Что такое внутренняя гомофобия, к сожалению, я знаю на собственном опыте.
Услышав последние новости из Швейцарии, я сразу же подумал о Филиппе: «Как он там? Всё ещё воюет с брачным равноправием?» Впрочем, новость была ожидаемой. Ещё в 2020 году парламент утвердил право на однополые браки, но консерваторы настояли на референдуме. И снова проиграли: 64,1% швейцарцев подтвердили право ЛГБТ-людей на брачное равенство. Первые пары сыграют свадьбу летом 2022 года.
Какая странная ирония судьбы: гей, бежавший из России по политическим мотивам и лучше других знающий о дискриминации, оказался фанатом «безбрачия», перебравшись в Швейцарию.
Филипп
С 20-летним Филиппом С. я познакомился в местном штабе (ныне запрещённой) оппозиции, где в роли пресс-секретаря он заведовал наклейками, пикетами и прочей публичностью. Я не подозревал, что он гей, да и он об этом помалкивал. Когда давление усилилось и домой зачастила полиция с угрозой отчисления из колледжа, пришлось спасаться бегством.
Затем был каминг-аут на «Свободе» и рассказ о том, как ему комфортно в стране, где гей может спокойно ходить по улицам. Но вместе с тем, он не понимал «зачем нужны гей-браки, если есть гражданское партнёрство, которого вполне достаточно».
В переписке на Фейсбуке он был более откровенным. «Тебе нравятся эти клоуны, которые выходят на гей-парады с радужными флагами? Именно они – причина гомофобии, – писал Филипп, – потому что нормальные люди так себя не ведут». Он не хотел ассоциироваться с этой «клоунадой», убеждая меня, что его тихий каминг-аут в кругу близких друзей делает для толерантности в сто раз больше, чем гей-прайды, потому что он «рвёт шаблоны в глазах большинства», подтверждая, что «геи – нормальные люди».
«Самый ущемленный сейчас в Европе – это белый гетеросексуальный мужчина, – жаловался Филипп в интервью. – Я не против геев, так как сам гей, но я против движения ЛГБТ в Европе, потому что это движение, как и современный феминизм, гиперболизировано».
Дело прошлое, поэтому признаюсь: я «психанул» и забанил Филиппа – несмотря на всю симпатию с первых дней знакомства. Неблагодарность – отвратительное свойство. Парень наслаждался безопасностью Женевы, его не оскорбляли, не выкидывали с работы и не били за серёжку в ухе – только потому, что «клоуны с радужными флагами» годами (преодолевая страх и ненависть) выходили на улицу с требованием равенства. ЛГБТ-активизм побеждал предрассудки благодаря открытой идентичности людей, а не потому, что кто-то по углам тихо признавался близкому кружку в своей ориентации.
Но в благодарность за подаренную безопасность, гей из России отрицал право «этих клоунов» на брак. Он продолжал считать себя (и их) неполноценными людьми, недостойными семьи, для которых это – роскошь «не по чину».
Интересно, как ему живётся в стране, где большинство уважает его равноправие больше, чем он готов уважать себя сам? «Русские европейцы» порой готовы признавать гражданские права, но лишь до той черты, за которой маячит тема сексуальной ориентации. Тут они перестают быть европейцами. И это ещё не самый запущенный случай.
Бойфренд
Споры об открытости привели меня к разрыву с бойфрендом. Наши отношения становились всё более нелепыми, потому что спорить со следами поцелуев на губах – не слишком простое дело.
«Да зачем, б**дь, вам нужны эти браки? Тебе вот брак не нужен, ты и сам об этом говорил..», – горячился френд, когда-то женатый и разведённый. Он не понимал, что отказывая мне в праве жить с любимым человеком, он делит людей на сорта, намекая, что мы с ним «не ровня». Но затруднялся объяснить: какие качества и свойства ставили его выше.
«Что за манихейство? Жизнь богаче похода в ЗАГС, – возмущался он. – И кто тебе мешает ******* в своё удовольствие?». Простая мысль о том, что к мужскому члену прилагаются самоуважение, любовь и человеческое достоинство, не приходила ему в голову. То, чем мы с ним занимались, он считал, не требовало видимости, а значит и статуса.
Более того: лишённые запретности, «радости порока» теряли для бойфренда половину своей остроты. Если никого не удивить сексуальным эксклюзивом, то вы становитесь совсем уж заурядным и растворяетесь в массовке. Это било по его самооценке.
Друг жаждал уникальности. И глубоко порочный (как он считал) «гомосексуализм» давал ему надежду на исключительность личности в целом. Мне, действительно, брак был не нужен, – но это не имело значения. Важна была законность отношений, обычное право на счастье для массы людей – вместо страха, травли и унижений, связанных с подпольем.
Кому можно «трахать» российских мужчин
Для меня любовь двух парней была нормой; для бойфренда – угрозой развала «великой страны», потому что мужчина в России мог стоять в «позе журнального столика» только перед государством. И никак иначе.
Гей, претендующий на право «трахать» российских мужчин, разрушал прерогативы государства и подрывал его основы.
Мои пути с бойфрендом явно расходились, потому что сложно любить парня, которого не уважаешь.
Можно ли назвать отношение к «грязному» сексу причиной внутренней гомофобии? Наверное, да. Секс-ориентацию не выставляют напоказ, если считают её «грязной». Впрочем, он не считал себя геем. Бисексуальность давала ему право выбора. В отличие от меня, он мог решать – какую выбрать «нишу» и степень безопасности. Чем агрессивнее государство давило на ЛГБТ-людей, тем острее был соблазн считать нас, геев, «отщепенцами» и соглашаться на запреты.
Я знаю прекрасных бисексуалов, кто отказался променять «геевскую» часть своей натуры на безопасность и продолжает верить в равенство. Но факт остаётся фактом: бисексуальность в условиях государственной гомофобии – большое искушение признать «неполноценность» своего второго «я». Не все способны выдержать прессинг государства, имея под рукой нишу «натурала».
К тому же, и русский язык (носитель различной архаики) сильно помогает стигматизации гей-отношений. Несмотря на то, что мы живём в меняющемся мире, языковая среда консервативна по определению и остаётся в России токсичной для ЛГБТ. Если вдруг представить, что россияне избавились от гомофобии, язык всё равно сохранит огромный пласт оскорбительной лексики. И будет этим заражать новые поколения.
Возможно, современный человек и понимает, что быть геем «не проблема», но языковая традиция продолжает воспроизводить гомофобный слэнг, маркируя действия, связанные с гомосексуальностью, как «позорные».
В русском языке (с его имперским статусом) практически нет нейтральных слов для однополого секса. Не потому, что народ его избегает (как бы не так), а потому что сам язык несёт в своей основе установки государственной морали, – это инструмент стигматизации и её «хранилище».
«F*ggot-стратегии» не существует
Сообщество пытается с этим бороться, нормализуя гомофобную лексику с помощью реклейминга и так называемой «пидор-стратегии» в публичном пространстве. Но принятие оскорблений в качестве нормы – это тоже проявление внутренней гомофобии.
Гей говорит гомофобному обществу: «Да, я согласен с вашим прозвищем. Я так низко себя ценю, что заслуживаю клички». (Хотя, согласие быть “пидором” никак не влияет на уровень ненависти, но навязывает тысячам подростков комплекс неполноценности).
К тому же, важная деталь: сейчас в российском обществе происходит уточнение понятий: “гей” и “пидор” перестают быть синонимами в массовом восприятии. “Гей” остаётся гомосексуалом, а вот “пидор” – обретает новый смысл; это человек, обладающий наиболее позорными качествами и достойный презрения, но никак не связанный с сексуальной ориентацией. Тутул “пидараса” может получить любой мерзавец из числа гетеро-мужчин.
Переосмысление слова “пидор” становится настолько привычным, что “пидор-стратегия” гей-активистов кажется совсем уж неуместной. Настаивать, что “пидор – это круто” – означает идти против тренда языка и настойчиво причислять себя к подонкам общества.
То, что прокатит в своей среде, в публичном пространстве наносит ущерб сообществу. Борьба ЛГБТ-учителей за право на профессию, за допуск геев к детям под флагом «пидор-стратегии» (если такое представить) выглядит абсурдом. Борьба сообщества за усыновление детей в маечках «пидор» – выглядит ударом по собственным целям. Активизм не может строиться на самоунижении и нормализации ненависти. Его цель – утверждение человеческого достоинства.
Запад миновал этап «стыдливости» и гей-секс можно видеть на экране. Но мы не видим в западном обществе никакой «faggot-стратегии» или заигрываний с лексикой ненависти. (Даже в тематических изданиях, на гей-сайтах, «fa**ot» даётся в редакции).
Но нетерпимость к лексике вражды прекрасно сочетается с реализмом на экране и отсутствием ханжества. В сериале «Queer as Folk» есть прекрасный эпизод, где Джастин обсуждает с продюсером тонкости фильма о гей-сообществе.
«Вы уверены, что массовый зритель примет персонажей, которые, простите, трахаются в задницу? И зачем это показывать? Не лучше ли ограничиться просто поцелуями, которые публика может принять?» – говорит продюсер.
Гей и «натурал» в поисках понимания.
Ответ Джастина прекрасен, потому что сочетает в себе самоуважение и верность идентичности: «Давайте показывать нас такими, какие мы есть, – в этом нет ничего непристойного. Ну а «трахаться в задницу», как вы говорите, – это одна из геевских привилегий, которой мы пользуемся испокон веков».
В наших «родных осинах» до самоуважения очень далеко. Но как заметила Мартина Навратилова,
«Если мы стыдимся самих себя, какого чёрта мы надеемся, что остальной мир не будет стыдиться нас?»
В 21 веке пора считать брачное равноправие нормой жизни, а не подарком или чем-то исключительным. Потому что нет ни одного человеческого качества или свойства, которое бы ставило ЛГБТ-людей ниже представителей гетеро-большинства.
Сколько раз я слышал от людей либеральных взглядов: «Я всё понимаю про равенство прав.. Дискриминация – это позор. Но не надо заставлять меня любоваться поцелуями парней и «постелью» в кино, потому что моя мужская природа восстаёт против этого на уровне инстинкта.. Однополый поцелуй – это отвратительно. Возможно, я об этом промолчу, но обязательно подумаю».
Голос гетеро-природы или голос социальной нормативности..? Когда я это слышу, то всегда хочется спросить: почему меня не возмущают поцелуи девушки и парня, хотя они «противны моей природе»?
Ответ не так уж сложен и не имеет отношения к ориентации. Потому что вид счастливых, любящих людей – это всегда прекрасно.
…
Александр Хоц
