протестов не оригинальны: страх пополам с воодушевлением.
ЛГБТ-активисты и активистки в общедемократическом протесте участвуют уже много лет. Процент гомофобов в несистемной среде мне сложно вычислить. Есть только недоказуемое интуитивное убеждение, что сейчас неприязни к нам, к радужным флагам, к ЛГБТ-повестке намного меньше, чем во время тех же выступлений 2011-2012 годов. Я связываю это с приходом в оппозицию молодого поколения, для многих представителей которого гомофобия, даже «доброжелательная», неприемлема. ЛГБТ-люди, в свою очередь, максимально разные, но активистам, мне кажется, не вредно понимать, что с нынешним режимом мы в любом случае не дождемся никаких улучшений для сообщества.
Евгений Писемский, Орёл, ЛГБТ-активист, главный редактор портала «Парни Плюс»:
Мне очень важно не бояться, потому что страх мешает ощущению свободы в моей жизни. Я вышел на митинг, чтобы перестать бояться, чтобы защитить свои границы, ведь моя свобода — это моя ответственность. Если я не буду ее защищать, то меня сделают человеком «третьего сорта» — по сути, это уже сделали, со всеми базовыми правами человека в России проблемы.
Я впервые выходил на митинг в Орле, было примерно около 400 человек, и по мнению тех, кто там был, это самая многочисленная акция оппозиции в городе. Вышли не те, кто постоянно выходит на малочисленные митинги и пикеты, а те, кто впервые сказал себе «хватит, больше я не готов терпеть тотальную коррупцию и ложь».
Нынешняя власть маргинализует ЛГБТ-людей, ограничивает наши права и свободы. Я лично не могу поддерживать ту власть, которая продуцирует стигму и ненависть в отношении меня.
Если бы я мог использовать свое избирательное право, то выбирал бы тех политиков, которые декларируют ценности равных прав для всех граждан. Однако нынешняя власть это право у меня отобрала, как отбирает и право на свободу собраний. Моя ответственность как гражданина заключается в том, чтобы защитить свои права и ценности Конституции России.
Максим С., Нижний Новгород, программист:
Ходил и 23, и 31 января: в Нижнем все происходило у кинотеатра «Октябрь». Полиция и ОМОН действовали жестко, особенно на второй акции, попал в автозак и я. Для меня эти дни — второй раз, когда принимаю участие в политических мероприятиях. Я не активист и вряд ли им стану, но происходящее в стране в последнее время не оставляет выбора: нужно самим бороться за лучшее будущее.
Не очень приятно, конечно, когда протестующие обзывают всяких нехороших людей «п*дорасами» — это, конечно, гомофобия, пусть и не вполне осознанная. Но нет, как открытый гей, не чувствую гомофобной неприязни в свой адрес и считаю, что все мы сейчас в одной лодке.
Итиль Тёмная, Владивосток, авторка телеграм-канала ЛГБТитд:
Хотя протест спровоцирован задержанием Навального, на митинг 23 января вышли не сторонники и сторонницы Навального, а очень разные люди, у которых поводы для недовольства копились давно. Я не исключение.
Во Владивостоке 23 января вышли две или даже три тысячи человек. В прошлый раз митинг такого размера был в 2008-м году.
Было много жёстких задержаний, потом многочисленные задержания из квартир. Потом массовый поквартирный обход с вручением предостережений. Было видно, как стараются устрашить. И было понятно, что 31-го выйдет намного меньше людей. Но в моём случае я не вижу для себя другого выхода. И я думаю, что те люди, которые решили не выходить, — они ведь не стали вдруг довольными. Потенциально они стали намного злее.
ЛГБТ+ уже есть в этих протестах, просто потому что ЛГБТ+ есть везде. По умолчанию гомофобия/бифобия/трансфобия в оппозиционной среде базовая, бытовая. Например, люди в оппозиции придумывают гомофобные оскорбления в адрес людей, злоупотребляющих властью. И с каждой новой волной «пополнения» в протесте приходится преодолевать это заново.
Я уверена, что абсолютное большинство людей в России гомофобны так же, как православны. То есть без каких-либо реальных эмоций, это просто часть культуры, которая вроде бы привычна, хотя в повседневной жизни вообще не нужна.
Гомофобия — нормативна. И когда люди приходят выразить своё мнение и внезапно видят в одном лагере с собой тех, кого не ожидали, это вызывает отторжение. Так происходит не только с ЛГБТ+, но и, например, с «гражданами СССР». Люди, выходящие в Хабаровске за Фургала, не всегда хотят видеть рядом с собой людей за Навального. Или за Платошкина. Или видеть имя Тесака среди жертв политических репрессий.
Я думаю, со временем большему числу людей станет очевидно, что каждая конкретная тема «за Навального» или «за ЛГБТ» — это на самом деле части одной и той же темы.
Белла Рапопорт, Петербург, публицистка, гендерная исследовательница, общественная деятельница:
Честно говоря, хожу митинги уже 15 лет и, конечно, очень устала. Но когда проснулась 31 января, решила, что хочу пойти. И в итоге ко мне вернулось давно забытое чувство причастности, чувство локтя или там плеча. В отличие от более ранних протестов, в этот раз мне было абсолютно все равно, каких взглядов придерживаются люди рядом со мной в толпе. Главное, что вокруг меня кричали «Свободу политическим заключенным» и «Аквадискотека».
ЛГБТ+, как и любая другая группа людей, — не гомогенная общность.
ЛГБТ-людям поэтому нужно принимать решение о выходе или невыходе на акции исходя из желания, самочувствия, политических убеждений. Потому что все это, конечно, не прогулка в парке.
Что до уровня гомофобии в оппозиционной среде: может, это поколенческий фактор, но к моему видео с Милоновым в TikTok, которое посмотрели более 100 тысяч человек, был всего лишь один гомофобный комментарий.
Читайте также: Транс-активистки Полина Симоненко и Арина Батанова приговорены к административному аресту
