Когда мы переезжаем в другую страну, один из самых сильных ударов по нашему благополучию – это разрушение той поддерживающей социальной сети, которая у нас была на предыдущем месте. Возможно, мы продолжаем общаться с частью своего окружения и после переезда, но это общение происходит уже не совсем так, как раньше.
С какими проблемами коммуникации сталкиваются люди в ЛГБТ-эмиграции, порталу «Парни ПЛЮС» рассказала клинический психолог Елизавета Ключикова. Она также соведущая нашей группы поддержки — вы можете попасть в эту группу, записавшись через Телеграм.
Общение по видеосвязи
Позволяет поддерживать контакт на расстоянии, но, как теперь известно, является достаточно серьезным источником стресса. Ситуация, когда мы 1) видим только лицо (иногда много лиц), 2) не можем установить глазной контакт, 3) периодически сталкиваемся с задержкой ответа, 4) наблюдаем собственное отражение и 5) параллельно мониторим какие-то еще источники информации, вроде окна чата, для мозга неестественна и сопряжена с гораздо большим количеством когнитивной нагрузки, чем личное общение.
Плюс ко всем обычным процессам мозг пытается сделать поправку на задержку, следит по отражению, достаточно ли хорошее впечатление мы производим, пытается догадаться о состоянии собеседника по усеченному количеству невербальной информации и т.д. Примерно треть людей, регулярно участвующих в видеоконференциях, жалуются на головные боли! Это означает, что общение с теми же самыми людьми, но по видеосвязи, будет более стрессовым и утомительным (и нам может показаться, что это потому, что у нас портятся отношения). Чтобы не перегружаться, полезно делать перерывы по крайней мере через каждый час – и отвлекаться на это время вообще от экрана.
Если наш отъезд имел какую-то политическую подоплеку…
Часть отношений может обрываться из-за несовпадения по взглядам. Например, другой человек не хочет общаться с «предателем родины», а мы — с тем, кто одобряет те процессы, из-за которых мы уехали.
Иногда отношения можно удержать на плаву, договорившись не трогать определенный набор взрывоопасных тем, но некоторые контакты, возможно, будут утрачены необратимо. Когда это люди, которых мы считали частью своего ближайшего окружения (родственники, старые друзья, партнеры), то утрата отношений, естественно, переживается болезненно – а еще мы в этот момент теряем часть того защитного буфера, который нам помогает справляться со стрессом и неприятностями!
Еще часть контактов обрывается из-за расстояния
Если они были сильно завязаны на то, что мы и другие люди регулярно оказывались в одном пространстве или были вовлечены в общую деятельность (ходили в один клуб, работали в одной организации и т.д.).
Могло казаться, что у нас очень хорошие отношения, но получается, что вне привычной структуры нам как-то не о чем и незачем разговаривать. С чем-то подобным, мы, вероятно, и раньше сталкивались — например, когда меняли работу.
Но тут это может принять совсем другие масштабы и затронуть почти весь круг нашего общения. И это тоже чувствительно. Часть таких контактов можно сохранить, если поддерживать общение целенаправленно — той внешней структуры, внутри которой общение раньше происходило «само собой», теперь нет, но это не значит, что дальнейшее общение в принципе невозможно. Но структуру теперь придется придумывать самим — например, договариваться периодически выходить на связь и выбирать, вокруг чего общаться.
Связующим элементом для общения могут быть, например, игры. Удобнее всего, когда они асинхронные, то есть ходы не нужно делать в режиме реального времени. Например, популярность игры Words with Friends во многом связана с тем, что при помощи нее многим людям оказалось проще поддерживать контакт с пожилыми родителями!
Мы можем обнаружить, что в страну нашего пребывания приехало много наших соотечественников
Но те люди, которых мы встречаем на эмигрантских тусовках, это не те люди, которых мы бы выбрали сами. Как будто бы нас должна поддерживать диаспора, но на самом деле нет (например, в ситуации, когда мы гомосексуальны, а диаспора преимущественно гомофобна).
В каком-то смысле это нас возвращает в ситуацию школьных лет, когда мы надолго оказались в обществе случайных, не обязательно дружелюбных, и не обязательно симпатичных нам людей, и не имели возможности поменять это окружение на какое-то другое. Но школу мы так или иначе как-то пережили, и второй раз то же самое сделать проще (сейчас мы взрослее, сильнее, и свободы маневра у нас все-таки больше).
Из плюсов: общество людей, не отобранных нами по сходству интересов и взглядов, выдергивает нас из комфортного информационного пузыря, и мы можем столкнуться с новыми точками зрения и очень отличным от нашего опытом других людей. Это не всегда приятно, не всегда комфортно, но определенно расширяет сознание (и да, повышает нашу собственную терпимость к чужим особенностям).
Если на старом месте мы успели привыкнуть к доступности квир-пространств, а на новом их нет
Нам может быть сложно без тематических тусовочных мест. Многие люди в спектре сексуальной и гендерной вариативности со временем выстраивают свой круг общения в основном из людей в тех же спектрах, потому что с ними комфортнее, понятнее, не нужно долго объяснять свои проблемы и хватает общих тем для разговора.
С одной стороны, такой круг общения может быть очень поддерживающим. С другой стороны, продолжительное избегание близкого общения с цис-гетеросексуальными людьми питает тревогу, и идти к ним потом может быть откровенно страшно: а как ко мне отнесутся, а вдруг о чем-нибудь догадаются, а не начнется ли буллинг?
С этой точки зрения выход из привычного круга общения может сработать как экспозиция: вполне может оказаться, что «там, снаружи» есть неплохие люди, и хотя с ними бывает некомфортно, на практике это все-таки не такая агрессивная и холодная среда, как она представала в тревожном воображении.
Но это не точно, поэтому проверять стоит аккуратно и не спеша. Безопасность прежде всего!
Важная идея: если нам тревожно, то мы напрягаемся, а чужое напряжение сторонними наблюдателями часто считывается как враждебность и нежелание вступать в контакт. Значит, Следим за тем, чтобы не избегать контакта глазами и не забываем отвечать нас приветственные улыбки!
Обратная ситуация: квир-пространства доступны
Возможно, более доступны, чем на старом месте. Мы можем ожидать, что окажемся там среди своих… Но нас легко идентифицируют как иностранцев. Это может иметь для нас разные последствия. Мы можем столкнуться с расизмом, и тогда нас могут избегать, поддерживать с нами увеличенную дистанцию и демонстрировать нам враждебность, потому что мы считываемся как чужаки.
По эффекту это как еще одна гомофобия/трансфобия — только там, где мы рассчитывали чувствовать себя более комфортно и безопасно. Здесь важно помнить, что, как и другие предубеждения, это не про нас лично, это социальные динамики, которые опираются на глубоко «зашитые» в мозг выживательные механизмы и не в полной мере доступны сознательному контролю.
Преодолевать эффект чужака может быть морально тяжело, но он ослабевает по мере того, как другие люди привыкают видеть нас и находят с нами точки соприкосновения (общие интересы, вкусы и т.д.).
С другой стороны, мы можем столкнуться с экзотизацией — нам могут демонстрировать интерес, но опять же адресованный не нам лично, а нашей инаковости, необычности. Экзотизация может быть приятна на ранних этапах, когда мы чувствуем, что нравимся, но затем это удовольствие сменяется тягостным ощущением, что нас как личности в таком взаимодействии нет. Здесь принцип тот же: чем больше мы в глазах других людей становимся живым человеком со своим опытом, чувствами, особенностями, предпочтениями, тем сложнее нас объективировать.
При коммуникации с местными у нас может быть психологический барьер
Например, мешающий заговорить на языке, который мы пока еще совсем мало знаем. Нам может не хотеться выглядеть глупее, чем мы есть, мы можем испытывать тревогу перед тем, что другие люди будут осуждать нас за плохое владение языком, или мы можем просто избегать лишней нагрузки.
Естественно, что проще договариваться на том языке, который мы лучше знаем! Проблема в том, что это сильно замедляет освоение местного языка, а без него не получится полноценно интегрироваться в местное сообщество.
Тут может получиться ситуация, когда мы уже несколько лет живем в стране, но все еще не говорим на ее языке, потому что общаемся либо внутри своей диаспоры, либо по-английски!
Чтобы проще было начинать говорить, полезно напоминать себе, что большинству людей приятно, когда иностранцы с уважением и интересом относятся к их культуре, и начало изучения языка воспринимается именно как проявление такого интереса.
Планка ожиданий по грамматической правильности языка в отношении иностранцев более низкая. При этом носители языка склонны делать такую же скидку на то, что человек не местный, если наблюдают небольшие нарушения этикета, необычности во внешнем виде и т.д. (мало ли, может, у них так принято?). Поэтому, например, аутичные люди иногда лучше социализируются именно после эмиграции – в принимающей стране к их странностям общения относятся более терпимо, списывая их на то, что человек из другой культуры (а не объясняя их тем, что с конкретным человеком что-то не так).
Хорошая новость – в принимающей стране наша необычность может стать меньшей проблемой, потому что здесь она воспринимается другими людьми как что-то ожидаемое и закономерное!
Приходите на группу поддержки
Если мы сталкиваемся с проблемами – например, проблемами коммуникации, – нам может быть сложно развести, какие из проблем наши индивидуальные, а какие закономерно возникают из ситуации или состояния, в которых мы находимся.
Если мы описываем проблему таким образом, что это лично с нами что-то так, она начинает бить заодно еще по нашей самооценке. А если мы проблему воспринимаем как разделенный опыт группы (например: да, мне это сложно, но это всем эмигрантам сложно), то она переносится легче. За такой нормализацией своих сложностей можно приходить, например, на нашу группу поддержки: Для этого запишитесь через телеграм!
