Правозащитник из Омска Николай Родькин рассказал «Парни ПЛЮС» о том, как работает ВИЧ-сервисные и ЛГБТ-проекты в крупном сибирском городе и что может помочь мужчинам, практикующим секс с мужчинами (МСМ) не скрывать свой ВИЧ-статус.
Об омском активизме
– Можно ли назвать вас ВИЧ-активистом?
Я себя называю правозащитником. ВИЧ-активист – это слишком узкая специализация для меня. Кроме того, есть люди более компетентные в этой теме, чтобы мне вставать с ними в один ряд.
– Чем вы сейчас занимаетесь в плане темы ВИЧ?
Сейчас я сотрудничаю с омским проектом «Пульсар». Опять же это ЛГБТ-проект – он не является исключительно ВИЧ-сервисным. Его основной целью является улучшение качества жизни ЛГБТ и их близких. Одной из важных тем этого проекта является профилактика ВИЧ. Но изначально «Пульсар» вырос из ВИЧ-сервисной организации, которая работала в Омске с 90-х годов. В последствии на ее базе получился проект «Пульсар».
– Если ли в Омске граница между ВИЧ-активистами и ЛГБТ-активистами?
В Омске этой границы нет. Если говорить о теме взаимодействия ВИЧ-сервисных организаций и ЛГБТ, которая уже не первый год обсуждается на специальной конференции в Москве, то у нас этой проблемы нет. Все инициативы друг друга поддерживают. Есть «Пульсар», есть Федерация спорта, трансгендерный проект Laverna. В Омске нет такого, что кто-то занимается правами, а кто-то исключительно ВИЧ-сервисом – все включены и понимают важность инициатив друг друга.
– Возможно ли такое единство во всей России?
Это не то, что возможно – это необходимо сделать. Если это не будет сделано, то все полетит к чертям! Если не будет воплощена в жизнь та стратегия, которая была принята на последней конференции, то все будет очень плохо. Объединение просто необходимо. Это не просто слияние, а повышение уровня взаимодействий организаций по максимуму. Особенно в это политически страшное время, в котором мы сейчас живем. Нас давят по одиночке.
– Насколько сильно это давление в Омске?
Омск у нас относительно спокойный город. Он в принципе инертный, люди у нас инертные и, в том числе, инертна власть. Но давление ее иногда некоторыми организациями ощущается.
– Вам запрещают выходить на акции?
К настоящему моменту мы не занимались акциями – такие заявки не подавались. Но я очень сомневаюсь, что если бы кто-либо подал бы уведомление на какую-то ЛГБТ-акцию, то она была бы согласована. Но создавать такой прецедент, чтобы получить официальный отказ и дальше обжаловать его, у нас пока нет ресурсов. Это не специфика нашей работы. Мы пытаемся сконцентрироваться на том, что можем сделать здесь и сейчас для конкретных людей.
– Чем сейчас занимается «Пульсар»?
Проект «Пульсар» подразумевают под собой комьюнити центр, который постоянно работает. На базе этого постоянного пространства проходит множество регулярных мероприятий разной направленности: от увеселительных до познавательных о различных правовых аспектах, об охране здоровья. Есть бесплатное психологическое консультирование. У нас можно получить и SAFE BOX. То есть весь необходимый комплекс услуг работает постоянно.
– Мешает ли гомофобия вашей работе?
В контексте профессиональной деятельности мы с этим не сталкиваемся. Возможно это плюс нашей системы безопасности. Такого не было, чтобы наших активистов кто-то вылавливал и избивал. Да, были некие трансфобные нападки, но каких-то серьезных случаев гомофобных атак назвать не могу. Как ни странно, в Омске в этом плане достаточно спокойно.
Об эпидемии ВИЧ
– Могут ли активисты действительно побороть эпидемию ВИЧ среди МСМ в России? Или пока этим всерьез не займется власть – все бесполезно?
Для того, чтобы власть об этом задумалась, ее к этому надо подвести. А это очень сложно сделать, так как наше, так скажем, МСМ-сообщество очень разрозненно. У людей нет ощущение себя, как его части. Когда человек сталкивается с ВИЧ, то остается с этим один на один. Люди, практикующие однополые связи, очень скрытные, труднодоступные. Да что там «эти люди» – это все мы – геи, бисексуалы. Мы себя-то не признаем, не говоря уже о том, чтобы ощущать принадлежность к какой-то группе. До тех пор, пока сообщество не будет объединено, сложно вести диалог с властью.
Весь ВИЧ-активизм в России начался с людей, употребляющих наркотики (ЛУН). Кто-то из этих людей приходил и заявлял «Нам не хватает терапии! Мы умираем!». У чиновников сразу возникали вопросы «А кому не хватает-то? Где эти люди?». И пока ЛУНы не объединились, не начали приковывать себя наручниками к правительственным зданиям, выходить на демонстрации, никто этого не слышал. Та же ситуация должна произойти среди ЛГБТ. Но сейчас гораздо проще – в век соцсетей приковывать себя наручниками не обязательно – можно актуализировать себя как сообщество более безопасными способами.
Кроме нас самих нам никто не поможет. Надо позаботиться о себе – каждые полгода сдавать тест на ВИЧ, как сдаем флюорографию – без стыда и без страха. Требовать постконтактную профилактику, если произошел какой-то опасный случай. Идти к врачам и задавать вопросы, как надо принимать доконтактную профилактику. Понятно, что сейчас наш Минздрав нам об этом ничего не скажет, но надо добиваться этого. Ну а если ты «плюсанул», то надо быстрее идти и требовать терапию как можно раньше, снижать вирусную нагрузку. А сейчас пока до смертного одра не дойдет – никто тебе ничего не назначит. В общем, у каждого человека в гей-сообществе должна быть осознанность за себя, свое здоровье и здоровье своего партнера. Но сначала это сообщество надо сформировать.
– Многие ВИЧ-позитивные геи скрывают свой статус, что может приводить к новым инфицирования. Как с этим бороться?
Здесь только один рецепт. Всем ВИЧ-положительным людям надо заявлять о себе громко и четко. Всем ВИЧ-отрицательным надо также громко и четко своих любимых и близких ВИЧ-положительных друзей поддерживать. Тогда у человека не будет мотивации скрывать свой статус – он будет знать, что его примут таким, какой он есть.
Беседовал Виталий Беспалов
