Лесбо-семья из России стала жертвой европейской бюрократии
Дружная семья из Екатеринбурга. Почти классическая. Состоит из двух мам и трех школьников, и они уже вместе уже более восьми лет. Для российских детей в целом обычная история — расти в однополой семье. Правда, как правило, она состоит из мамы и бабушки, а тут — две мамы: Саша и Таня. Собственно, из-за этого им пришлось спешно покидать Россию. Но это — не конец, а начало истории.
Одна из мам, Саша, занималась активизмом с 2012 года. А ещё она поэт и прозаик, принимала участие в конференциях Российской ЛГБТ-Сети, работе регионального отделения и других мероприятиях, как творческий человек была призером и лауреатом конкурсов . Она также помогала детям в критических ситуациях, особенно тем, у кого были суицидальные наклонности. У неё был свой фотопроект “Ладони”.
Родственники Тани были против отношений семьи и угрожали забрать детей, отправить Таню в психиатрическую лечебницу, а Саше грозили убийством. Кроме того, танина родня поддерживала “наших бойцов”: её мать плетёт маскировочные сети, а бывший муж Тани слушает Шамана и тому подобные вещи. Разумеется, они хотят отобрать детей и воспитать их “как надо”. Угроза нарастала, и пришло время спасаться от нее бегством.
В декабре 2022 года Саша и Таня узнали о возможности эвакуироваться во Францию и решили ею воспользоваться. Но в Екатеринбурге за последний год не было выдано ни одной визы (даже эвакуация невозможна без виз). Поскольку у них не было согласия отца на выезд двоих детей, они решили перенести получение визы в ближайшую страну. Распродали и раздали свои вещи и мебель, продали машину за копейки и тайно уехали в Армению.
После приезда в Армению семья поселилась в Гюмри — втором по величине городе страны, но, как выяснилось, куда более провинциальном и недружелюбном, чем Ереван. Они ожидали получить вызов в посольство через 2-3 недели, но этот вызов пришел лишь на 18 октября. Оказалось, что их документы были потеряны в этот период. За это время обе мамы потеряли работу, старший ребенок перенес операцию, за которую им пришлось платить, так как у них не было страховки. Младших детей постоянно обижали и избивали то ли из-за их принадлежности к ЛГБТ-семье, то ли из-за того, что они — “руссо”. Мамы обратились в полицию. И получили ответ от Следственного комитета РА: “Нечего растить девочек. Пусть берут камень и бьют в ответ”.
Но худшее произошло 18 октября. В посольстве им сказали, что дадут визы только троим из пяти заявителей, так как не было согласия отца на выезд детей. Мать сможет поехать, но дети должны остаться. Хотя они уточнили у “Мемориала-Франция” и “Ковчега” все эти детали заранее, их ожидания не оправдались.
Говорили, проблем не будет. Главное – выехать из России. А теперь все отмалчиваются.
«Мы никому особо не нужны. Дети не ходят в школу. Мы потратили все свои сбережения за это время в Армении, сейчас пропадут билеты на 2 ноября (так как нужны были для визы). Возвращаться в России нам некуда и незачем. И тут мы никому не нужны. Вроде нам и предложили помощь, а по факту – бросили. Сейчас мы пытаемся найти выход из ситуации, возможно, с помощью хоть как-то огласки», — делится Саша.
Саша и Таня связались с редакцией “Парни ПЛЮС”. Мы поговорили с женщинами о том, что произошло и что теперь делать. При публикации этого интервью мы отправили запросы в “Российскую ЛГБТ-Сеть”, “Мемориал-Франция” и “Ковчег” с вопросами о ситуации девушек и сообщим, когда организации нам ответят.
Немного расскажи о том, как вы жили в России до войны. Занимались активизмом или просто строили своё семейное счастье? С какими проблемами, кроме родственников, приходилось сталкиваться?
Саша. 40 лет. Вообще родом из маленького городка Свердловской области. Последние 8 лет жили постоянно в Екатеринбурге, с Таней. Активизмом начала заниматься, как только узнала о том, что в Екб есть такая организация, как Региональное отделение Российской ЛГБТ-Сети, с 2013 года. С того же года стала участником с правом голоса. Посещала конференции сети, участвовала в различных мероприятиях, как федерального, так и регионального плана. Как творческий человек участвовала в открытиях выставок, поэтических конкурсах и вечерах, был свой фотопроект “Ладони”. Помогала детям из проекта 404. Пыталась бороться с гомофобией в самом сообществе: за равные права и доступность для всех. У меня был брат, которого убили в тюрьме – вместе с участниками ОНК Екб пыталась добиться справедливого расследования этого убийства. Предала это огласке через СМИ (ссылки тут и тут) – нам его отдали полностью выпотрошенным, без мозга и внутренних органов – на них ставили эксперименты в тюрьме Сан-Донато. Последние пару лет активизмом занималась крайне редко – подкосил ковид летом 2021, а уже осенью мне поставили диагноз – реактивный гонартроз.
Проблемы – у меня проблемы были почти всегда. Я старшая дочь в семье из 6 детей. Меня не особо ценили в ней, а после заявления, что я не выйду замуж и мне нравятся девушки – вообще все стало много хуже. Моего старшего ребенка мать у меня отняла, ему уже 19 лет. Тот самый брат, который умер в тюрьме, несколько раз меня пытался убить. Моего младшего брата убили в 18 лет в моем родном городе за просто так.
Когда я решила уехать – мои родственники вцепились в меня, как крабы и тянули на дно. На меня было нападение за мою идентичность и даже суд, где гомофобным “дамочкам” дали по 2 года в колонии и тут же амнистировали. Мне, как и многим, угрожали активисты “Пилы” и другие гомофобы. Очень часто на работе возникали проблемы из-за внешнего вида и инаковатости. Последнее время, скрывала свою принадлежность к квир-сообществу. Наш самый младший ребенок – ребенок с особенностями. Его тоже пытались отнять, а когда мы уехали в Армению – его отказались отчислять из школы.
Таня. 39 лет. До встречи со мной была в длительных гетеро-отношениях. Ни о каком-то ЛГБТ-активизме не думала. Помогала бездомным животным, детским домам. Была волонтером одной организации, которая оказывала помощь семьям в Екатеринбурге и Свердловской области, оказавшимися в сложной жизненной ситуации (сбором вещей, организацией праздников для деток и прочим). Таня – единственный ребенок, у которой очень авторитарная мама, которая лучше знает как Тане жить.
Маме очень не нравились наши отношения: Тане предлагали подлечиться в психиатрической клинике, а Саше периодически были угрозы (убить, нанять кого-то, облить кислотой), просто постоянный шантаж. Многие друзья от Тани отвернулись, как узнали, что она живет с женщиной теперь. Из-за специфики работы приходилось говорить, что у нее нет партнера, что живет с сестрой, так как так легче платить ипотеку. Часто коллеги некрасиво говорили о ЛГБТ, уничижительно отзывались. Так мы постепенно закрылись и стали жить только семьей.
Как вы пережили начало войны и когда приняли решение уезжать?
Сейчас мы осознаем, что многие знали, говорили, готовились. Но мы на тот момент жили в каком-то вакууме, в своих проблемах, постоянном шантаже и угрозах Таниной мамы, проблемах со здоровьем. Мы просто не могли поверить, что такое произошло: плакали, читали, смотрели. Это был ужасный ужас – какая-то квинтэссенция из ужаса, стыда, горя и боли.
Саша написала знакомому, который из Киева, спрашивала: как они, что вообще происходит, пыталась поддержать. Мы постоянно мониторили ситуацию. Таня переводила донаты в помощь украинцам. Саша 26 февраля 2022 года опубликовала в своем Инстаграм пост против войны со своим стихом. Таня пыталась поговорить со своими родными, двумя близкими подругами (одна врач, вторая фельдшер). Но увы, подруги оказались “слепы”, они верят телевизору. С мамой же Тани отношения испортились окончательно: мама утверждала, что “на Украине всегда были бандеровцы”, они притесняли русских, что делают и сейчас. Мама собирала банки из под консерв для свечей “нашим парням” (с её слов), сейчас ходит и сети плести.
Решение уехать мы приняли еще в 2019 году, но всегда что-то останавливало: боязнь за детей, ипотека, родители в возрасте, страх остаться на улице без денег с чужой стране, подводило здоровье. В мае 2022 у Тани была серьезная операция, повторная в сентябре 2022. После восстановления мы стали серьезно готовиться к отъезду.
Рассматривались ли другие варианты? Если да, то какие?
Вообще мы хотели в Нидерланды, но пока собирались, транзит закрыли, а получить пять виз было нереально, с учетом того, что у нас не было визовой истории.
Мы обратились осенью 2022 года в Квартиру по возможности получения гуманитарной визы Германии. Нам сказали самостоятельно найти письмо поддержки о сотрудничестве с организацией Германии. Увы, на тот момент, мы не смогли этого сделать.
В декабре мы узнали о возможности эвакуации при поддержке французского Мемориала. Информации о Франции у нас не было, мы подумали и решили попробовать. 15 декабря 2022 года заполнили и выслали анкеты. 6 марта нам сообщили, что визы одобрены, нужно ждать вызова в посольство. В конце марта мы узнали, что в Екатеринбурге за последний год не выдали ни одной визы. Мы уточнили у сотрудников и волонтера Мемориала-Франция, что нам делать и еще раз напомнили, что у двоих детей есть отец и нет разрешения на выезд. Нас заверили, что все ок и рекомендовали перенести получение в ближнее зарубежье (Грузия, Армения). Так мы выехали в мае в Армению. Предполагалось, что до получения нам осталось 2-3 недели максимум. В итоге, в начале июня нам позвонили из Москвы и пригласили на получение виз, чем очень нас удивили. Нашу запись должны были перенести в Армению, но она оказалась совсем не там. А потом и вовсе потерялась до октября.
Расскажи больше о жизни в Армении. Вы поселились не в Ереване, а в Гюмри. Какое там отношение к русским беженцам и квир-людям? Детей в школе обижают за то, что они русские, в целом приезжие или дети двух мам?
Да, мы поселись в Гюмри (оказалось – зря) по нескольким причинам: летом не так жарко, как в Ереване и более бюджетное жилье. Хоть Гюмри второй город по величине в Армении, по факту это провинция со своими скрепами и стереотипами.
Мы не знаем какое отношение к квир-людям в Гюмри, так как мы везде говорили, что сестры. Но… У Саши короткая стрижка и она всегда ходит в штанах или шортах. На нее постоянно странно смотрели, как с осуждением. Она еще и курит, так ей постоянно говорили, что курить вредно. Женщины там могут курить только дома, если мужчина не против. Отношение к русским очень разное у взрослого населения.
Наши дети не ходили в школу в Гюмри, было лето и месяц сентября. Детей просто обижали дворовые дети, обзывали их “руссо”, да и нас с Таней они дразнили. Младший ребенок приходил исхлестанный, с разбитой головой и средний тоже. Мы даже подавали заявление в полицию. У детей было два друга, один армянин, второй из русско-армянской семьи. Наши дети построили себе домик на улице, так его постоянно ломали, специально, а потом еще и подростки подожгли. Может быть это просто нам не повезло так. Вечерами, после семи уже очень темно и страшно выходить из дома, потому что стаи бездомных собак.
Сейчас мы в Ереване, уже больше недели. Это колоссальная разница: вечером светло, собак почти нет, можно гулять и каждый выглядит как хочет. Ереван очень красивый, интересный, нам нравится.
В каких сферах вы обе работаете или работали? За счёт чего живёте сейчас? Пробовали ли найти работу на месте или онлайн?
Саша: раньше работала журналистом, много где, но потом поняла, что журналистика в России умерла. Сейчас работает техническим писателем удаленно с небольшой зарплатой.
Таня: по первому образованию медицинская сестра, по второму провизор, есть еще незаконченное образование – дефектолог.
Летом мы обе остались без работы из-за гомофобии коллег и притеснений. Мы работали в одной организации: Саша – техническим писателем, Таня – наставником и обучатором новых сотрудников. В этот период нам очень помогла Сфера и Служба поддержки. Это обалденные и вовлеченные люди, которым не безразличны люди, которым они помогают. Нам попался идеальный куратор – Виталик, из Сферы, который до сих пор нам помогает чем может и переживает о нас. Вообще они уже всей командой о нас переживают.
Работу в Гюмри русским найти было очень сложно, почти нереально. Саше не так давно нашла работу в России, удаленно, искала несколько месяцев.
Таня занята только домом, детьми и волонтерством, так как пока не смогла найти работу.
Говорили ли с юристами и правозащитниками об отказе дать визы на детей? Что они советуют?
Обращались в Ковчег, Сферу, Мемориал-Франция, Российскую ЛГБТ-Сеть. Рекомендуют взять доверенность у отца, что нереально: он поддерживает войну в Украине, обожает Россию, тащится от Шамана, а мы подлые предатели, к тому же лесбиянки.
Мы заранее уточняли эту информацию, везде. Нас уверяли, что главное выехать из России. Но МИД Франции на днях прислал такой ответ:
«К сожалению, мы не видим альтернативы требованию о наличии согласия отца в этой исключительной ситуации. Игнорирование этого требования подвергает нас значительным юридическим рискам»
Тане сегодня при получении визы пожелали “Счастливого пути”. И это с учётом того, что ее детям в визе отказали.
Вот здесь и сейчас: какие варианты у вас вообще есть? Какова ваша стратегия борьбы за свою семью? Есть то, чего вы вы не сделаете ни при каких обстоятельствах?
Мы пока решаем этот вопрос. Куда дальше ехать и как решить вопрос с визами. Но в Россию мы точно не вернемся. Нам некуда возвращаться. Мы попытаемся получить визы какой-то другой страны. Мы никогда не оставим детей, пока им нужна наша помощь и защита.
***
Так маленькая дружная семья зависла над пропастью. У них кончились деньги и почти не осталось надежды. Из России на них клацают зубами упыри и вурдалаки, возвращение на так называемую родину означает для семьи почти гарантированную смерть или тюрьму. Армения, которая не может справиться и со своими беженцами, не готова помогать ещё и россиянам. А европейская бюрократия оказалась сильнее европейского гуманизма.
Здесь бы сделать поучительный вывод и предложить простое решение сложной проблемы, но в жизни так не бывает. Мы просто надеемся, что в итоге у Саши, Тани и их детей всё будет хорошо. Что они найдут точку опоры в безопасном месте. И что прямо сейчас все те, кто может им помочь, сделают это.
Мы призываем правозащитные организации помочь Саше и Тане, а всех неравнодушных — поделиться их историей. Контакты девушек имеются у редакции, запросить их можно через нашего телеграм-бота. Также мы сделали официальный запрос в профильные НКО, чтобы разобраться в ситуации и найти выход из неё.
На сегодня мы знаем, что скоро появится петиция на портале AllOut о помощи Саше и Тане. Пожалуйста, оставайтесь с нами: мы обязательно сообщим о петиции и любой другой помощи, которая понадобится этим смелым женщинам.
Текст: Antony Sπyros.
