Авторка популярного телеграм-канала о лесбийском сексе «Помыла руки» и квир-журнала «Открытые» Саша Казанцева рассказала порталу «Парни ПЛЮС» об особенностях секспросвета, походах к врачам, моногамии и многом другом.
Если спросить «Кто такая Саша Казанцева?», как бы ты сама ответила на этот вопрос?
Напиши, что я кусочек дурочки.
Чем занимается кусочек дурочки, какова его профессиональная деятельность?
Профессиональная деятельность есть, к сожалению, не у кусочка дурочки, а у всего того, что прилегает к этому конструкту. Я занимаюсь лесбийским секспросветом — такое вот смешное название
Как ты к этому пришла?
Мне всегда было интересно про секс читать и изучать, а также читать про лесбиянок. И тут все сошлось. В какой-то момент я подумала, что раз так много читаю, наверное, могу что-то и писать, делиться этим. Мне кажется, весело получается.
Сначала я завела телеграм-канал и начала туда писать про лесбийство. Просто был грустный день, я подумала, надо что-то делать, и завела канал. А потом в какой-то момент я написала про свой опыт с вагинизмом на канал, потом меня попросили то же сделать для Wonderzine. Потом я написала статью про безопасный лесбосекс — мне очень хотелось, чтобы такой текст был на русском. Я получила хороший отклик и поняла, что тема с сексом, сексуальностью вообще мне очень заходит. Стала писать про лесбийский секс и везде говорить: «я занимаюсь лесбийским секспросветом», и процесс пошёл.
Ты не сталкивалась с тем, что люди начинают верить тому, что ты пишешь, и воспринимают тебя как сексоголичку?
Мне кажется, я много пишу о том, что я скучно трахаюсь. Я люблю секс, для меня секс важен, у меня много фокусирования вокруг него, не вижу в этом ничего страшного. Есть какая-то специфика, какие-то травмы — ну, как у многих, ничего особенного. Вообще мне все равно, как воспринимают мою сексуальность именно. Про другие человеческие качества не всё равно, а с сексуальностью как-то я в дзене: ну уж какая есть, чего тут поделаешь?
Люди читают тебя, а потом где-нибудь с тобой знакомятся. Какова обычно реакция? О чем спрашивают?
Обычно всё позитивно и в любви. Самое смешное, когда случается секс с кем-то, кто читает «Помыла руки». Например, как-то со мной даже отказались обсуждать секс перед сексом, сказали: «Я и так про тебя все знаю».
У меня нахальный вопрос: твоя деятельность положительно сказалась на твоей личной жизни? Секса в твоей жизни стало больше?
Тут есть два стула. Когда я заводила канал, я думала: заведу канал, буду более заметным человеком, может будет у меня больше секса. А в итоге я регулярно замечаю, что я сижу без секса ооочень подолгу, потому что дико много работы: одну статью написать, другую статью написать.
У тебя наверняка есть друзья и подруги, которые не связаны с ЛГБТ. Они тебя читали. Как они реагировали? Не говорили «Ну, Саша, хватит!»
Да я всю жизнь разговариваю о сексе. Папа меня читает — по-моему, стал лучше ко мне относиться. Мой папа лет 10 сам ведет всякие блоги: про спорт, про юриспруденцию, про путешествия. И когда я завела телеграм-канал, кажется, он стал наконец думать, что ребенок наконец занимается не какой-то херней, а делом. Пишет мне иногда «Я тобой горжусь!» Ну, слава богу, на четвертом десятке улучшила отношения с папой.
А как произошло твое взаимодействие с ЛГБТ-активизмом?
В принципе, я слежу за тем, что происходит в разных зонах активизма, мне всю жизнь интересна социалочка. И за ЛГБТ-активизмом я тоже много лет поглядываю одним глазиком. Но Питер город тесный, и если начинаешь что-то делать в какой-то момент соприкасаешься с ЛГБТ-активистами.
Почему ты говоришь, что не активистка?
Обычно я так поясняю тогда, когда мне пытаются приписать такую идентичность. Знаешь, как бисексуалкам, которых считают лесбиянками из-за отношений с женщинами, приходится всё время напоминать: «Нет, я би, мне это важно». Я уважительно отношусь к любым идентичностям, и если человеку важно идентифицировать себя как активистку, то я это уважаю, это классно! Я плотно занималась активизмом важную часть своей жизни, а сейчас мне хочется идентифицировать себя как обывательницу, не терять оптику не-активистских людей, мне это важно. К сожалению, я столкнулась с тем, что некоторым это не нравится. Это грустно, потому что я уверена, что имею право на такой выбор — ведь я никому его не навязываю.
То есть, Саша Казанцева занимается секс-просветом, но не ЛГБТ-активизмом. А можно ли тебя назвать феминисткой?
Да.
Как ты себя ощущаешь с ЛГБТ-активистами? Чувствуешь ли себя чужой среди своих или наоборот?
Я ощущаю себя среди них так же, как ощущаю себя среди людей. Активистки и активисты — это люди, и с ними могут быть очень разные человеческие отношения. Активистов объединяет то, что они делают очень важные дела. При этом я понимаю, что как с людьми у меня могут по-разному выстраиваться контакты с ними.
Давай поговорим про безопасный лесбийский секс. Лесбиянки, которые приходят к врачу, часто ли говорят, что у них были однополые связи?
Этой статистики мы не знаем. Было бы здорово, если бы всегда об этом можно было говорить. Но столкнуться с гомофобией, когда лежишь без трусов — это может быть особенно травматично.
У тебя был такой опыт?
Нет, потому что я просто очень долго молчала — не рисковала говорить о своей гомосексуальности, пока не стала находить френдли-врачей. Но у меня был такой бонус: я долго не занималась вагинальным сексом и могла говорить, что у меня вообще нет половой жизни.
А с врачами приходилось дискутировать?
Как-то я пришла сдавать тест на ВИЧ, у нас завязалась дискуссия о лесбийском предохранении. Врач говорил мне, что не понимает, зачем лесбиянкам предохраняться, и я подумала, что очень грустно, если врач в пункте тестирования на ВИЧ так считает. Я ему все объяснила, что знаю сама, рассказала о сексуальных практиках, способах предохранения, потому что и у него, и у меня было время. Было бы классно, если бы информации было бы больше, и врачи имели бы к ней доступ. Потому что сейчас в целом получить компетентную консультацию врача трудно. Даже если врач френдли (что само по себе уже редкость) то он может все равно не понимать лесбо-специфики, не иметь этой компетенции. Потому что их этому в институте не учат, а информацию брать неоткуда.
Для каких заболеваний риски выше?
Все заболевания, которые передаются через вагинальный секрет, через кровь, через слюну — пути те же, что и в гетеро-сексе. Я не могу говорить про высокие или низкие риски, потому что статистики среди лесбиянок нет. Мы не знаем, как много лесбиянок занимаются сексом вульва к вульве, а как много — бесконтактной параллельной мастурбацией. У меня есть знакомые пары, которые занимаются сексом только бесконтактно — понятно, что у них риски нулевые. Они могут иметь другие связи на стороне, но друг другу ничего не предадут.
Предполагаю, что самые высокие риски при контакте вульва к вульве, при фингеринге, когда мы можем коснуться сначала своей вульвы, потом вульвы партнерки. Можно словить очень неприятные болячки при оральном сексе — об этом почему-то мало говорят даже в гетеро-секспросвете.
Как можно было бы выстроить программу профилактики ВИЧ-инфекции среди лесбиянок, как убедить проходить тестирование?
Важно, чтобы в принципе была информация, что при лесбийском сексе заболевания передаются так же, как и при любом другом. Да, об этом долго не говорили, потому что лесбиянки — невидимая группа. Мне кажется, если информация о рисках, необходимости защиты и тестирования будет литься из каждого утюга, она будет в голове, и что-то сдвинется. Хочется, чтобы информации для ЖСЖ было не меньше, чем инфы для гомосексуальных мужчин.
Важно работать с врачами и теми НКО, кто непосредственно занимается тестированием на ВИЧ, чтобы они сами были информированы. Полагаю, если они будут информированы, это автоматически войдет в их повестку и они смогут рассказывать об этом клиентам.
Существует стереотипы, что лесбиянки съезжаются жить после второго свидания, что они в принципе моногамнее, чем геи и так далее. Есть у этих стереотипов основания?
Геи часто спрашивают, почему у лесбиянок нет такой развитой сети клубов и такого количества приложений для знакомств. Я отвечаю, что все дело в женской гендерной социализации. Хорнет и Гриндр держатся на развитой сексуальной культуре, предполагающей относительно свободные сексуальные контакты. Думаю, мужская гендерная социализация скорее способствует возможности такого подхода к сексу, а женская — затрудняет его. При этом я не хочу сказать, что какая-то модель более правильна: моногамные отношения длинною в жизнь, с утра и до гроба, или еженощная смена партнеров. Любой формат имеет право на существование, более того, в разные периоды жизни подход может меняться. И если любой формат отношений будет восприниматься как нормальный, то будет легче и людям с женской гендерной социализацией, которые хотят часто менять партнерок, и людям с мужской, которые хотят закрыто подходить к сексу. Если не будет такого, что «не меняешь часто партнеров – не мужик», и наоборот, то всем будет хорошо. Мы не знаем у кого какое число партнеров, но то, что на лесбиянок часто действует женская гендерная социализация, а на геев – мужская, это факт.
Меняется ли ситуация? Получают ли лесбиянки больше свободы вести ту половую жизнь, которую они хотят?
Я скажу как человек, живущая в большом городе, в безопасной среде. Мне хочется верить, что становится лучше, но я не знаю, это меняется в моей голове или на самом деле. Мне хочется, чтобы становилось комфортнее разным людям, и мне хочется продолжать делать то, от чего большее количество людей будет жить в более безопасном мире. А получится или нет – время покажет.
Фотографии: Даша Чаинки
