Квир люди стали все чаще покидать Россию после принятия ксенофобных законов и признания “Международного ЛГБТ-движения” экстремистской организацией
Мы поговорили с нашими друзьями и знакомыми о том, как изменилось их восприятие свободы, безопасности и равноправия после переезда в другую страну. Неужели некоторым действительно хочется вернуться назад?
Артем, 32 года, гей, Испания
Я переехал только 4 месяца назад. До этого жил в Грузии и долгое время готовился к эмиграции в Барселону. После стран СНГ здесь сильный контраст, но не настолько, чтобы чувствовать себя полностью свободным. Да, испанцы веселые, горячие кровью и приятные люди. Но я часто замечаю мигрантов из южных стран, мусульман и мне просто по привычке становится не по себе.
Первые изменения в себе я заметил еще в первые дни. За несколько недель до приезда я договорился о съеме квартире через моих знакомых, так как они переезжали в другой город. В Испании бывает тяжело найти хороший вариант, тебе не всегда готовы сдать квартиру по очень большому количеству причин – мне очень повезло. На подписании контракта была хозяйка, мои знакомые и я. Женщина оказалась очень милой и первым ее уточнением было: “Если будешь приводить для секса девушек или парней, не шумите сильно, пожилой соседке требуется покой”.
Вроде бы в этой фразе нет ничего такого, но для меня это было волшебной таблеткой, которая помогла почувствовать себя в большей безопасности. Пока мы подписывали контракт на аренду, очень подружились с хозяйкой. Я неожиданно для себя рассказал, что переехал именно из-за гомофобных законов в своей стране и она меня поддержала. Живет она неподалеку, поэтому иногда предлагает что-то для уюта или быта в доме, по выходным приносит выпечку.
Все это кажется до сих пор нереальным, как будто подобные люди вокруг меня никогда не существовали. Теперь же я попал в другую вселенную, где меня принимают таким, какой я есть, без каких-либо дополнительных “но”. Заметил, что сам уже стал более открытым и даже недавно купил себе вещи в гардероб, которые раньше не решился бы носить дальше порога квартиры – а ведь это только начало.
Женя, 35 лет, лесбиянка, Аргентина
Я живу в Буэнос-Айресе уже почти 2 года. За это время со мной, как с лесбиянкой, случилось много интересных осознаний, но я на всю жизнь запомню встречу в обычной очереди, которая что-то во мне переключила в лучшую сторону.
Мне очень хотелось попасть на барахолку, которая находилась в другом районе от моей квартиры. Я немного опоздала со временем и столкнулась с большой очередью на входе. Здесь это привычное дело, поэтому особо удивляться не было смысла.
После меня, через пару минут, к очереди присоединился очень милый пожилой мужчина. Не сказать, что он выглядел очень старо, ему оказалось 75 лет. Но сохранился дедушка отлично и выглядел крайне ухоженно.
Он был очень стеснительным и робким по виду, но решился спросить у меня сколько времени. На испанском я говорю хорошо, мы разговорились, болтали о привычных вещах. Неожиданно дедушка начал рассказывать, что целью его визита попытаться найти старую вазу, которые в прежние годы привозили в Аргентину большими партиями. Когда я спросила почему такой большой интерес к старинной вазе, то даже не представляла, что его история заставит меня плакать прямо посреди очереди.
Он рассказал, что однажды эту вазу ему подарил уже ныне покойный супруг, когда они еще были молоды. С того момента их традицией было покупать цветы и каждую неделю ставить их в эту самую вазу. Недавно он случайно ее разбил и теперь пытается найти такую же, чтобы продолжить традицию их молодости.
Это убило меня эмоционально еще на несколько недель вперед. Просто красивая история, которой незнакомец захотел поделиться вот так свободно, как будто бы невзначай. Для меня, девушки из России, которую воспитывали радикально верующие родители гомофобы – это встреча оказалась настоящим чудом. Я осознала, что ЛГБТ-люди тоже могут быть счастливыми и, самое главное для меня, открытыми. Вот так, обычным днем, с незнакомцем в очереди.
В тот день я тоже купила вазу на барахолке, подарила ее своей девушке и теперь каждую неделю мы покупаем новые цветы, ставя их в эту вазу. Утром, выходя на кухню и видя эту композицию, я вспоминаю историю этого старичка и мне становится очень грустно, но и одновременно тепло на душе.
Саша, 25 лет, бисексуал, Швеция
У меня довольно необычная история эмиграции, поэтому расскажу небольшую предысторию. Я переехал, когда началась война. На тот момент у меня была шенгенская виза, выданная на 2 года за несколько месяцев до начала войны.
Раньше мне часто удавалось ездить в Швецию на паромах и автобусах из Санкт-Петербурга, особенно в доковидные времена. Еще с подростковых лет я осознал, что это страна моей мечты и знал, что точно когда-нибудь в нее перееду. У меня были накопления, никакой стабильной работы и, в целом, никаких четких планов на жизнь. Просто собрал небольшой чемодан, попрощался с близкими и поехал пытаться построить новую жизнь.
Сначала я жил в хостелах, потом начал снимать небольшую комнату через местных знакомых. Первые несколько месяцев я особо ничего не делал. Только ходил на вечеринки, много читал, пытался найти хоть какую-то работу, плохо питался и думскроллил в новостях, пытаясь осознать новую реальность. Какое-то время у меня даже была надежда, что это все скоро закончится и я смогу вернуться домой, в Питер, по которому так скучал.
В июне 2022 я познакомился с Луи, он подсел ко мне на лавочку в парке, предварительно спросив свободно ли здесь. Нужно понимать контекст, ведь шведы практически никогда не нарушают личного пространства других людей. А остальные лавочки в парке были свободны. Я сразу понял, что Лу захотел познакомиться со мной.
Шведский я тогда еще совсем не знал, поэтому мы оба говорили на английском. Луи изначально не был похож на многих шведов, обычно они закрытые, замкнутые в себе и при этом слишком хорошо понимают, что такое границы других людей. Этот парень покорил меня своей открытостью, он с первых же секунд не стеснялся сказать чего-то лишнего, говорил о семье, работе, деньгах, политике, обо всем подряд.
Уже вечером он пригласил меня в небольшое кафе, где мы просидели до самого закрытия. Встречи с ним все больше помогали мне чувствовать себя в безопасности и умиротворении. Через пару месяцев он помог мне устроится в приют для бездомных животных на должность помощника управляющего. Теперь я помогаю людям найти себе питомцев, хотя никогда бы не подумал, что буду заниматься чем-то подобным.
Через почти 8 месяцев мы съехались. Он сам предложил переехать к нему в квартиру, которая досталась в наследство от его прабабушки. Я не могу передать, какой красивый вид из окна открывается перед нашими окнами на старый район Стокгольма. Я постоянно вижу гуляющих по старому городу туристов, сувенирные лавки, счастливые лица и не могу поверить, что сам когда-то был таким же юным парнем, приехавшим в Стокгольм на пару дней. А теперь я живу здесь и моя жизнь изменилась в лучшую сторону.
В какой-то момент я осознал, что здесь нет войны, яркой гомофобии или других серьезных проблем. В моей жизни всего этого тоже больше нет. Когда-то я мечтал стать активистом и помогать квир людям, но теперь понял, что в некоторых местах люди просто живут и наслаждаются этими мгновениями. Мне больше не нужно бороться, сражаться или постоянно бояться за свою жизнь. Конечно, здесь есть свои трудности, но они не сравняться с тем, что я переживал в России еще 2 года назад. Могу только сказать себе спасибо, что решился на этот шаг – это освободило меня.
Денис, 25 лет, квир, Таиланд
Мне нравится изучать сексуальность и наши спектры, как хобби. Честно говоря, меня вообще сложно удивить какими-то открытиями о себе, как о квир человеке, однако один местный парень таец смог перевернуть мое сознание.
Я приехал в Тай, на Пхукет, сразу после признания “Международного ЛГБТ-движения” экстремистской организацией на территории России. Никогда раньше не был в Азии, поэтому для меня это был своеобразный эксперимент по исследованию совершенно нового культурного кода и жизненных привычек.
На деле так и оказалось. Многое для меня, как для европейца сноба, сразу стало непривычным. Нет нормальных прогулочных зон, общественного транспорта, очень грязно вокруг, слишком насыщенные запахи еды или грязи на улицах, большое количество насекомых, плохой архитектуры и, в целом, непривычный стиль жизни.
Одна ситуация стала для меня показательной и вызвала долгую рефлексию после случившегося. Мои русскоязычные друзья пригласили провести время в небольшом баре вместе с их локальными друзьями из Тая и Индии. Один из этих друзей был парень по имени Мо.
Мы были в обычном, не густо населенном районе острова, полупустом баре, где на диджейском пульте играла одна из подруг местных ребят. В разгаре вечера все раскурили косяк между ребятами и мы решили поболтать с Мо по душам, так как были единственные два квир человека из всей тусовки.
Он приехал в бар на платформах, в короткой джинсовой мини юбке, черные волосы были уложены в пучок, на лице легкий нюдовый макияж, на ногтях светлый маникюр. Я начал расспрашивать его о ксенофобии в отношении ЛГБТК+ людей на Пхукете, но Мо лишь удивленно смотрел на меня, не понимая, почему я вообще об этом спрашиваю.
Я начал увлеченно рассказывать о том, что происходит в России и как тяжело сейчас там быть открытым ЛГБТК+ человеком. Он не верил в происходящее, что такие законы могут выпускать одни люди, против других только на основе их сексуальной или гендерной идентичности. Затем он сказал фразу, которая отпечаталась в памяти на всю жизнь: “Ты знаешь, наверное, я чувствую себя таким счастливым и свободным, потому что понимаю, что никогда и никто не осуждал меня за то, кем я являюсь”.
Мы много говорили об этом в тот вечер. До меня наконец дошло, как ощущает себя человек, который ни разу не сталкивался с ксенофобией, не боялся выйти на улицу “не в той” одежде и не испытывал на себе психологического или физического насилия только из-за своей ориентации или гендерной идентичности.
Мо всю жизнь оставался свободным и ничто его не ограничивало. Его собственные мысли не были заперты в клетку социального осуждения. Он просто был собой и никогда этого не стеснялся. Некоторые люди не поймут этого даже к старости, всю жизнь проживая теми, кем они на самом деле могут и не быть.
Самым страшным осознанием для меня стала мысль, что я никогда уже не смогу стать таким же свободным, как Мо. Моя жизнь, весь мой опыт и множество других установок – моя вечная социальная тюрьма. Даже несмотря на то, каким свободным я стал за последние 10 лет, как многое в себе принял, такой же свободы внутри себя мне никогда не добиться.
