«Парни ПЛЮС» совместно с сообществом русскоязычных эмигрантов «Наши в США» продолжают рассказывать истории российских ЛГБТ, собирающихся или уже переехавших в Америку. Сегодня о себе расскажет администратор чата Кирилл. Ему 34 года, последние 6 лет он жил в Москве и лишь недавно сделал каминг-аут.
Наши в США. Эмилия: обманутые бабушки, страшная Мексика и подстава от соотечественника
Я вырос в Сибири, в Новокузнецке Кемеровской области. Ещё в школе я понял, что со мной «что-то не так»,что мне нравятся мальчики, а не девочки.
Концепция города специфичная, это город ссыльных людей. Я рос в 90-ые. Тогда у нас город был “знаменит” из-за маньяка Спесивцева, который убивал детей. Город был гопнический, и любое проявление себя не приветствовалось. Даже во дворе если я говорил «Привет!», мне отвечали: «Ты чё, пидор, что ли?», потому что парень так не должен здороваться. Парень должен говорить: «Здорова!». Проявлять себя было опасно.
Когда я начал себя осознавать как гея, самое первое, что мне хотелось узнать — это не сразу потрахаться, а просто интересно было встретить людей таких же как я. У нас была газета объявлений “Франт Объявления”, где на последних страницах размещалась рубрика “Знакомства”, а в ней колонка «Мужчины знакомятся с мужчинами». Там были короткие объявления и номера сотовых телефонов. Сотовые телефоны только появились, и вот у меня появилась возможность с кем-то коммуницировать по СМС. Дальше ничего не заходило, было интересно хотя бы текстом с кем-то пообщаться.
Потом появился интернет, стало больше свободы
Спустя какое то время в нашем городе начали открываться первые интернет-клубы. В один день, после работы, я туда пошёл, зарегистрировался на Мамбе, там же я и познакомился со своим первым молодым человеком. Он был диджеем в клубе «Луна». Наше первое свидание закончилось поцелуем в парке “Гагарина”, просто в каких-то кустах. И мне это понравилось.
Он предложил быть моим парнем, я согласился. А потом он уехал в Сочи в тайне от меня. Я об этом узнал от его друзей. Год спустя, через моих друзей, он нашёл мой номер телефона, говорил, что не может без меня, звал в к нему… Разумеется, я не поехал.
Когда началась повестка преследований ЛГБТ в 2013 году мне было пофигу, потому что я был в состоянии самоопределения. Я понимал, что мне нравятся мужчины, но ещё себе не признавался, что являюсь геем. Было изучение себя. В тот год приняли “Закон о запрете гей-пропаганды среди детей”. Подумал: ну к детям не лезу, чего мне бояться?
Я перешёл на командировочных
С 2013 по 2015 год в нашем городе появилась «Оккупай-педофиляй». Они устраивали подставные свидания, с целью отлова геев. Кого-то обривали налысо, кого-то обливали зелёнкой, мочой. Был один мужчина, с которым я переписывался, он попал на такое подставное свидание. Видео с этого свидания “завирусились” в городе. У него были жена и дети. Его жизнь разрушили. Тогда меня охватила паника, было страшно попасться.
Поэтому я для себя решил, что не буду ходить больше на свидания с местными, боялся, что попаду на такую подставное свиданье, и меня зааутят. До каминг-аута мне было тогда как до Китая пешком. Да и комьюнити местное было токсичное. Стал специализироваться на командировочных. Это было самое удобное и безопасное. Встретились, потрахались пару дней, и разбежались по своим жизням.
Каждый раз когда я уходил на свидание, приходилось маме говорить, что ушёл за шаурмой. И возвращался домой с ней! После “рандеву” нужно было найти шаурмичную, придумывать, что все шаурмичные были закрыты и пришлось далеко идти. Если что, отмазка 100%-ая. Попробуйте!
В 2017 году я переехал в Москву. Во-первых, в Новокузнецке мне стало тесно и не понимал, какие у меня дальше перспективы. Хотел развиваться, учиться, чего-то достигать, и это можно было сделать только в Москве. Во-вторых, хотелось свободной жизни. Я хотел видеть других людей, таких, какими были командировочные из Москвы.
Если бы можно было вернуться в прошлое и дать себе совет, я бы вернулся в свой подростковый возраст и посоветовал себе быть собой. Я столько раз оглядывался на общество, на чужое мнение и проживал не свою жизнь. Вернулся бы в период, когда отрицал себя, ещё в Новокузнецке. И посоветовал бы признаться себе, что я — гей. Хочу ли я открываться другим или нет — это другой вопрос. Главное — принимать себя. Тогда, быть может, и отношения мог бы по-другому выстраивать.
Наши в США. Влад: новые отношения, переезд и саспенс на границе Мексики
Украину как страну я знаю не понаслышке
С 2013 по 2016 год я каждый год ездил к друзьям в Киев. Я влюблён в Украину, в Киев. Это один из тех городов, где я бы хотел пожить.
После первой поездки я стал знакомиться больше с культурой.В 2014 году я впервые прочитал стихи Леси Украинки, а в 2015 году поехал на Байковое кладбище, чтобы найти ее магилу. Несколько лет спустя я узнал, что она была лесбиянкой.
Плюс история моей семьи связана с Украиной. У моей тёти была мечта вернуться в Украину и купить квартиру в Киеве. И я её очень понимаю.
На тот момент мои украинские друзья перебрались в Америку. Но их семьи остались в Киеве. Когда началось полномасштабное вторжение, я на две недели ушёл в запой. Ни до кого не мог дозвониться, не понимал, что происходит. На тот момент я учился в ВШЭ, и на носу была защита диплома. Не мог собраться с мыслями его дописать, потому что только скроллил ленту новостей. Звонил друзьям в Киев, в Донецк, мне было важно понять, что они в порядке.
Когда началась война, стало понятно, что это продолжение 2014 года. И здесь не было никаких сомнений, кто прав, кто виноват. Поэтому первые три недели, когда всё началось, был шок. Невозможно было спать спокойно. 24 февраля я проснулся в 5 утра от уведомлений, видел первый взрывы и не верил своим глазам.
Некоторые мои друзья сочли, что так и должно быть. С тех пор наши пути разошлись, мы больше не дружим.
Я сделал каминг-аут 31 декабря
Когда я переехал в Москву, мне казалось, что если с геями что-то происходит, то это,например, в Чечне. Как раз вышел фильм «Добро пожаловать в Чечню». История Максима Лапунова это просто ад. Мурашки по коже. Я думал: как это возможно? А потом случай 2019 года, когда парня-гея убили на Курском вокзале. И это уже в центре Москвы. Я вроде жил в столице, где геев больше, чем во всей России, но и здесь геи умирали. Утешал себя тем, что не хожу с флагом, думал, что меня это не коснётся. К тому моменту я уже сделал каминг-аут близкому кругу, включая маму. Но публичного каминг-аута ещё не было.
До 31 декабря 2022 года я был закрытым геем. Если меня кто-то спрашивал, гей ли я, я начинал юлить. Сейчас я об этом говорю спокойно и прямо: да, я гей.
Мое публичное открытие было связано с одной историей, о которой даже вспоминать противно. Это была человеческая бестактность со стороны приятелей. Начали у всех выспрашивать, гей я или нет. Я понял, что устал от этих сплетен… Самое простое — сказать правду.
Я написал на Фейсбуке большой пост. У меня не было цели как то “прославится”. Мне хотелось выпустить себя из этой клетки, чтобы для людей всё было понятно. В психотерапии это называется “прозрачностью”.
К слову, незадолго до моего каминг-аута приняли закон о «пропаганде» среди взрослых. И в этой цепочке событий я видел, как моя личная история вплетается в эту повестку. Всё настолько закипает, что нельзя уже оставаться. Тогда я осознал, что пора валить.
Так я нашёл чат «Наши в США»
Видя весь ад, происходящий с Украиной, происходящий во время мобилизации, с репрессиями, было очевидно, что это огромная мясорубка. Каким макаром тебя занесёт в эту мясорубку — не важно. Эта система тебя переломает.
Дело было только в деньгах и неоконченных делах,которые я не мог просто так оставить. Выбор пал на США не случайно, к тому моменту все мои друзья уже были там. Сейчас я живу у них.
В декабре прошлого года я нашёл чат «Наши в США» и вступил, чтобы начать собирать первую информацию. Тогда много приходилось изучать информации, Всё, что находил, скидывал в чат. Тогда мне и предложили стать админом.
На этапе становления нашего сообщества это была история про большую группу людей. Не было организации. Токсичность была не редким явлением. Мы не отличались от других мигрантских чатов. Весной 2023 года я прошёл тренинг по фасилитированию, пришло понимание, как и зачем создавать правила, работать с людьми, и как им помогать. С этого момента я стал выстраивать в чате сообщество, чтобы все приходящие были приняты, могли получить поддержку и общение.
Началась подготовка к переезду.
Самое больное было оставлять маму
С момента моего каминг-аута мы сделали много, чтобы принять друг друга. Очень много об этом говорили. Сейчас, когда я слышу «у меня пожилые родители, они не поймут», я могу привести пример моей мамы. Наша история доказательство того, что любовь побеждает всё. Даже предубеждения.
Моя мама — героиня. Путь, который мы прошли, был сложным. Я могу с гордостью сказать, что мы друзья. Оставить её на том конце света — самое больное. Больше меня ничего не держало в России.
Как-то она спросила меня, что я буду делать в Америке. Ответ был очень простой: Во-первых, я хочу закончить магистратуру, а во-вторых -я хочу замуж, хочу детей.
Если бы я остался в России, я бы вернулся в Новокузнецк и стал там старым пидором.
Живя в России, мысли о замужестве меня даже не посещали. Пару лет назад у меня был роман с голландцем, он жил в Германии. Благодаря ему, я почувствовал, как это круто, когда ты можешь со своим мужиком пройтись за руку и поцеловаться — и всем будет пофиг. Я хочу так. Но Россия забрала у меня это право.
Я не хочу «быть геем дома». Я хочу быть геем везде!
Не хочу прятаться. Поэтому оставаться в России и вернуться в Новокузнецк под старость — это не очень хорошая перспектива. Сейчас моё сердце свободно, и открыт к чему-то новому.
Все мои три предыдущих парня в курсе, что я уехал. Один из них оказался z-патриотом. Господи, на кого я потратил три года своей жизни!
Мой путь в США занял 95 дней. Из них 67 дней я провёл в Мехико, включая 20 дней до перехода границы. А потом ещё 32 дня в тюрьме.
Когда я приехал в Мехико, на следующий день был прайд
В день прайда, мой приятель купил себе алкоголь. Нас тормазнули менты. Ко мне вопросов не было. А вот ему не повезло. Вытянули взятку в 100 долларов.
Самое моё большое откровение было про прайд. Когда говорят «Ой, дети всё увидят» — дети всё видели! И детям было классно. Я видел счастливых, красивых детей.
На прайде был миллион человек. И в этот момент бабушки, дедушки, люди среднего возраста продают всё, что ни попадя. Всем пофигу, кто ты, им интересно, сколько ты можешь дать денег. Прайд показывает, что деньги не пахнут.
Но в этот же день, чуть попозже у меня украли телефон. И потом ещё двое ребят в чате рассказали, что с ними приключилась такая же беда. Мехико — он такой. Он везде разный, опасность может встретить где угодно. Но его не надо бояться. Как говориться, на все время и случай.
Мехико был для меня поворотным моментом, потому что я увидел лично людей, с которыми познакомился в чате. И я понял, насколько важно для ЛГБТ быть вместе.
Когда мы прилетели в Мехикали, на границу, пришлось дать в аэропорту взятку 200 долларов. Нам прямым текстом сказали “200$ и гоу хом”. Проще было откупиться, а ведь могли что-то подкинуть, наркотики например. Участники нашего чата недавно рассказали, что им пришлось заплатить дважды по 500$, в аэропорту, и по дороге в гостиницу тормазнули менты.
Моя жизнь в США началась с тюрьмы
С 3 августа россиян задерживают на границе, чтобы выяснить обстоятельства приезда. Первая причина — вербовка кубинцев на войну с Украиной. Куба очень бедная страна, для них зарплаты контрактников очень большие. Вторая — в этой миграционной волне через мексиканскую границу начали бежать вагнеровцы.
До того, как я пошёл на границу, я уже это знал, что меня отправят в тюрьму. Но я решил: если я боюсь детеншена больше, чем возвращения в Россию — значит, у меня нет кейса. Бояться детеншена я не должен, должен бояться вернуться в Россию. Я представлял себя Джун Осборн из «Рассказов служанки».
Сначала меня на ночь задержали на границе. Поселили в одиночную камеру. Мне в этом плане повезло. Переводили меня с границы в камеру и потом оттуда в детеншен в наручниках на руках и ногах — как преступника. Это стандартная процедура, все её проходят. Я знаю несколько случаев, когда сажали с ВИЧ и диабетом. На твои диагнозы не смотрят. Лекарства предоставляются за счет США. Во всяком случае так было в моем детеншене, про другие не могу сказать.
В детеншене я жил в камере с 64 заключеными . Провёл там 32 дня. Признаюсь, я отделался легким испугом. Есть ребята, которые переходили в начале сентября и до сих пор сидят. Кстати, свой день рождения я отметил в заключении.
Там я никому не открывался, что я гей. Я слышал гомофобные высказывания и понимал, что лучше молчать. Да, я от этой гомофобии уехал, но тут вариантов не было. Если спрашивали, по какому кейсу, отвечал, что по политике.
Мне кажется, в детеншене я неплохо справился в эмоциональном плане. Но когда я вышел, у меня началось ПТСР. Так сильно держал себя, чтобы не сломаться, но оказавшись на свободе — подсломался. Где-то неделю не мог есть. Только сейчас я начал более менее питаться, подключил седативные.
Уже месяц в Америке, в Лос-Анджелесе, живу у своих друзей
Работаю администратором в салоне красоты у друга. Мне все помогли. Борюсь с американской бюрократией. Детеншены выпускают с разным наборов документов, нет единого стандарта. У меня даже нет паспортов, всё забрали, не могу сдать на права. Поэтому у меня есть ощущение, что я в сказке про Бабу Ягу, избушка на курьих ножках повернулась ко мне задом. Уже обратился в ЛГБТ-центр в Лос-Анджелесе, они обещали найти адвоката. Подал заявление о переносе суда сюда, теперь надо заполнить форму на запрос убежища.
Я восемь лет в психотерапии и знаю, как самому себе помочь. Со своим психотерапевтом тоже на связи. Стараюсь знакомиться с кем-то в приложениях, прощупываю почву американских парней.
В отношении Штатов у меня никогда не было иллюзий
Сюда я приехал с обнулённой историей. Никакие мои достижения в прошлой жизни тут не важны. Работаю в бьюти-индустрии и вижу крутых мастеров, у которых мало клиентов — потому что ещё не наработали, а рынок занят. Имя на новом рынке придется создавать с нуля.
Сейчас вся моя жизнь в одном чемодане. У меня двое джинсов, пять рубашек, восемь футболок, пару теплых вещей и рюкзак. Всё, что я зарабатываю, идёт на оплату комнаты у друзей. Живу за счёт накоплений. Это некий вызов. Я сейчас плачу за своё будущее. В России я платил за настоящее, а тут — наперёд.
Нет никаких гарантий, что приедешь и не разочаруешься. Но я ехал за свободой. И я её получил. Я могу не скрывать, что я гей. Со мной работают две открытые лесбиянки. Я чувствую себя настолько свободно! Здесь гомофобия тоже есть, но общество построено на другой основе. В первую очередь я человек.
Я никогда не воспринимал Россию как Родину-мать
Изучая историю своей страны и находя альтернативные источники, я понимал, что это не Родина-Мать, а Родина-мачеха. Я не могу любить то, что не любит меня. Когда любишь то, что не любит тебя — это невротические отношения.
А когда понял, что моя страна — это мясорубка… У Земфиры есть песня «Мясо» — это про это. Страна с XX века перемолола столько людей, и столько же перемелет. Я не хочу быть в этой обойме.
Я искренне желаю России измениться. Посмотреть правде в глаза, проработать эти травмы, потому что травм у нашей страны очень много. И мы до сих пор не дали этому моральной и нравственной оценки. Боимся признаться себе, что происходит.
Я себе признался в том, кто я, и моя жизнь изменилась. Если раньше мне казалось, что попал в автокатастрофу и никто не пришел, чтобы меня спасти, то сейчас я сам себе спасатель. Но Россия пока как государство — это мясорубка. А у меня одна жизнь, я не могу поставить всё на эту страну. Я хочу большой дом, хочу спокойных семейных отношений, детей. И не надо говорить, что они станут геями! Они вырастут нормальными людьми в первую очередь, а потом решат для себя. Моя задача принять и любить их, как это сделала моя мама.
Так что это был побег. А сейчас читаю новости, что ЛГБТ признают экстремистской организацией — ну это вообще слов нет. Мне 34 года и мне страшно. Не представляю, что сейчас чувствуют геи-подростки.
Изменения нужны и ЛГБТ-сообществу
Складывается такое впечатление, что российские ЛГБТ не имеют солидарности. Внутренняя гомофобия настолько большая, у нас столько вопросов друг к другу почему-то. Хотя на самом деле мы друг другу не враги! Хочется, чтобы ЛГБТ-сообщество России это понимало. Потому что сейчас время солидарности. Наше сообщество столько натерпелось!
Охота написать большой манифест. Там были бы примерно такие слова: ”Вы можете назвать нас экстремистами, запрещать, но мы есть. Это биология, это история. Мы уехали не потому что мы не любим свою страну — мы просто не можем по-другому, нет другого пути. Мы могли бы поднимать экономику, мы могли бы приносить этому обществу благо”.
Когда-нибудь мы войдём в историю. А сейчас время помогать друг другу. На этой радуге есть место для каждого!
Записал Ярослав Распутин.
Если вы ЛГБТ+, живёте в США или планируете туда перебраться — вступайте в чат «Наши в США»! Для этого заполните форму по ссылке.
