25 марта СМИ сообщили, что Главное управление МВД России по Новосибирской области усмотрело «в действиях неустановленных лиц из числа руководства бара “Элтон бар”» «признаки преступления, предусмотренные статьей 282.2 (организация деятельности экстремистской организации) УК РФ». Юрист по правам ЛГБТ-людей Макс Оленичев объяснил для читателей «Парни ПЛЮС», почему считает письмо МВД фейком, а о деле против бара говорить некорректно.
Эта новость облетела региональные и федеральные СМИ (например, ТАСС выдало эту новость как достоверную). Источником новости стала гомофобная группа «Радетель», которая опубликовала ответ МВД на их жалобу на бар.
Вот аргументы в пользу того, что письмо — фейк, а дела против бара не существует.
Во-первых, единственный источник наличия такого письма — одна из патриотических организаций. Других источников такого письма нет. МВД не подтвердило подлинность письма, а также установление признаков преступления. Поэтому владельцы группы в телеграм, в которой такое письмо было размещено 25 марта 2024 года, опубликовали его, а остальные СМИ только сослались на такую публикацию.
Во-вторых, само обращение, как следует из текста письма, зарегистрировано в полиции 22 марта — в пятницу. А уже в понедельник — 25 марта — полиция якобы усматривает признаки преступления. То есть полиция рассмотрело заявление уже практически на следующий рабочий день, что в реальной жизни не случается (за исключением таких преступлений как терроризм, преступления, раскрытые по «горячим следам» и прочее).
По закону и на практике проходит около месяца, прежде чем полиция даст оценку такому обращению. Из письма неясно, каким образом направлялось обращение, но на практике обычно полиция расценивает его не как «сообщение о преступлении», а квалифицирует его как «обращение». В этом случае полиция отвечает не в сроки, указанные в УПК РФ (до 3 суток), а в порядке, предусмотренном Федеральным законом «О порядке рассмотрения обращения граждан Российской Федерации» — до 30 суток. Практически все, кто подавали в полицию заявления о преступлениях, сталкивались с такой практикой. Она не соответствует закону (УПК РФ), но позволяет полиции не продлевать сроки рассмотрения заявления преступлении с 3 суток до месяца.
В-третьих, перед любым возбуждением уголовного дела проводится проверка. В ходе нее лиц, которые потенциально могут быть причастны к действиям, указанным в заявлении как преступление, вызывают на опросы. В этом деле такие действия не осуществлялись. Это грубое нарушение порядка проведения проверки.
В-четвертых, ответ на обращение дан 25 марта «начальником Центра по противодействию экстремизму» областного управления МВД Д.Н. Симоновым” и подписан квалифицированной электронной подписью.
Д.Н. Симонов действительно значится как начальник областного Центра «Э», но указанная в письме его квалифицированная электронная подпись проверку по базам таких подписей не прошла — указанный в ней код позволяет прийти к выводу о том, что она не существует.
В-пятых, такой скорый ответ от 25 марта содержит одну орфографическую («проводитЬся») и одну пунктуационную (отсутствует обязательная запятая, это правило проходят в школе) ошибки. Все-таки сотрудники полиции не настолько безграмотны и обычно в такой переписке очевидных ошибок не делают.
В-шестых, в письме-фейке полиции от 25 марта содержится указание на то, что в действиях руководства бара установлены признаки преступления, предусмотренные статьей 282.2 УК РФ — «организация деятельности экстремистской деятельности». Сама статья только так называется, но содержит еще три части: участие в деятельности экстремистской организации, вовлечение в такую деятельность и совершение преступлений с использованием своего служебного положения.
На практике правоохранительные органы всегда указывают ссылку на конкретный состав преступления, предусмотренный конкретной частью статьи УК РФ. И особенно в случае, когда одна статья содержит абсолютно разные составы преступлений, отличающимся друг от друга разными деяниями.
И последнее. Дела по экстремизму расследует не полиция, а Следственный комитет РФ. Этого горе-подделыватели официальных писем органа власти, видимо, не знали.
Поэтому то, что изложено в письме от 25 марта — ложные сведения. Скорее всего, письмо составлено гомофобными активистами, которые не разобрались в тонкостях юриспруденции, но решили таким образом неминуемо запугать руководство бара возбуждением несуществующего уголовного дела.
Макс Оленичев,
юрист по правам ЛГБТ-людей
